Gelfand, Wladimir. Tagebuch 1941-1946/Presse

В начале 1945 года Красная Армия и союзные войска с двух сторон перешли Германскую границу, чтобы окончательно освободить Европу от нацизма. Однако реакция местного населения на победителей оказалась разной.

В отличие от союзных войск Красная Армия вступала в Германию уже подготовленную гебельсовской пропагандой. Немецкие СМИ распространяли информацию о диких ордах с Востока, которые способны лишь насиловать, грабить и убивать. Не успели советские войска переступить границы Восточной Пруссии, как Геббельс заявил о многочисленных случаях изнасилований немок в городах и деревнях в возрасте от 10 до 70 лет.

Неудивительно, что значительна часть населения Германии накануне прихода советских войск была подвержена панике. Нередко это приводило к самоубийствам. Так, по данным статистического сборника «Берлин в цифрах», весной 1945 года суицид в немецкой столице совершили около 7000 человек, большинство из них были женщинами.

Конечно же гебельсовская пропаганда поспешила всю ответственность за случаи массового суицида списать на красноармейцев, однако послевоенные исследования этой темы показали, что в подавляющем большинстве случаев причиной побудившей к совершению самоубийств было не насилие со стороны советских солдат, а лишь слухи о якобы совершаемых ими зверствах.
Более того, немецкие историки приводят множество примеров, как красноармейцы помогали местному населению и даже предотвращали попытки самоубийств, вытаскивая из рек шедших топиться вместе с детьми матерей. Факт, что именно германская пропаганда доводила немецких женщин до самоубийств, после войны подтверждал помощник Геббельса Вернер Науман.

Судя по воспоминаниям очевидцев, многие немки были готовы к насилию со стороны красноармейцев и воспринимали себя в качестве трофея, отданного на откуп победителям. К примеру, ветеран СС Манфред Динер так передал свой диалог с одной из жительниц Вены: «"Что вы будете делать, когда придут русские?", – спросил он. – "Ну, мы раздвинем ноги", – ответила она».

Как отмечал британский историк Энтони Бивор, для многих жительниц Германии образ советского солдата был пугающим и отталкивающим. «Длинные колонны советских войск, вступивших в Восточную Пруссию в январе 1945 года, представляли собой необычную смесь современности и средневековья: танкисты в черных кожаных шлемах, казаки на косматых лошадях, за которыми следовал второй эшелон, состоявший из телег».

Советские военачальники не отрицали случаи сексуального насилия над немками, однако отмечали, что такие инциденты расследовались, а насильники жестко карались. Существует история, как командир одного из стрелковых батальонов лично застрелил лейтенанта, который якобы принимал вместе со своими подчиненными участие в групповом изнасиловании.
По рассказам наших ветеранов, зачастую никакого насилия и не требовалось, так как хватало немок предлагавших сексуальные услуги. Один из таких случаев описывал поэт-фронтовик Давид Самойлов.

Однажды в Арендсфельде в распоряжение его части пришла группа женщин, которых в ожидании регистрации временно разместили в подвале. Неожиданно к Самойлову подошла старшая из них, фрау Фридрих, и заявила: «Герр комиссар, мы понимаем, что у солдат есть маленькие потребности. Они готовы выделить им нескольких женщин помоложе для…». По словам Самойлова, он не стал продолжать этот разговор.

Немки понимали, учитывая, какие зверства творили их соотечественники на оккупированной территории СССР, от советских солдат не стоит ждать снисхождения. Берлинка Элизабет Шмеер, чей сын служил в СС, осознавала, что русским есть за что мстить. Если придут красноармейцы, они не буду поливать нас «розовым маслом», говорила она. Но реальная встреча с советскими солдатами заставила Элизабет изменить мнение: «Получилось совершенно иначе, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».

Прекрасная половина населения Германии узнала, что русские не только способны воевать, но и умеют быть щедрыми. Писатель Владимир Гельфанд, рассказывая о своих ухаживаниях за немецкой девушкой, отметил, что ее мать осталась довольна кавалером. «Ещё бы! На алтарь доверия и расположения со стороны родных мною были принесены конфеты и масло, колбаса, дорогие немецкие сигареты». Писатель констатировал, что продукты питания для немцев в тот момент стоили гораздо дороже жизни, «даже такой юной и милой чувственницы, как нежная красавица Маргот».

Любопытно, что некоторые советские солдаты так сблизились со своими немецкими возлюбленными, что не собирались возвращаться домой. Большого труда стоило командованию вернуть часть дезертиров назад в СССР. Судя по всему, и немки не очень хотели расставаться с галантными русскими кавалерами.
К солдатам союзных войск – американцам, британцам, французам, у немок поначалу было иное отношение, чем к красноармейцам: ведь они являлись представителями «цивилизованного Запада», а не «варварского Востока». Фройляйн и фрау были самого лестного мнения об освободителях, угощавших их жевательными резинками и одаривавших капроновыми чулками. Очень долго бытовало мнение, что немки с большой охотой готовы были запрыгнуть в постель к американскому военному.

