Wladimir Gelfand

Ukrainischer Jude

Deutschland-Tagebuch 1945-1946
Aufzeichnungen eines Rotarmisten

Aus dem Russischen von Anja Lütter und Hartmut Schröder
Ausgewählt und kommentiert von Elke Scherstjanoi, mit 23 Abbildungen
Aufbau - Verlag, Berlin 2005, 357 S.
  

"Tod um Tod, Blut um Blut. Mir tun diese Menschenhasser, diese Tiere [gemeint sind die Deutschen] nicht leid." Der das in sein Tagebuch schreibt, ist der einundzwanzigjährige, in Nowo-Archangelsk in der Ukraine¹ geborene Jude Wladimir Gelfand (1923-1983), der als Rotarmist am 28. April 1945 in Berlin als einer der russischen² Sieger einmarschierte. Ironie des Schicksals: Genau ein halbes Jahrhundert später übersiedeln Gelfands zweite Ehefrau und sein Sohn Vitaly (geboren 1963) nach Berlin und geben Gelfands Deutschland-Tagebuch zur Veröffentlichung frei. Vitaly Gelfand: "(...) ich habe [schon als Kind - durch die Erzählungen des Vaters] verstanden, daß die Deutschen im Krieg Feinde waren und dennoch Menschen - die umgebrachten und die nicht umgebrachten".

Wladimir Gelfand, der sensible jüdische Offizier mit den "Samtaugen" befehligte einen Granatwerferzug in der 5. Stoßarmee unter Generaloberst Nikolai Bersarin, dem späteren ersten sowjetischen Stadtkommandanten von Berlin und Chef der Berliner Garnison. In Heften, Notizblöcken und auf losen Blättern führte Gelfand 1945/46 sein Tagebuch, sozusagen als Training; denn nach dem Krieg wollte der gebildete Rotarmist  unbedingt Schriftsteller werden. Der Briefwechsel mit seinen Eltern, Verwandten und seiner späteren ersten Ehefrau sowie einige dienstliche Dokumente und eine Reihe von Fotografien runden den Band ab, der von Elke Scherstjanoi, vom Institut für Zeitgeschichte ausgewählt und kommentiert wurde. Das Deutschland-Tagebuch endet mit Gelfands Entlassung aus der Sowjetarmee und seiner Demobilisierung Ende September 1946. Er verlässt Deutschland "mit Freude".

Wladimir Natanowitsch Gelfand ist ein belesener junger Mann, naiv, oft unbeherrscht, oft auch ein undisziplinierter Soldat, der bei seinen Vorgesetzten aneckt und sich oft zurückgesetzt fühlt. Trotz selbst bekundeter Tapferkeit im Kampf bekommt er keinen Orden, was ihn sehr kränkt: Ich habe "keine einzige Auszeichnung für meine Teilnahme am Durchbruch an der Weichsel, den Übergang über die Oder und die Verteidigung des Oderbrückenkopfes erhalten (...)". Oder: Ich habe "genauso viel wie damals, als ich in die Schlacht zog, obwohl viele (die meisten!) Etappenschweine oder gemeine Feiglinge die Brust voller Orden haben. Die Auszeichnungen werden für Liebedienerei, Kriecherei und Heuchelei verteilt..." In einem Brief an den Vater beklagt der Autor seine Diskriminierung als Jude. Und Elke Scherstjanoi schreibt in ihrem Nachwort: "Wladimir hat wiederholt empfunden, daЯ er als Jude nicht gemocht wurde. Dünkel und Feindseligkeit führte er aber nicht auf `Judophobieґ, wie er sich ausdrückte, zurück, sondern auf Rohheit, Dummheit, Ehrlosigkeit und Intellektuellenfeindlichkeit bis hinein in die Offziersreihen." -  "Zu Hause kann er dann aber doch noch den Orden "Roter Stern" und die Medaillen für die Befreiung Warschaus, für die Einnahme Berlins und für den Sieg über Deutschland vorweisen.

