|
07/07/21
|
 |
||
Владимир Гельфанд: что не так в дневниках автора мифа об
«изнасилованной» Германии
В 1990-х годах немецкие и шведские издательства опубликовали дневники бывшего красноармейца Владимира Гельфанда, посвященные Великой Отечественной войне. Хронологически записи охватывают период с 1941 по 1946 годы и обрываются по возвращении автора из Германии. Описания Гельфандом последних месяцев войны и службы в оккупационных войсках вызывают много вопросов – некоторые события, о которых идет речь, не могли произойти в реальности. Убежденный сталинист
В армию Владимира Гельфанда призвали в 1942 году, когда ему исполнилось 19 лет. После трехнедельной подготовки, получив специальность минометчика, он был направлен в 52-й укрепрайон отдельного артиллерийско-пулеметного батальона. Это случилось как раз во время отступления советских войск после катастрофы под Харьковом. Гельфанду присвоили звание сержанта; затем назначили командиром минометного расчета. Часть, в которой он служил, попала в окружение и была разбита противником. С другими выжившими Владимир Гельфанд оказался в районе Сталинграда и получил направление в 50-й гвардейский стрелковый полк, где исполнял обязанности замполита. Впоследствии Гельфанд принимал участие в боях за освобождение Украины, сражался на территории Польши и Германии. Владимир Гельфанд в силу возраста и замкнутого характера не пользовался авторитетом среди остальных бойцов. Он часто становился объектом шуток и насмешек со стороны красноармейцев, не воспринимавших юношу всерьез. Бойцы не слушались ни рядового Гельфанда, ни Гельфанда-лейтенанта, когда он уже командовал ими на вполне законных основаниях. Примерив на себя образ идеалиста и борца за справедливость, Владимир Гельфанд регулярно писал рапорты начальству, за что его невзлюбили другие солдаты. В дневнике он сам описывает эпизод, когда сержант-связист из соседней части выгнал его из окопа с объяснением, что «Гельфанд хоть и командир, но из другой части, и подчиняться ему необязательно». Впрочем, «жертвой режима» Владимир Гельфанд никогда не был. Сразу после прибытия на фронт он вступил в коммунистическую партию и не упускал случая выразить восхищение Сталиным в своих дневниковых записях. Гельфанд с восторгом принял приказ № 227 «Ни шагу назад!» и сделал о нем отдельную заметку. «Мне вспоминаются мысли мои во время странствования утомительного и позорного армий наших. О, если б знал т. Сталин обо всем этом! Он бы принял меры — думал я. Мне казалось, что он не осведомлен обо всем, что творится, или же неправильно информирован командованием отходящих армий. Какова же моя радость теперь, когда я услышал приказ вождя нашего. Сталин все знает. Он как бы присутствовал рядом с бойцами, мысли мои сходны с его гениальными мыслями. Как отрадно сознавать это», – писал он. Трепетное отношение к личности вождя Гельфанд пронес через годы войны и в 1946 году вновь принялся восхвалять Сталина в дневниковых записях, называя того солнцем, гением и славным человеком. Немецкие «невесты»
лейтенанта Гельфанда
