• Actionvideo "Gewalt gegen deutsche Frauen durch Soldaten der Roten Armee. Entsetzliche Folter und Hinrichtungen durch japanische Faschisten während des Zweiten Weltkriegs!"
  •      

    Gewalt gegen deutsche Frauen durch Soldaten der Roten Armee. Entsetzliche Folter und Hinrichtungen durch japanische Faschisten während des Zweiten Weltkriegs! 

     
     
     
     
    27.09.2019

    "Ich habe es nicht sofort gewagt, dieses Kapitel aus dem Buch "Captivity" auf der Website zu veröffentlichen. Dies ist eine der schrecklichsten und heroischsten Geschichten. Niedrige Verbeugung vor Ihnen, Frauen, für alles, was übertragen und leider nie geschätzt wurde von Staat, Menschen, Forschern. Es war schwierig zu schreiben. Noch schwieriger, mit ehemaligen Häftlingen zu sprechen. Niedrige Verbeugung vor Ihnen - Heldinnen. "

    "Und es gab keine so schönen Frauen auf der ganzen Erde ..." Hiob. (42:15)

    "Meine Tränen waren Tag und Nacht Brot für mich ... ... meine Feinde beschimpfen mich ... " Psalter. (41: 4: 11)

    Von den ersten Kriegstagen an wurden Zehntausende medizinische Arbeiterinnen zur Roten Armee mobilisiert. Tausende Frauen meldeten sich freiwillig, um der Armee und den Milizen beizutreten. Auf der Grundlage der GKO-Erlasse vom 25. März, 13. und 23. April 1942 begann eine Massenmobilisierung von Frauen. Nur auf Ruf des Komsomol wurden 550 Tausend Soldaten. Sowjetische Frauen... 300 Tausend - in die Luftverteidigungskräfte eingezogen. Hunderttausende - im militärischen Sanitäts- und Sanitätsdienst, Signaltruppen, Straßen- und anderen Einheiten. Im Mai 1942 wurde ein weiteres GKO-Dekret verabschiedet - über die Mobilisierung von 25.000 Frauen in der Marine.

    Drei Luftregimenter wurden aus Frauen gebildet: zwei Bomber und ein Jäger, die 1. separate weibliche freiwillige Schützenbrigade, das 1. separate weibliche Reserveschützenregiment.

    Die 1942 gegründete Central Women's Sniper School bildete 1.300 Scharfschützen aus.

    Ryazan Infantry School benannt nach Woroschilow bildete weibliche Kommandeure von Gewehreinheiten aus. Allein 1943 schlossen dort 1.388 Personen ihr Studium ab.

    Während des Krieges dienten Frauen in allen Zweigen des Militärs und repräsentierten alle militärischen Fachgebiete. Frauen machten 41 % aller Ärzte, 43 % der Sanitäter und 100 % der Krankenschwestern aus. Insgesamt dienten 800.000 Frauen in der Roten Armee.

    Allerdings stellten nur 40% der weiblichen medizinischen Ausbilder und Krankenschwestern in der aktiven Armee dar, was gegen die vorherrschende Vorstellung eines Mädchens unter Beschuss verstößt, das Verwundete rettet. A. Volkov, der den ganzen Krieg als Medizinlehrer durchgemacht hat, widerlegt in seinem Interview den Mythos, dass nur Mädchen Medizinlehrer seien. Ihm zufolge waren die Mädchen Krankenschwestern und Sanitäter in den Sanitätsbataillonen, und Sanitätsausbilder und Sanitäter an der Front in den Schützengräben waren meist Männer.

    "Sie haben nicht einmal Kranke zu den Kursen von Sanitätslehrern mitgenommen. Nur kräftige! Die Arbeit eines Sanitätslehrers ist härter als die eines Pioniers. Ein Sanitätslehrer muss mindestens viermal in der Nacht seine Gräben durchkriechen, um ... Finde die Verwundeten. Das steht in den Filmen, in den Büchern, die sie schreiben: Sie ist so schwach, schleppt die Verwundeten Wir wurden besonders gewarnt: Wenn du einen Verwundeten nach hinten schleppst, wird er wegen Desertion auf der Stelle erschossen. wozu ist ein Sanitätsausbilder da? um ihn nach hinten zu ziehen, dafür hat der Sanitätsausbilder alles unter seinem Kommando. Es ist immer jemand da, der ihn aus dem Schlachtfeld holt. Der Sanitätsausbilder ist niemandem untergeordnet.

    Nicht alle können A. Volkov zustimmen. Mädchenmedizinische Ausbilder retteten die Verwundeten, zogen sie auf sich selbst aus, schleppten sie mit, Beispiele dafür gibt es viele. Eine andere Sache ist interessant. Die Frontfrauen selbst bemerken die Diskrepanz zwischen den stereotypen Bildschirmbildern und der Wahrheit des Krieges.