Nach der Kapitulation ist der junge Soldat an Standorten rund um Berlin als Besatzungsoffizier stationiert, später bot sich ihm eine Stelle in einem Materialstützpunkt bei Kremmen,  nordwestlich von Berlin. Im Frühjahr 1946 wurde Gelfand für drei Monate gänzlich nach Berlin abkommandiert. In der freien Zeit lernt er Rad fahren und fotografieren und erkundet wissbegierig Berlin und Umgebung, sowie: die Frejlins*, die deutschen Mädchen; manchmal lernt er auch deren Eltern kennen. Er ist bei Kriegsende völlig unerfahren, hat mit deutschen Mädchen und Frauen seine ersten sexuellen Begegnungen. Der junge Rotarmist beschreibt seine Wünsche nach Sex - und Liebe! - in naiver schüchterner Offenheit. Bei seinen sexuellen Kontakten - das sei ausdrücklich betont - handelt es sich nie um Vergewaltigungen; alle seine Eintragungen zeugen von seinem Respekt für das "schöne Geschlecht". Manchmal  aber ist durchaus sein Siegergefühl herauszulesen, manchmal auch der Hass auf die Deutschen; denn Deutsche haben einen Teil seiner Familie im Nordkaukasus bei Judenvernichtungsaktionen umgebracht. Doch Gelfand weiß zu differenzieren. So rettete er in den letzten Kriegstagen in einem Gutshaus vor Berlin eine Goethe-Büste vor der Zerstörung mit den Worten: "Genies können nicht mit Barbaren gleichgesetzt werden, und ihr Andenken zu zerstören ist für einen zivilisierten Menschen eine große Sünde und eine Schande." So manches Mal staunt man über seine zärtlichen Gefühle für seine deutschen Freundinnen. Für die große Liebe allerdings gilt seine Sehnsucht den fernen russischen Mädchen.

Das auch "Selbstentblößende" Deutschland-Tagebuch ist das erste private Tagebuch eines Sowjetoffiziers, das in deutscher Sprache vorliegt. Es ist eine Art autobiographischer Entwicklungsroman, die "Jüdische Allgemeine" nennt es ein "Journal intime". Tatsächlich: Die Aufzeichnungen des Selbstverliebten jungen Mannes ( "Ja, das Schicksal hat es gut mit mir gemeint und mich sehr wohl mit Aussehen und Verstand bedacht.") überwältigen durch ihre unschuldige Ehrlichkeit in den persönlichsten Dingen. "Soweit konnten wir noch nie in die Gedankenwelt eines Siegers vordringen", schreibt die Herausgeberin in ihrem Nachwort. Dem "Schöngeist" Gelfand ist alles Militärische zuwider ("Wobei mir das Militärleben, das sage ich ganz aufrichtig, überhaupt nicht gefällt - alles quält und bedrückt mich hier."), das strikte Verbot selbständiger Erkundungen und des privaten Umgangs mit Deutschen empört ihn. Nach dem mörderischen Krieg will er endlich "Freiheit! Die Freiheit zu leben, zu denken, zu arbeiten, das Leben zu genießen."

Als aufrichtiger Chronist blendet Gelfand auch Disziplinverstöße in den eigenen Reihen, Racheakte, Beutenahmen und Verbrechen an Zivilisten nicht aus. Auch über Kameradschaft und Niedertracht in den eigenen Reihen schreibt der empfindsame Autor oft. Gelfands freimütige Notizen belegen, dass die Begegnungen zwischen Deutschen und sowjetischen Soldaten nicht nur von Hass, Missachtung und Vergewaltigung geprägt waren. Das authentische, nicht nachbearbeitete Deutschland-Tagebuch ist ein außerordentlich wichtiges Zeitzeugnis, das leider nicht immer der Wahrheit entspricht, weil Gelfand auch Vorkommnisse (unkritisch) wiedergibt, die er nur vom Hörensagen kennt. So hat zum Beispiel das deutsche "Frauenbataillon", das von einer benachbarten Einheit angeblich vernichtet und geschändet worden sei, nie gegeben.

Eine Entdeckung war fьr mich, dass Wladimir Gelfand in seinem Tagebuch einen russischen Soldaten als "Iwan" bezeichnet; bisher hatte ich immer gedacht, diese Namensgebung fьr alle Russen sei eine Erfindung der "Fritzen". (Etwa zeitgleich finde ich meine "Entdeckung" in "Iwans Krieg" von Catherine Merridale bestätigt.)

In ihrem umfangreichen Nachwort schildert die Historikerin Elke Scherstjanoi Gelfands Lebensstationen und seine langjährige widersprüchliche Auseinandersetzung mit seinen Kriegserlebnissen. Seinen Plan, einen objektiven Kriegsroman zu verfassen - dazu sollten seine Tagebuch- Aufzeichnungen dienen - konnte er nicht verwirklichen. Wladimir Gelfand starb als Berufsschullehrer mit sechzig Jahren in Dnepropetrowsk. Sein Sohn Vitaly: "Wladimir Gelfand, der kein gesundes Herz hatte, starb an den Folgen einer im Krieg erlittenen Kontusion." Die editorische Arbeit des Verlages verdient ein besonderes Lob: die Zusammenstellung des privaten Fotokomplexes, das kenntnisreiche Nachwort, die informativen Anmerkungen.