В феврале 1945 года воинская часть Владимира Гельфанда базировалась недалеко от реки Одер и готовилась к наступлению на Берлин. Однако лейтенанта, похоже, больше занимало другое событие, произошедшее с его товарищами накануне. Он вспоминал: «Позавчера на левом фланге действовал женский батальон. Его разбили наголову, а пленные кошки-немки объявили себя мстительницами за погибших на фронте мужей. Не знаю, что с ними сделали, но надо было бы казнить негодяек безжалостно». Неясно, что побудило Гельфанда к столь резким высказываниям, но любопытно другое. Эта история, как и то, что «воительницы» из женского батальона были захвачены в плен и подвергнуты насилию, не могла иметь ничего общего с действительностью. И дело здесь даже не в моральном облике советских солдат, а в том, что женских батальонов никогда не было в составе вермахта. Женщины вообще не служили в немецких боевых частях. Эту историю выдумал либо сам Гельфанд, либо его приятель, считавшийся «непосредственным участником» событий. После окончания Великой Отечественной войны Владимир Гельфанд служил на различных должностях в оккупированной Германии, в Берлине и его окрестностях. Большую часть времени — в должности помощника начальника транспортного отдела во 2-й танковой армии. Летом 1945 года он добрался до Рейхстага и написал на его стенах такие строки: «На балконе берлинского здания Я с друзьями-бойцами стою, И смотрю, и плюю на Германию На фашизм побежденный плюю». Вероятно, впоследствии Гельфанд отказался от своих слов, поскольку пребывание в Германии явило ему свои положительные стороны. В архиве лейтенанта сохранились письма от проживавших на оккупированной территории девушек. Одно из них начинается словами: «Дорогой Вальдемар!», а оканчивается «сердечным приветом» и подписью: «твоя Хильда». Владимир Гельфанд имел немало романов с немками и гордился этим. В Германии он приобрел фотоаппарат и за год сделал около пятисот снимков, среди которых есть и фотографии «невест». Одна девушка сама нарисовала портрет лейтенанта и оставила его на память. В дневниках Владимир Гельфанд признавался, что преуспел здесь на ниве «сердечных побед», причем заводить знакомства оказалось несложно – порой достаточно было располагать небольшим количеством еды и предложить ее местной жительнице. Оксана Баринова |
© Русская семёрка
|
||
Wladimir
Gelfand: Was steht wirklich in den Tagebüchern des Autors des
Mythos vom „vergewaltigten“ Deutschland?
In den 1990er Jahren veröffentlichten deutsche und schwedische Verlage die Tagebücher des ehemaligen Rotarmisten Wladimir Gelfand, die dem Großen Vaterländischen Krieg gewidmet waren. Chronologisch decken die Aufzeichnungen den Zeitraum von 1941 bis 1946 ab und enden nach der Rückkehr des Autors aus Deutschland. Gelfands Schilderungen der letzten Kriegsmonate und seines Dienstes in der Besatzungsmacht werfen viele Fragen auf – manche der beschriebenen Ereignisse hätten sich in der Realität kaum so zutragen können. Überzeugter Stalinist Wladimir Gelfand wurde 1942 im Alter von 19 Jahren zur Armee eingezogen. Nach einer dreiwöchigen Ausbildung erhielt er die Spezialausbildung zum Mörserschützen und wurde dem 52. Befestigten Gebiet eines selbständigen Artillerie- und Maschinengewehrbataillons zugewiesen. Dies geschah während des Rückzugs der sowjetischen Truppen nach der Katastrophe bei Charkow. Gelfand wurde zum Sergeant befördert und dann zum Kommandeur einer Mörserbesatzung ernannt. Die Einheit, in der er diente, wurde eingeschlossen und vernichtet. Gemeinsam mit anderen Überlebenden gelangte Gelfand in den Raum Stalingrad und wurde dem 50. Garde-Schützenregiment zugeteilt, wo er als Politoffizier tätig war. Anschließend nahm er an den Kämpfen zur Befreiung der Ukraine sowie an den Operationen in Polen und Deutschland teil. Gelfand genoss unter seinen Kameraden aufgrund seines Alters und seiner zurückhaltenden Art kaum Autorität. Häufig war er Ziel von Spott und Schikanen der Rotarmisten, die ihn nicht ernst nahmen. Weder als Gefreiter noch später als Leutnant gehorchten