    Die ehemalige medizinische Ausbilderin Sofya Dubnyakova sagt zum Beispiel: „Ich schaue Filme über den Krieg: Eine Krankenschwester an der Front, sie geht ordentlich, sauber, nicht in Baumwollhosen, sondern in einem Rock, sie hat eine Mütze auf einem Wappen .. .. Tja, stimmt nicht! ... Könnten wir die Verwundeten so herausziehen? des Krieges. Dann bekamen wir Strickunterwäsche statt Herrenunterwäsche."

    Neben den medizinischen Ausbildern, darunter auch Frauen, waren die Sanitäter Träger - es waren nur Männer. Sie halfen auch den Verwundeten. Ihre Hauptaufgabe besteht jedoch darin, die bereits bandagierten Verwundeten vom Schlachtfeld zu holen.

    Am 3. August 1941 erließ der Volkskommissar für Verteidigung die Anordnung Nr. 281 "Über das Verfahren zur Verleihung des Staatspreises an Militärkrankenschwestern und Träger für gute Kampfarbeit". Die Arbeit von Pflegern und Trägern wurde mit einer militärischen Leistung gleichgesetzt. Der Befehl lautete: „Für die Entfernung von 15 Verwundeten vom Schlachtfeld mit ihren Gewehren oder leichten Maschinengewehren überreichen Sie jedem Pfleger und Träger die Regierungsauszeichnung mit einer Medaille „Für militärische Verdienste“ oder „Für Mut“. Für die Entfernung von 25 Verwundeten vom Schlachtfeld mit ihren Waffen, die sich dem Orden des Roten Sterns unterwerfen, für die Entfernung von 40 Verwundeten - dem Orden des Roten Banners, für die Entfernung von 80 Verwundeten - dem Lenin-Orden.

    150.000 sowjetischen Frauen wurden militärische Orden und Medaillen verliehen. 200 - Orden der Herrlichkeit, 2. und 3. Grad. Vier wurden volle Inhaber des Ordens der Herrlichkeit von drei Graden. 86 Frauen mit dem Titel Hero . ausgezeichnet Sovietunion.

    Zu allen Zeiten galt der Dienst von Frauen in der Armee als unmoralisch. Es gibt viele beleidigende Lügen über sie, es reicht aus, sich an die PPZh zu erinnern - eine Feldfrau.

    Seltsamerweise wurde eine solche Haltung gegenüber Frauen von männlichen Frontsoldaten erzeugt. Kriegsveteran NS Posylaev erinnert sich: „Frauen, die an der Front gelandet sind, wurden in der Regel bald die Geliebten der Offiziere. Aber wie auch sonst: Wenn eine Frau auf sich allein gestellt ist, wird es kein Ende der Schikanen geben jemand ..."

      

    A. Volkov sagte, dass, als eine Gruppe von Mädchen in die Armee eintraf, sofort die "Kaufleute" kamen: "Zuerst wurden die Jüngsten und Schönsten vom Armeehauptquartier genommen, dann von den Hauptquartieren eines niedrigeren Ranges."

    Im Herbst 1943 traf nachts eine medizinische Ausbilderin in seiner Firma ein. Und dem Unternehmen ist nur ein medizinischer Ausbilder zugeteilt. Es stellte sich heraus, dass das Mädchen „überall belästigt wurde, und da sie niemandem unterlegen war, schickten sie sie ganz nach unten. Vom Heereshauptquartier zum Divisionshauptquartier, dann zum Regimentshauptquartier, dann zur Kompanie und der Kompaniechef schickte die schwer erreichbaren in die Schützengräben.

    Zina Serdyukova, ein ehemaliger Vorarbeiter der Aufklärungskompanie des 6. Garde-Kavallerie-Korps, wusste sich gegenüber Soldaten und Kommandanten streng zu verhalten, aber eines Tages geschah Folgendes:

    „Es war Winter, der Zug war in einem Landhaus einquartiert, ich hatte dort eine Ecke. Abends rief mich der Regimentskommandeur. Manchmal stellte er sich selbst die Aufgabe, ihn hinter die feindlichen Linien zu schicken. Diesmal war er betrunken, der Tisch mit den Essensresten war nicht abgeräumt. Ohne etwas zu sagen, eilte er zu mir und versuchte, sich auszuziehen. Ich wusste, wie man kämpft, schließlich bin ich ein Pfadfinder. Und dann rief er den Pfleger und befahl, mich festzuhalten. Die beiden rissen mir die Kleider vom Leib. Die Gastgeberin, bei der ich einquartiert war, flog in meine Schreie hinein, und nur das rettete mich. Ich rannte durch das Dorf, halbnackt, wahnsinnig. Aus irgendeinem Grund dachte ich, dass ich beim Korpskommandanten, General Sharaburko, Schutz finden würde, er nannte mich seine Tochter in der Art seines Vaters. Der Adjutant ließ mich nicht ein, aber ich eilte geschlagen und zerzaust zum General. Sie erzählte mir zusammenhangslos, wie Oberst M. versuchte, mich zu vergewaltigen. Der General beruhigte ihn, ich würde Oberst M. nie wiedersehen. Einen Monat später meldete mein Kompaniechef, der Oberst sei im Einsatz gefallen, er sei im Strafbataillon. Das ist Krieg, es sind nicht nur Bomben, Panzer, anstrengende Märsche ..."