Im Zuge der deutschen Beschäftigung mit dem zweiten Weltkrieg hat die Entdeckung außergewöhnlicher persönlicher Zeugnisse schon mehrmals für Aufsehen gesorgt. Einige Äußerungen zu Erlebnissen an der deutschen Ostfront fanden besondere Aufmerksamkeit, bei mir persönlich Williy Reeses Buch "Mir selber seltsam fremd". " In einem gewissen Sinne", schreibt Elke Scherstjanoi, "haben wir es beim Zeitzeugen Gelfand mit einem sowjetischen Willy Reese zu tun. Um [knapp] zwei Jahre jünger als dieser war auch Gelfand ein sensibler Junge, kein Muskelprotz und nicht für Kampfspiele zu haben." Er habe sich überdurchschnittliches Wissen erworben, habe viel gelesen und sich in verschiedenen literarischen Ausdrucksformen geübt. [Er schrieb auch Gedichte und Kurzgeschichten.] Beide Männer sahen im Schreiben an der Front auch ein Mittel, um über das Grauen hinwegzukommen. Die seelischen Schäden, die ein Krieg bewirkt, hat Gelfand weniger deutlich gesehen, und er ist als Soldat naiver gewesen als sein deutscher Leidensgefährte. In der Wiedergabe der Geschehnisse war Gelfand weniger lebensklug, weniger gedankengründlich, dafür aber unmittelbarer. Gelfands Blick war trotz seines großen Interesses für Politik kaum fьr gesellschaftliche Zusammenhänge geschärft, er war vor allem mit sich selbst beschäftigt. So aufgeschlossen Wladimir Gelfand mit seinen dreiundzwanzig Jahren war, so war er doch nicht reif für Stellungnahmen, wie wir sie gern gelesen hätten. Er hatte bislang nur gelernt, die politische Welt durch das Raster sowjetischer Zeitungsartikel zu betrachten. So gesehen war er der Masse seiner Kameraden näher als Reese den seinen.

Dennoch: Ich habe sowohl Reeses als auch Gelfands Buch mit viel Gewinn  gelesen. Für mich sind beide Werke Anti-Kriegsbücher!

  * "Frejlin" war bei sowjetischen wie amerikanischen und britischen Soldaten ein verbreiteter Ausdruck für deutsche Mädchen und junge Frauen. Er wurde zunächst respektvoll, später auch abschätzig gebraucht.

   ¹ Die (etwa 44,19 Millionen) Ukrainer leben Ukrainischen Republik; die Hauptstadt ist Kiew. Das Ukrainische ist eine eigenständige ostslawische Sprache, sie ist Literatursprache. - Die gläubigen Ukrainer sind orthodoxe Christen. Ein Teil - vor allem im ehemaligen Ostgalizien bekennt sich zur griechisch-katholischen (mit Rom unierten) Kirche.

  2 Die (etwa 137,4 Millionen) Russen leben in der Russischen Föderation/Russland; die Hauptstadt ist Moskau. Das Russische ist die von den meisten Menschen gesprochene ostslawische Sprache. Ihre ältesten Sprachdenkmäler stammen aus dem 11. Jahrhundert.  - Die gläubigen Russen sind orthodoxe Christen. 

Weitere Rezensionen  zum Thema "Zweiter Weltkrieg":

Das unterschiedliche Schreiben von Eigennamen ist den unterschiedlichen Schreibweisen der Verlage geschuldet.

Im Krieg kann man sich nicht aussuchen, wer vor oder wer hinter einem geht.

Autorin aller Rezensionen Belletristik/Sachbuch/Reiseliteratur-Bildbände/Kinderbuch-Jugendbuch/Hörbuch:
Gisela Reller (Diplom-Russistin)

Gisela Reller, Parkstr. 36, 13187 Berlin

© Gisela Reller / www.reller-rezensionen.de

Владимир Гельфанд

Украинский еврей

Немецкий дневник 1945-1946

Записи красноармейца

С русского языка перевод Ани Люттер и Хартмут Шредер
Выбираясь и комментируется Эльке Шерстянои, с 23 иллюстрациями
Ауфбау издательство, Берлин 2005, 357 S.
 

" Смерть за смерть, кровь за кровь. Эти человеческие ненавистники ненавистны мне, эти животные [подразумеваеются немцы] не страдай. " Пишет в дневник 21-летний, в Ново-Архангельске в Ukraine¹ рожденный еврей Владимир Гельфанд (1923-1983), который вступил как красноармеец 28 апреля 1945 в Берлин как один из русских² победителей. Ирония судьбы: Точно на полвека позже Гельфанда вторая жена и сын Виталий (рожденгый в 1963) переселяются в Берлин и открываают Гельфанда немецкий дневник для публикации. Виталий Гельфанд " (...) я помню [еще как ребенком - благодаря которому слушал рассказы отца], были немцы на войне врагами и, тем не менее, людьми - убитые и не убитые ".