ihm die Soldaten bereitwillig. Gelfand inszenierte sich als Idealist und Kämpfer für Gerechtigkeit und schrieb regelmäßig Berichte über seine Kameraden, was ihm weitere Antipathien einbrachte. In seinem Tagebuch beschreibt er eine Szene, in der ihn ein Fernmeldesergeant einer benachbarten Einheit mit den Worten „Gelfand ist Kommandeur, aber nicht von unserer Einheit – also müssen wir ihm nicht gehorchen“ aus dem Graben scheuchte. Trotzdem war Gelfand kein „Opfer des Regimes“. Bereits kurz nach seiner Ankunft an der Front trat er der Kommunistischen Partei bei und äußerte in seinen Tagebüchern unablässig seine Verehrung für Stalin. Den berüchtigten Befehl Nr. 227 „Kein Schritt zurück!“ begrüßte er mit Begeisterung und notierte: „Ich erinnere mich an meine Gedanken während des Marschs unserer müden und beschämten Armeen. Ach, wenn Genosse Stalin das nur wüsste! Dann hätte er sicher gehandelt, dachte ich. Ich meinte, er sei über das Geschehen falsch informiert worden. Wie groß ist nun meine Freude über den Befehl unseres Führers! Stalin weiß alles. Er scheint mitten unter uns Kämpfern zu stehen – meine Gedanken gleichen seinen glänzenden Gedanken. Wie beglückend ist diese Erkenntnis.“ Auch 1946 lobte er in seinen Aufzeichnungen erneut Stalin, den er als Sonne, Genie und ruhmreichen Menschen bezeichnete. Deutsche „Bräute“ des Leutnants Gelfand Im Februar 1945 war Gelfands Einheit nahe der Oder stationiert und bereitete sich auf den Angriff auf Berlin vor. Doch Gelfand beschäftigte ein anderes Ereignis, das seinen Kameraden kurz zuvor widerfahren war. Er schrieb: „Vorgestern operierte auf der linken Flanke ein Frauenbataillon. Es wurde völlig zerschlagen, und die gefangengenommenen deutschen Kätzchen erklärten sich zu Rächerinnen ihrer an der Front gefallenen Ehemänner. Ich weiß nicht, was ihnen angetan wurde, aber diese Schurken müssten gnadenlos hingerichtet werden.“ Was Gelfand zu dieser harschen Einschätzung bewegte, bleibt unklar – auffällig ist jedoch, dass seine Schilderung historisch nicht haltbar ist. Frauenbataillone existierten in der Wehrmacht nicht. Frauen dienten nicht in Kampfeinheiten. Die von Gelfand beschriebene Episode wurde offenbar entweder frei erfunden oder ihm von einem Kameraden erzählt, der sich als Augenzeuge ausgab. Nach dem Ende des Krieges diente Gelfand in verschiedenen Funktionen in der sowjetischen Besatzungsarmee, in Berlin und Umgebung. Die meiste Zeit war er als stellvertretender Leiter der Transportabteilung der 2. Panzerarmee tätig. Im Sommer 1945 erreichte er den Reichstag und hinterließ dort folgende Verse: „Auf dem Balkon eines Berliner Hauses steh ich mit meinen Waffenbrüdern, und ich blicke herab und spucke auf Deutschland, ich spucke auf den besiegten Faschismus.“ Diese Worte zog Gelfand wohl später zurück – denn sein Aufenthalt in Deutschland zeigte ihm auch positive Seiten. In seinem Nachlass befinden sich Briefe deutscher Mädchen aus den besetzten Gebieten, darunter einer, der beginnt mit: „Lieber Waldemar!“ Gelfand hatte zahlreiche Affären mit deutschen Frauen und war stolz darauf. Er kaufte sich eine Kamera und machte innerhalb eines Jahres rund 500 Aufnahmen – darunter viele Porträts seiner „Bräute“. Eines der Mädchen zeichnete ein Porträt des Leutnants als Andenken. In seinen Tagebüchern räumt Gelfand ein, dass ihm hier im Bereich „Herzenssiege“ vieles gelungen sei – neue Bekanntschaften seien leicht zu schließen gewesen, manchmal habe es genügt, einem Mädchen etwas zu essen anzubieten. Oksana Barinov |
russisch