    Alles war im Leben an der Front, wo "vier Stufen zum Tode sind". Die meisten Veteranen erinnern sich jedoch mit aufrichtigem Respekt an die Mädchen, die an der Front gekämpft haben. Diejenigen, die hinten saßen, hinter dem Rücken von Frauen, die als Freiwillige nach vorne gegangen waren, schimpften am häufigsten.

    Ehemalige Frontsoldaten erinnern sich trotz der Schwierigkeiten, die sie in der Männermannschaft zu bewältigen hatten, mit Wärme und Dankbarkeit an ihre kämpfenden Freunde.

    Rachel Berezina, seit 1942 in der Armee - Übersetzerin und Aufklärungsoffizierin des militärischen Nachrichtendienstes, beendete den Krieg in Wien als leitende Übersetzerin der Nachrichtenabteilung des Mechanisierten Korps der Ersten Garde unter dem Kommando von Generalleutnant I.N. Russiyanov. Sie sagt, dass man sie sehr respektvoll behandelt habe, im Geheimdienst, in ihrer Gegenwart, sie haben sogar aufgehört, Schimpfwörter zu benutzen.

    Maria Fridman, eine Pfadfinderin der 1. Division des NKWD, die im Gebiet von Nevskaya Dubrovka bei Leningrad kämpfte, erinnert sich, dass die Pfadfinder sie beschützten, sie mit Zucker und Schokolade füllten, die sie in deutschen Unterständen fanden. Es stimmt, manchmal mussten wir uns mit der Faust in den Zähnen verteidigen.

    "Wenn du es nicht an die Zähne gibst, bist du verloren! .. Am Ende begannen die Pfadfinder, mich vor den Bewunderern anderer Leute zu schützen:" Wenn niemand sonst, sonst niemand."

    Wenn Mädchen-Freiwillige aus Leningrad im Regiment auftauchten, wurden wir jeden Monat zur "Brut", wie wir es nannten, geschleift. Im Sanitätsbataillon wurde überprüft, ob jemand schwanger geworden war ... Nach einer solchen "Brut" fragte mich der Regimentskommandeur überrascht: "Maruska, um wen kümmern Sie sich?" Sie werden uns sowieso umbringen ... “Sie waren grobe Leute, aber freundlich. Und gerecht. Später bin ich noch nie einer so militanten Justiz begegnet wie in den Schützengräben“.

    An die alltäglichen Schwierigkeiten, die Maria Fridman an der Front zu bewältigen hatte, wird jetzt mit Ironie erinnert.

    „Die Läuse haben einen Soldaten gefressen. Sie ziehen ihre Hemden und Hosen aus, aber wie ist das Mädchen? Ich muss nach einem verlassenen Unterstand suchen und dort habe ich mich nackt ausgezogen und versucht, Läuse loszuwerden. Manchmal halfen sie mir, jemand stand an der Tür und sagte: "Nicht in die Nase stechen, Maruska zerquetscht dort Läuse!"

    Und ein Badetag! Und geh aus der Not heraus! Irgendwie zog ich mich zurück, kletterte unter einen Busch, über die Brüstung eines Grabens, die Deutschen merkten es entweder nicht sofort, oder sie ließen mich ruhig sitzen, aber als ich anfing, meine Hose anzuziehen, pfiff es links und rechts. Ich fiel in einen Graben, die Hose an den Fersen. Oh, sie kicherten in den Schützengräben darüber, wie Maruskin den Deutschen den Arsch geblendet hatte ...

    Zuerst muss ich gestehen, dass mich das Gegacker dieses Soldaten genervt hat, bis mir klar wurde, dass sie nicht über mich lachten, sondern über ihr eigenes Soldatenschicksal, blutüberströmt und verlaust, lachend, um zu überleben, um nicht verrückt zu werden. Und mir reichte es, dass nach einem blutigen Gefecht jemand erschrocken fragte: "Manka, lebst du?"

    M. Fridman kämpfte an der Front und hinter den feindlichen Linien, wurde dreimal verwundet, erhielt die Medaille "Für Mut", den Orden des Roten Sterns ...

      

    Die Mädchen an der Front trugen alle Härten des Frontlebens auf Augenhöhe mit den Männern und gaben ihnen weder an Mut noch an militärischem Geschick nach.

    Die Deutschen, deren Frauen in der Armee nur Hilfsdienste leisteten, waren über eine so aktive Teilnahme sowjetischer Frauen an den Feindseligkeiten äußerst überrascht.

    Sie versuchten sogar, in ihrer Propaganda die "Frauenkarte" auszuspielen und sprachen über die Unmenschlichkeit des Sowjetsystems, das Frauen ins Feuer des Krieges wirft. Ein Beispiel für diese Propaganda ist ein deutsches Flugblatt, das im Oktober 1943 an der Front erschien: "Wenn ein Freund verwundet wurde ..."