Но очарование проходило по мере того, как немецкие женщины начали сталкиваться со случаями насилия со стороны союзников, не вымышленного гебельсовской пропагандой, а реального. Лютеранский пастор Сильвестер Михельфельдер в своих мемуарах описывал, как большие группы американских и английских военных на глазах у всех насиловали женщин и девочек и заставляли их прилюдно ходить голыми.

По подсчетам профессора истории из Германии Мириам Гебхардт, американцами было изнасиловано около 190 тысяч немок, британцами и французами примерно по 45 тысяч. О случаях насилия со стороны советских солдат она не сообщает, но называет цифру в 2 миллиона, распространенную в западной историографии, сильно завышенной.
В армиях союзников изнасилование не предполагало такого сурового наказания, как в СССР – расстрела, однако насилие с отягчающими обстоятельствами грозило им пожизненным заключением. Впрочем, зачастую высшие военные чины старались заглаживать подобные инциденты. Зачем дискредитировать себя в глазах мировой общественности?

Судя по всему, американское командование даже поощряло сексуальные контакты своих подчиненных с немками. Так, по информации журнала «Time» от 17 сентября 1945 года, в месяц из-за океана в Германию поставлялось до 50 миллионов презервативов.
Как и в случае с советскими военными немецкие женщины часто вступали в близость с солдатами союзников, чтобы обеспечить себя и своих близких продовольствием. В лондонском издании Weekly Review 25 октября 1945 об этом писалось так: «Беспризорные молодые девушки открыто предлагают себя за еду или ночлег... всё очень просто, для продажи у них осталась единственная вещь, и они её продают».

Anfang 1945 überschritten die Rote Armee und die Alliierten von beiden Seiten die deutsche Grenze, um Europa endgültig vom Nationalsozialismus zu befreien. Die Reaktion der lokalen Bevölkerung auf die Sieger fiel jedoch unterschiedlich aus.

Im Gegensatz zu den Westalliierten war die Rote Armee bereits das Ziel massiver Propaganda von Goebbels. Die deutschen Medien verbreiteten Berichte über „wilde Horden aus dem Osten“, die nur vergewaltigen, plündern und morden würden. Kaum hatten sowjetische Truppen die Grenzen Ostpreußens überschritten, meldete Goebbels zahlreiche Fälle von Vergewaltigungen deutscher Frauen im Alter zwischen zehn und siebzig Jahren in Städten und Dörfern.

Es überrascht nicht, dass ein erheblicher Teil der deutschen Bevölkerung kurz vor dem Eintreffen der Roten Armee in Panik geriet. Häufig führte dies zu Selbstmorden. Nach der statistischen Übersicht „Berlin in Zahlen“ nahmen sich im Frühjahr 1945 rund 7.000 Menschen in der Hauptstadt das Leben – die meisten davon waren Frauen.

Zwar beschuldigte Goebbels in seiner Propaganda eilig die Männer der Roten Armee für diese Selbstmorde. Doch spätere Untersuchungen zeigten, dass in der überwältigenden Mehrzahl der Fälle nicht tatsächliche Gewalt der sowjetischen Soldaten, sondern lediglich Gerüchte über angebliche Gräueltaten der Auslöser für die Verzweiflungstaten waren.

Zudem zitieren deutsche Historiker viele Beispiele, in denen Soldaten der Roten Armee der lokalen Bevölkerung halfen und sogar Selbstmordversuche verhinderten – etwa indem sie Mütter mit ihren Kindern aus Flüssen zogen. Dass deutsche Propaganda Frauen zum Suizid getrieben hatte, bestätigte nach dem Krieg Goebbels’ Assistent Werner Naumann.

Augenzeugenberichten zufolge nahmen viele Deutsche die Ankunft der Roten Armee gewaltsam hin und betrachteten sich selbst als Kriegsbeute. So zitierte etwa der SS-Veteran Manfred Diener eine Wienerin: „Was wirst du tun, wenn die Russen kommen?“ – „Na, wir spreizen unsere Beine“, lautete ihre resignierte Antwort.

Wie der britische Historiker Antony Beevor feststellte, wirkte das Erscheinungsbild sowjetischer Soldaten auf viele Deutsche zugleich erschreckend wie archaisch: „Die langen Kolonnen, die im Januar 1945 Ostpreußen durchquerten, waren eine bizarre Mischung aus Moderne und Mittelalter – Panzerfahrer mit schwarzen Lederhelmen, Kosaken auf zotteligen Pferden, gefolgt von Fuhrwerken in zweiter Reihe.“

Sowjetische Kommandeure bestritten die Vorfälle sexueller Gewalt nicht, betonten jedoch, dass solche Taten untersucht und hart bestraft würden. So ist etwa überliefert, dass ein Bataillonskommandeur einen Leutnant eigenhändig erschoss, weil dieser an einer Gruppenvergewaltigung beteiligt gewesen sein soll.