Владимир Гельфанд, чувствительный еврейский офицер с "бархатными глазами" командовал минометным взводом в 5. Армии при генерал-полковнике Николае Берзарине, более позднем первом советском городском коменданте Берлина и главы Берлинского гарнизона. В тетрадях, блокнотах и на свободных листах Гельфанд вел в 1945/46 дневник, так сказать, как тренировку; так как после войны образованный красноармеец непременно хотел быть писателем. Переписка с его родителями, родственниками и его более поздней первой женой а также несколько служебных документов и ряд фотографий округляют том, который выбирался Эльке Шерстянои, институтом Современной истории и комментировался. Немецкий дневник кончается с Гельфанда увольнением из Советской Армии и его демобилизацией в конце сентября 1946. Он покидает Германию " с радостью ".

Владимир Натанович Гельфанд эрудированный молодой человек часто несдержан, наивен, часто также недисциплинированный солдат, который вызывает неудовольствие у его начальников и чувствует себя часто обойденным при награждениях. Вопреки самостоятельно продемонстрированной смелости в сражениях он не получает никаких наград, что очень обижает его: я не получил " ни одной награды за мое участие в прорыве Вислы, переход о них или и защите Oderbrückenkopfes(...) ". Или: я имею их " так же много как тогда, когда я вступил в войну, хотя многие (большинство!) героев тыла или обыкновенные трусы и имеют грудь полную наград. Награждения распределяются среди подхалимов, трусов и лицемеров... " В одном письме отцу, автор жалуется на его дискриминацию как еврея. А в своем послесловии Эльке Шерстьяной пишет: «Владимир неоднократно чувствовал, что его не любят как еврея, но он приписывает высокомерие и враждебность не« дзюдофобии », как он выразился, а грубости, глупости, бесчестию и интеллектуальной враждебности. в рядах офицеров ". После войны «Дома у него все уже есть орден Красной Звезды и медали за освобождение Варшавы, за захват Берлина и за победу над Германией.

После капитуляции молодой солдат размещается в окрестностях Берлина в качестве офицера оккупации, где позже предложил ему работу на материальной базе в Креммене, к северо-западу от Берлина. Весной 1946 года Гельфанд был полностью командирован в Берлин на три месяца. В свободное время он учится ездить на велосипеде и фотографировать, с любопытством исследует Берлин и его окрестности, а также: Фрейлинов*, - немецких девушек; Иногда он также узнает своих родителей. Он совершенно неопытен в конце войны, и имеет свои первые сексуальные контакты с немецкими девушками и женщинами. Молодой красавец описывает свои желания для секса и любви! - в наивной стеснительной открытости. Его сексуальные контакты - это следует подчеркнуть - никогда не были связаны с насилием; все его записи свидетельствуют о его уважении к "прекрасному полу". Иногда, однако, вполне возможно зачитать его победные чувства, иногда в нем присутствует ненависть к немцам; потому что немцы убили часть его семьи на Северном Кавказе в акциях уничтожения евреев. Но Гельфанд знает, как дифференцировать. Таким образом, в последние дни войны он спасает от уничтожения бюст Гете в особняке перед Берлином со словами: «Гениев нельзя приравнять к варварам, и уничтожение их памяти - великий грех и позор для цивилизованного человека». Много раз удивляешься его нежным чувствам к своим немецким друзьям. Однако за великую любовь его тоска распространяется и на далеких русских девушек. 

«Selbstentblößende» Deutschland-Tagebuch - первый личный дневник советского офицера, доступный на немецком языке. Это своего рода автобиографический роман развития, «еврейский генерал» называет его «интимным журналом». На самом деле, «Записи юношей-подростков» («Да, моя судьба меня устраивает и смотрит на меня со взглядами и остроумием».) Эльке Шерстяной потрясена их невинной честностью в самых личных делах. «До сих пор нам никогда не удавалось так глубоко проникнуть в мысли победителя», - пишет редактор в своем эпилоге. «Эстету» Гельфанду всё военное отвратительно («Хотя мне нравится военная жизнь, я говорю совершенно искренне, совсем нет - все здесь меня мучает и угнетает».) Строгий запрет на независимые исследования и частное общение с немцами возмутил его. После кровавой войны он, наконец, хочет «свободы! Свободы жить, думать, работать, радоваться жизни».