    Die Bolschewiki haben immer die ganze Welt in Erstaunen versetzt. Und in diesem Krieg gaben sie etwas ganz Neues:

    « Die Frau vorne! Seit der Antike kämpfen die Menschen und jeder hat immer geglaubt, dass Krieg eine Männersache ist, Männer kämpfen sollten, und es ist niemandem in den Sinn gekommen, Frauen in Kriege zu verwickeln. Es gab zwar Einzelfälle, wie die berüchtigten "Schockfrauen" am Ende des letzten Krieges - aber das waren Ausnahmen und gingen als Kuriosität oder Anekdote in die Geschichte ein.

    Aber außer den Bolschewiki hat niemand an die Massenbeteiligung von Frauen in der Armee als Kämpferinnen gedacht, die an vorderster Front mit Waffen in der Hand stehen.

    Jede Nation strebt danach, ihre Frauen vor Gefahren zu schützen, eine Frau zu erhalten, denn eine Frau ist eine Mutter, von ihr hängt die Erhaltung der Nation ab. Die meisten Männer mögen sterben, aber Frauen müssen überleben, sonst kann die ganze Nation zugrunde gehen."

    Haben die Deutschen plötzlich an das Schicksal des russischen Volkes gedacht, machen sie sich Sorgen um die Frage seines Erhalts. Natürlich nicht! Es stellt sich heraus, dass dies alles nur eine Präambel des wichtigsten deutschen Gedankens ist:

    "Deshalb würde die Regierung eines anderen Landes im Falle übermäßiger Verluste, die den Fortbestand der Nation bedrohen, versuchen, ihr Land aus dem Krieg zurückzuziehen, weil jede nationale Regierung ihrem Volk lieb ist." (Hervorgehoben von den Deutschen. Hier ist die Hauptidee: Wir müssen den Krieg beenden, und die Regierung braucht einen nationalen. - Aaron Schneer).

    « Die Bolschewiki denken anders. Der georgische Stalin und verschiedene Kaganowitschs, Berias, Mikojaner und der gesamte jüdische Kagal (na ja, wie kann man ohne Antisemitismus in der Propaganda auskommen! - Aron Schneer), der dem Volk am Hals sitzt, ist dem russischen Volk und allem egal andere Völker Russlands und Russlands selbst. Sie haben ein Ziel - ihre Macht und ihre Haut zu bewahren. Deshalb brauchen sie Krieg, Krieg um jeden Preis, Krieg mit allen Mitteln, um den Preis jedes Opfers, Krieg bis zum letzten Mann, bis zum letzten Mann und zur letzten Frau. "Wenn ein Freund verwundet wurde", zum Beispiel wurden ihm beide Beine oder Arme abgerissen, egal, zum Teufel mit ihm, "der Freund" wird auch vorne sterben können, ziehe sie dort in die Fleischwolf des Krieges, mit ihr ist nichts zart. Stalin tut die Russin nicht leid ..."

    Die Deutschen haben sich natürlich verkalkuliert und den aufrichtigen patriotischen Impuls Tausender sowjetischer Frauen, freiwilliger Mädchen, nicht berücksichtigt. Natürlich gab es Mobilisierungen, Notmaßnahmen unter äußerster Gefahr, die tragische Lage an den Fronten, aber es wäre falsch, den aufrichtigen patriotischen Impuls der jungen Leute, die nach der Revolution geboren und in der Präfektur ideologisch vorbereitet wurden, nicht zu berücksichtigen -Kriegsjahre für Kampf und Selbstaufopferung.

    Eines dieser Mädchen war Yulia Drunina, ein 17-jähriges Schulmädchen, das an die Front ging. Ein Gedicht, das sie nach dem Krieg schrieb, erklärt, warum sie und Tausende anderer Mädchen freiwillig an die Front gingen:

    "Ich habe meine Kindheit verlassen In einen schmutzigen Kriegsraum, In einen Infanteriezug, In einen Krankenwagenzug. ... Ich kam von der Schule In Unterstände. Von der Schönen Dame - In "Mutter" und "Überwältigen". der Name ist näher als "Russland", ich konnte ihn nicht finden."

    Die Frauen kämpften an der Front und behaupteten damit ihr gleichberechtigtes Recht, das Vaterland zu verteidigen. Der Feind hat wiederholt die Teilnahme sowjetischer Frauen an Schlachten gelobt:

    "Russinnen ... Kommunisten hassen jeden Feind, sie sind fanatisch, gefährlich. 1941 verteidigten Sanitätsbataillone die letzten Grenzen vor Leningrad mit Granaten und Gewehren in der Hand."

    Der Verbindungsoffizier Fürst Albert Hohenzollern, der im Juli 1942 am Angriff auf Sewastopol teilnahm, "bewunderte die Russen und vor allem die Frauen, die seiner Meinung nach erstaunlichen Mut, Würde und Widerstandskraft an den Tag legen".