Laut Berichten sowjetischer Veteranen war Gewalt häufig nicht einmal notwendig – viele deutsche Frauen boten von sich aus sexuelle Dienstleistungen an. Ein solcher Fall wurde vom Dichter und Kriegsveteranen David Samoilow geschildert: In Arendsfeld seien einige Frauen, die seiner Einheit zugeteilt waren, im Keller untergebracht worden. Eine ältere Frau, Frau Friedrich, sei auf ihn zugetreten und habe gesagt: „Herr Kommissar, wir verstehen, dass Soldaten Bedürfnisse haben. Wir sind bereit, ihnen einige der Jüngeren zur Verfügung zu stellen...“ Samoilow habe das Gespräch an dieser Stelle beendet.

Viele Deutsche konnten angesichts der Gräueltaten, die ihre Landsleute in der besetzten Sowjetunion begangen hatten, kaum erwarten, von den sowjetischen Soldaten Nachsicht zu erfahren. Die Berlinerin Elisabeth Schmeer, deren Sohn in der SS diente, sagte: „Wenn die Männer der Roten Armee kommen, werden sie uns nicht mit Rosenöl übergießen.“ Doch das tatsächliche Zusammentreffen änderte ihre Sicht: „Die Sieger gaben uns mehr zu essen als die vorherige Regierung. Nur Russen sind offenbar zu solch einem Humanismus fähig.“

Ein großer Teil der deutschen Frauen erkannte, dass Russen nicht nur kämpfen, sondern auch großzügig sein konnten. Der Schriftsteller Wladimir Gelfand beschrieb seinen Flirt mit einem deutschen Mädchen – die Mutter des Mädchens habe sich über den höflichen Umgang gefreut. „Süßigkeiten, Butter, Wurst und teure deutsche Zigaretten wurden von meinen Kameraden auf den Altar des Vertrauens gelegt“, schrieb Gelfand. Essen war für die Deutschen damals wertvoller als das eigene Leben – selbst für junge, sinnliche Frauen wie die zarte Margot.

Manche sowjetischen Soldaten gingen so enge Beziehungen mit ihren deutschen Geliebten ein, dass sie gar nicht in die Heimat zurückkehren wollten. Es bedurfte großer Anstrengungen, um einige Deserteure wieder in die UdSSR zurückzuholen. Auch auf deutscher Seite fiel die Trennung schwer.

Im Gegensatz zur Roten Armee galten die westlichen Alliierten zunächst als Vertreter der „zivilisierten Welt“. Amerikanische Soldaten verteilten Kaugummi und Nylonstrümpfe, und lange hielt sich der Glaube, deutsche Frauen hätten sich den US-Militärs bereitwillig hingegeben.

Doch dieser Mythos zerplatzte, als Gewalt durch amerikanische, britische und französische Soldaten bekannt wurde. Der lutherische Pastor Sylvester Michelfelder beschrieb, wie Frauen und Mädchen von großen Soldatengruppen in aller Öffentlichkeit vergewaltigt und gezwungen wurden, nackt durch die Straßen zu gehen.

Laut der deutschen Historikerin Miriam Gebhardt wurden rund 190.000 Frauen von amerikanischen Soldaten vergewaltigt, 45.000 jeweils von Briten und Franzosen. Über sowjetische Taten berichtete sie nicht, zitierte aber die oft genannte Zahl von zwei Millionen, die in der Forschung stark umstritten ist.

Während Vergewaltigung in der sowjetischen Armee offiziell mit Erschießung geahndet wurde, drohte den westlichen Soldaten meist „nur“ lebenslange Haft – die jedoch oft nicht verhängt wurde, da die Führung der Alliierten viele Vorfälle vertuschen wollte.

Nach Recherchen des „Time Magazine“ wurden von September 1945 an bis zu 50 Millionen Kondome monatlich aus den USA nach Deutschland geliefert – ein Indiz dafür, dass der amerikanische Kommandostab sexuelle Kontakte seiner Soldaten eher förderte als verhinderte.

Wie bei den sowjetischen Soldaten war auch bei den Alliierten der Austausch von Sex gegen Essen Alltag. Der „Weekly Review“ aus London schrieb am 25. Oktober 1945: „Obdachlose junge Mädchen bieten sich offen für eine Mahlzeit oder ein Nachtlager an ... Es ist ganz einfach – sie haben nur noch eine Ware, und sie verkaufen sie.“