Как искренний летописец, Гельфанд также не может не фиксировать нарушения дисциплины в своих рядах, акты мести,  сбор трофеев и преступления против гражданских лиц. Чувствительный автор часто пишет о товариществе и подлости в своих рядах. Открытые дневники Гельфанда доказывают, что столкновения между немцами и советскими солдатами характеризовались не только ненавистью, неуважением и изнасилованием. Подлинный, неотредактированный дневник Германии является чрезвычайно важным свидетельством времени, которое, к сожалению, не всегда соответствует истине, потому что Гельфанд также воспроизводит события (некритические), которые он знает только по слухам. Например, он описывает немецкий "женский батальон", якобы уничтоженный и изнасилованный соседним подразделением, который никогда не существовал. 

Одним из открытий для меня было то, что Владимир Гельфанд описывает русского солдата как «Ивана» в своем дневнике; До сих пор я всегда думала, что присвоение имен для всех россиян было изобретением "фрицами". (Примерно в то же время я нахожу свое «открытие» в«Войне Ивана» подтвержденным Кэтрин Мерридейл.) 

В своем обширном эпилоге историк Эльке Шерстяной описывает жизненные этапы Гельфанда и его многолетний противоречивый анализ его опыта войны. Он не смог реализовать свой план написать объективный военный роман - его дневниковые записи должны были служить этой цели. Владимир Гельфанд умер в шестидесятилетнем возрасте в Днепропетровске в качестве учителя ПТУ. Его сын Виталий говорит: «Владимир Гельфанд, у которого было больное сердце, умер в результате контузии, перенесенной на войне». Редакционная работа издательства заслуживает особой похвалы: составление частного фотокомплекса, грамотный эпилог, информативные заметки. 

В ходе немецкой оккупации во время Второй мировой войны обнаружение неординарных личных свидетельств несколько раз вызывало волнение. Некоторые комментарии к опыту на восточном фронте Германии привлекли особое внимание в моей личной книге Вилли Риза «Странно чуждо мне» . «В некотором смысле, - пишет Эльке Шерстьяной, - мы имеем дело с советским Вилли Ризом от современного свидетеля Гельфанда: он на два года моложе Гельфанда, чувствительного мальчика, не мускулистого человека и не для файтингов." Он приобрел знания выше среднего, много читал и практиковался в различных литературных формах выражения. [Он также писал стихи и короткие рассказы.] Оба мужчины рассматривали написание ими в первую очередь, как средство преодоления ужаса. Гельфанд менее отчетливо видел психический ущерб, причиненный войной, и, будучи солдатом, он был более наивным, чем его немецкий компаньон в страданиях. В воспроизведении событий Гельфанд был менее реалистичным, менее вдумчивым, но более непосредственным. Несмотря на большой интерес к политике, взгляд Гельфанда был едва заострен для социального контекста, он был озабочен собой. Несмотря на непредвзятость Владимира Гельфанда в возрасте двадцати трех лет, он не был готов к заявлениям, какими бы мы хотели их прочитать. До сих пор он только научился смотреть на политический мир через сетку советских газетных статей. В этом смысле он был ближе к массе своих товарищей, чем его Риз. 

Тем не менее: я прочитала как Reeses, так и Гельфанда книгу с большой выгодой. Для меня оба эти произведения - это антивоенные книги!

Гизела Реллер / www.reller-rezensionen.de

 * "Frejlin" был распространенным выражением для немецких девушек и девушки у советских как американских и британских солдат. Сначала оно стало почтительным, позднее также отрицательно употребленным.

  ¹ (примерно 44,19 млн.) украинцев живут в Украинской республике; столица - Киев. Украинский язык - это самостоятельный восточно-славянский язык, он - литературный язык. - верующие украинцы - это ортодоксальные христиане. Часть - прежде всего, в бывшем Ostgalizien признает свою ответственность церковь за греко-кафолическую (с Римом unierten).

 2 (примерно 137,4 млн.) русского населения живут в Российской федерации / России; столица - Москва. Русский язык - это устный наибольшими людьми восточно-славянский язык. Их старейшие языковые памятники происходят из 11 столетия. - верующие русские - это ортодоксальные христиане.  

На войне нельзя выбрать для себя, кто идет перед или кто за одним.

Автор всех рецензий Belletristik/Sachbuch/Reiseliteratur-Bildbände/Kinderbuch-Jugendbuch/Hörbuch:
Гизела Реллер (Diplom-Russistin)

Гизела Реллер, Parkstr. 36, 13 187 Берлин

© Гизела Реллер / www.reller-rezensionen.de