    Nach Angaben des italienischen Soldaten mussten er und seine Kameraden bei Charkow gegen das "russische Frauenregiment" kämpfen. Mehrere Frauen wurden von den Italienern gefangen genommen. Gemäß der Vereinbarung zwischen der Wehrmacht und der italienischen Armee wurden jedoch alle von den Italienern Gefangenen an die Deutschen übergeben. Letzterer beschloss, alle Frauen zu erschießen. Der Italiener sagt: "Die Frauen haben nichts anderes erwartet. Sie haben nur darum gebeten, sich in der Badewanne waschen und ihre schmutzige Wäsche waschen zu dürfen, um sauber zu sterben, wie es nach altem russischen Brauch sein sollte. Die Deutschen gewährten ihr" Bitte, saubere Hemden anziehen, wir wurden erschossen ... "

    Dass die Geschichte des Italieners über die Teilnahme einer weiblichen Infanterieeinheit an Schlachten keine Fiktion ist, wird durch eine andere Geschichte bestätigt. Da sowohl in der sowjetischen wissenschaftlichen als auch in Fiktion, es gab zahlreiche Hinweise nur auf die Heldentaten einzelner Frauen - Vertreterinnen aller militärischen Fachgebiete und sprach nie über die Teilnahme an den Schlachten einzelner weiblicher Infanterieeinheiten, ich musste mich auf das in der Wlassow-Zeitung "Zarya" veröffentlichte Material beziehen.

      

    In dem Artikel "Valya Nesterenko - Pomkomvplato of Intelligence" erzählt das Schicksal eines gefangenen sowjetischen Mädchens. Valya absolvierte die Ryazan Infantry School. Nach ihren Angaben haben etwa 400 Frauen und Mädchen bei ihr studiert:

    "Warum waren sie alle Freiwillige? Sie galten als Freiwillige. Aber wie sind sie gelaufen? Sowjetmacht?" Sie antworten - "Wir lieben". - "So ist es notwendig zu schützen!" Sie schreiben Statements. Und dann probiere es aus, gib es auf! Und 1942 begannen die Mobilmachungen insgesamt. Jeder erhält eine Vorladung, erscheint beim Militärregistrierungs- und Einberufungsamt. Geht zur Kommission. Die Kommission zieht ein Fazit: kampfdiensttauglich. An das Teil senden. Wer älter ist oder Kinder hat, wird für die Arbeit mobilisiert. Und wer jünger und kinderlos ist - der in der Armee. In meinem Abschluss waren 200 Leute. Einige wollten nicht studieren, wurden dann aber geschickt, um Schützengräben auszuheben.

    Unser Regiment von drei Bataillonen hatte zwei männliche und eine weibliche. Das Weibchen war das erste Bataillon - Maschinenpistolenschützen. Am Anfang waren es Mädchen aus Waisenhäusern. Sie waren verzweifelt. Wir haben dieses Bataillon bis zehn genommen Siedlungen, und dann gingen die meisten von ihnen außer Betrieb. Habe eine Nachfüllung angefordert. Dann wurden die Reste des Bataillons von der Front abgezogen und ein neues weibliches Bataillon aus Serpuchow geschickt. Dort wurde eigens eine Frauenabteilung gebildet. Es gab ältere Frauen und Mädchen im neuen Bataillon. Alle wurden mobilisiert. Wir haben drei Monate lang als Maschinenpistolenschützen studiert. Obwohl es zunächst keine großen Schlachten gab, waren sie mutig.

    Unser Regiment rückte auf die Dörfer Zhilino, Savkino, Surovezhki vor. In der Mitte agierte das Frauenbataillon, in der linken und rechten Flanke das Männerbataillon. Das Frauenbataillon sollte Chelm überqueren und bis zum Waldrand vorrücken. Sobald sie den Hügel erklommen hatten, begann die Artillerie zu schlagen. Mädchen und Frauen fingen an zu schreien und zu weinen. Sie drängten sich zusammen, also legte die deutsche Artillerie sie alle auf einen Haufen. Es gab mindestens 400 Menschen im Bataillon, und drei Mädchen überlebten aus dem gesamten Bataillon. Was passiert ist, ist beängstigend anzusehen ... Berge von weiblichen Leichen. Ist das eine Frauensache, Krieg?"

    Wie viele weibliche Soldaten der Roten Armee in deutsche Gefangenschaft gerieten, ist unbekannt. Die Deutschen erkannten Frauen jedoch nicht als Militärangehörige an und betrachteten sie als Parteigänger. Daher, so der deutsche Gefreite Bruno Schneider, machte ihr Kommandant, Oberleutnant Prinz, die Soldaten vor der Entsendung seiner Kompanie nach Russland mit dem Befehl bekannt: "Erschieße alle Frauen, die in der Roten Armee dienen." Zahlreiche Tatsachen weisen darauf hin, dass dieser Befehl während des gesamten Krieges angewendet wurde.

    Im August 1941 wurde auf Befehl von Emil Knoll, Kommandant der Feldgendarmerie der 44. Infanterie-Division, ein Kriegsgefangener, ein Militärarzt, erschossen.

    In der Stadt Mglinsk in der Region Brjansk nahmen die Deutschen 1941 zwei Mädchen aus der Sanitätsabteilung gefangen und erschossen sie.

    Nach der Niederlage der Roten Armee auf der Krim im Mai 1942 versteckte sich ein unbekanntes Mädchen in Militäruniform im Haus eines Einwohners von Burjatschenko im Fischerdorf Mayak bei Kertsch. Am 28. Mai 1942 fanden die Deutschen sie bei einer Durchsuchung. Das Mädchen leistete Widerstand gegen die Nazis, rief: "Schießt, ihr Bastarde! Ich sterbe für Sowjetisches Volk, denn Stalin, und ihr, Monster, werdet an einem Hund sterben!“ Das Mädchen wurde im Hof ​​erschossen.

    Ende August 1942 wurde im Dorf Krymskaya in der Region Krasnodar eine Gruppe von Matrosen erschossen, darunter mehrere Mädchen in Militäruniform.

    Im Dorf Starotitarovskaya, Region Krasnodar, wurde unter den hingerichteten Kriegsgefangenen die Leiche eines Mädchens in einer Uniform der Roten Armee gefunden. Sie hatte einen Pass auf den Namen Tatiana Aleksandrovna Mikhailova, 1923. Sie wurde im Dorf Novo-Romanovka geboren.

    Im Dorf Worontsovo-Dashkovskoje, Region Krasnodar, wurden im September 1942 die gefangenen Militärassistenten Glubokov und Yachmenev brutal gefoltert.

    Am 5. Januar 1943 wurden unweit des Hofes Severny 8 Soldaten der Roten Armee gefangen genommen. Unter ihnen ist eine Krankenschwester namens Lyuba. Nach längerer Folter und Demütigung wurden alle Häftlinge erschossen.

    Der Übersetzer des Divisionsgeheimdienstes P. Rafes erinnert sich, dass in dem 1943 befreiten Dorf Smagleevka, 10 km von Kantemirovka, Einwohner erzählten, wie im Jahr 1941 "ein verwundetes Leutnantmädchen nackt auf die Straße gezerrt wurde, ihr Gesicht, ihre Hände schnitt, schnitt von ihren Brüsten ..."

    Da sie wussten, was sie im Falle einer Gefangenschaft erwartete, kämpften weibliche Soldaten in der Regel bis zum letzten.

    Oft wurden gefangene Frauen vor dem Tod Gewalt ausgesetzt. Soldat vom 11. Panzerteilung Hans Rudhoff bezeugt, dass im Winter 1942 "... russische Krankenschwestern auf den Straßen lagen. Sie wurden erschossen und auf die Straße geworfen. Sie lagen nackt ... Auf diesen Leichen ... wurden obszöne Inschriften geschrieben."

    In Rostow brachen im Juli 1942 deutsche Motorradfahrer in den Hof ein, in dem sich die Krankenpfleger befanden. Sie wollten Zivilkleidung anziehen, hatten aber keine Zeit. Also wurden sie in Militäruniform in die Scheune gezerrt und vergewaltigt. Sie haben ihn jedoch nicht getötet.

    Auch weibliche Kriegsgefangene, die in den Lagern landeten, waren Gewalt und Missbrauch ausgesetzt. Der ehemalige Kriegsgefangene K.A. Shenipov sagte, dass sich im Lager in Drohobych ein schönes gefangenes Mädchen namens Luda befand. "Hauptmann Stroer, der Lagerkommandant, hat versucht, sie zu vergewaltigen, aber sie wehrte sich, woraufhin die vom Hauptmann herbeigerufenen deutschen Soldaten Luda an ein Bett fesselten, und in dieser Position vergewaltigte Stroer sie und erschoss sie dann."

    Im Stalag 346 in Krementschug versammelte der deutsche Lagerarzt Orland Anfang 1942 50 Ärztinnen, Sanitäterinnen, Krankenschwestern, entkleidete sie und „befahl unseren Ärzten, sie von der Seite der Genitalien zu untersuchen – ob sie nicht an Geschlechtskrankheiten erkrankt sind. Die äußerliche Untersuchung führte er selbst durch, von diesen 3 jungen Mädchen brachte er sie zum „Dienst“ zu sich.

    Besonders zynisch gegenüber weiblichen Kriegsgefangenen waren die Lagerwärter unter den ehemaligen Kriegsgefangenen und Lagerpolizisten. Sie vergewaltigten die Gefangenen oder zwangen sie unter Androhung des Todes, mit ihnen zusammenzuleben. Im Stalag Nr. 337, unweit von Baranovichi, wurden etwa 400 weibliche Kriegsgefangene in einem eigens mit Stacheldraht eingezäunten Bereich festgehalten. Im Dezember 1967 gab der ehemalige Leiter der Lagersicherheit, A.M. Yarosh, bei einer Sitzung des Militärtribunals des belarussischen Militärbezirks zu, dass seine Untergebenen Häftlinge des Frauenblocks vergewaltigt hatten.

    Das Kriegsgefangenenlager in Millerovo hielt auch Frauen gefangen. Der Kommandant der Frauenkaserne war ein Deutscher der Wolgadeutschen. Das Schicksal der Mädchen, die in dieser Baracke schmachteten, war schrecklich:

    "Die Polizisten schauten oft in diese Baracke. Jeden Tag gab der Kommandant für einen halben Liter jedem Mädchen zwei Stunden zur Auswahl. Der Polizist konnte sie in seine Baracke bringen. Sie lebten zu zweit in einem Zimmer. Diese zwei Stunden hat er konnte sie als Ding gebrauchen, Eines Tages, bei einer abendlichen Kontrolle, kam der Polizeichef selbst, er bekam ein Mädchen für die ganze Nacht, eine deutsche Frau beschwerte sich bei ihm, dass diese „Bastarde“ ungern zu dir gingen Er riet mit einem Grinsen: "A Sie für diejenigen, die nicht gehen wollen, arrangieren Sie einen "roten Feuerwehrmann". Das Mädchen wurde nackt ausgezogen, gekreuzigt, mit Seilen auf den Boden gefesselt. Dann nahmen sie eine große rote Paprika" , drehte es um und führte es in die Vagina des Mädchens ein. In dieser Position bis zu einer halben Stunde belassen. Viele Mädchen hatten sich die Lippen gebissen - sie hielten einen Schrei zurück und konnten sich nach einer solchen Bestrafung lange Zeit nicht bewegen. la und andere ausgeklügelte Mobbing. Zum Beispiel "Selbstbestrafung". Es gibt einen speziellen Pfahl, der kreuzweise mit einer Höhe von 60 Zentimetern hergestellt wird. Das Mädchen sollte sich nackt ausziehen, einen Pflock in den Anus stecken, sich mit den Händen am Querstück festhalten und die Beine auf einen Hocker legen und drei Minuten lang festhalten. Wer es nicht ertragen konnte, musste es von Anfang an wiederholen. Was im Frauenlager passierte, erfuhren wir von den Mädchen selbst, die aus der Baracke kamen, um zehn Minuten auf der Bank zu sitzen. Auch die Polizisten sprachen prahlerisch über ihre Heldentaten und die findige deutsche Frau.

       

    In vielen Lagern wurden weibliche Kriegsgefangene festgehalten. Augenzeugen zufolge machten sie einen äußerst elenden Eindruck. Unter den Bedingungen des Lagerlebens war es für sie besonders schwierig: Sie litten wie kein anderer unter dem Mangel an sanitären Grundbedingungen.

    K. Kromiadi, ein Mitglied der Arbeitsverteilungskommission, das im Herbst 1941 das Lager Sedlice besuchte, sprach mit den gefangenen Frauen. Eine von ihnen, eine Militärärztin, gab zu: "... alles ist erträglich, bis auf den Mangel an Wäsche und Wasser, der es uns nicht erlaubt, uns umzuziehen oder zu waschen."

    Eine Gruppe medizinischer Arbeiterinnen, die im September 1941 im Kiewer Kessel gefangen genommen wurde, wurde in Wolodymyr-Wolynsk - Lager Oflag Nr. 365 "Nord" festgehalten.

    Die Krankenschwestern Olga Lenkovskaya und Taisiya Shubina wurden im Oktober 1941 in der Einkreisung von Vyazemsky gefangen genommen. Die Frauen wurden zunächst in einem Lager in Gzhatsk, dann in Vyazma festgehalten. Im März, als sich die Rote Armee näherte, überführten die Deutschen die gefangenen Frauen nach Smolensk in das Dulag Nr. 126. Es gab nur wenige Häftlinge im Lager. Sie wurden in einer separaten Baracke gehalten, die Kommunikation mit Männern war verboten. Von April bis Juli 1942 ließen die Deutschen alle Frauen mit "der Bedingung der freien Niederlassung in Smolensk" frei.

    Nach dem Fall von Sewastopol im Juli 1942 wurden etwa 300 medizinische Arbeiterinnen gefangen genommen: Ärzte, Krankenschwestern, Krankenschwestern. Zuerst wurden sie nach Slavuta geschickt, und im Februar 1943, nachdem sie etwa 600 weibliche Kriegsgefangene im Lager versammelt hatten, wurden sie in Waggons verladen und in den Westen gebracht. In Riwne standen alle Schlange, und die nächste Suche nach Juden begann. Einer der Gefangenen, Kasatschenko, ging herum und zeigte: "Das ist ein Jude, das ist ein Kommissar, das ist ein Partisan." Diejenigen, die von der allgemeinen Gruppe getrennt wurden, wurden erschossen. Die Übriggebliebenen wurden wieder in Waggons verladen, Männer und Frauen zusammen. Die Gefangenen selbst teilten den Wagen in zwei Teile: in einen - Frauen, in den anderen - Männer. Reeling durch das Loch im Boden.

    Unterwegs wurden die gefangenen Männer an verschiedenen Stationen abgesetzt und die Frauen am 23. Februar 1943 in die Stadt Zoes gebracht. Sie stellten sich auf und kündigten an, in Militärfabriken zu arbeiten. Auch Evgenia Lazarevna Klemm gehörte zur Gruppe der Häftlinge. Jüdin. Geschichtslehrer am Pädagogischen Institut Odessa, der sich als Serbe ausgibt. Unter den weiblichen Kriegsgefangenen genoss sie besonderes Ansehen. ELKlemm sagte im Namen aller Deutschen: "Wir sind Kriegsgefangene und werden nicht in Militärfabriken arbeiten." Als Reaktion darauf fingen sie an, alle zu schlagen, und fuhren dann in eine kleine Halle, in der es aufgrund der Enge weder möglich war, sich hinzusetzen noch sich zu bewegen. Fast einen Tag standen sie so. Und dann wurden die Ungehorsamen nach Ravensbrück geschickt.

    Dieses Frauenlager wurde 1939 eingerichtet. Die ersten Häftlinge von Ravensbrück waren Häftlinge aus Deutschland und dann aus von den Deutschen besetzten europäischen Ländern. Alle Gefangenen waren rasiert, trugen gestreifte (blaue und graue Streifen) Kleider und ungefütterte Jacken. Unterwäsche - Hemd und Unterhose. Es gab keine BHs oder Gürtel. Im Oktober wurde ein Paar alter Strümpfe für sechs Monate ausgegeben, aber bis zum Frühjahr konnten nicht alle darin laufen. Schuhe sind, wie in den meisten Konzentrationslagern, aus Holz.

    Die Baracke war in zwei Teile geteilt, die durch einen Korridor verbunden waren: den Aufenthaltsraum, der Tische, Hocker und kleine Schränke enthielt, und das Schlafzimmer - dreistöckige Kojen mit einem schmalen Durchgang dazwischen. Für zwei Häftlinge wurde eine Baumwolldecke ausgegeben. In einem separaten Raum lebte ein Block - der Leiter der Kaserne. Auf dem Flur gab es einen Waschraum und eine Toilette.

    Die Häftlinge arbeiteten hauptsächlich in den Nähbetrieben des Lagers. Ravensbrück produzierte 80 % aller Uniformen für die SS-Truppen sowie Lagerkleidung für Männer und Frauen.

    Die ersten sowjetischen weiblichen Kriegsgefangenen - 536 Personen - kamen am 28. Februar 1943 im Lager an. Zuerst wurden alle in ein Badehaus geschickt und dann erhielten sie lagergestreifte Kleidung mit einem roten Dreieck mit der Aufschrift: "SU" - Sowjetunion.

    Schon vor der Ankunft der sowjetischen Frauen hatte die SS im Lager Gerüchte verbreitet, dass eine Mörderbande aus Russland gebracht werden würde. Daher wurden sie in einem speziellen Block untergebracht, der mit Stacheldraht eingezäunt war.

    Jeden Tag standen die Gefangenen um 4 Uhr morgens auf, manchmal sogar mehrere Stunden. Dann arbeiteten sie 12-13 Stunden in Nähwerkstätten oder im Lagerkrankenhaus.

    Das Frühstück bestand aus Kaffeeersatz, den die Frauen hauptsächlich zum Haarewaschen verwendeten, da es kein warmes Wasser gab. Dazu wurde Kaffee gesammelt und der Reihe nach gewaschen.

    Frauen mit intaktem Haar begannen, Kämme zu verwenden, die sie selbst hergestellt hatten. Die Französin Micheline Morel erinnert sich: "Russische Mädchen schnitten mit Fabrikmaschinen Holzbretter oder Metallplatten und polierten sie so, dass sie zu recht akzeptablen Kämmen wurden. Für einen Holzkamm gaben sie eine halbe Portion Brot, für einen Metallkamm - eine ganze Portion ."

    Zum Mittagessen erhielten die Häftlinge einen halben Liter Kürbis und 2-3 Salzkartoffeln. Am Abend bekamen wir einen kleinen Laib Brot mit Sägemehl vermischt und noch einmal einen halben Liter Kürbis für fünf.

    Eine der Häftlinge S. Müller bezeugt in ihren Memoiren den Eindruck, den die sowjetischen Frauen auf die Häftlinge von Ravensbrück gemacht haben: dass sie nach der Genfer Konvention des Roten Kreuzes wie Kriegsgefangene behandelt werden sollten, was für die Lagerbehörden.

    Aber die Frauen aus dem Block der Roten Armee (so nannten wir die Kasernen, in denen sie lebten) beschlossen, diese Bestrafung in eine Demonstration ihrer Stärke zu verwandeln. Ich erinnere mich, dass jemand in unserem Block schrie: "Schau, die Rote Armee marschiert!" Wir rannten aus der Kaserne und rannten in die Lagerstraße. Und was haben wir gesehen?

    Es war unvergesslich! Fünfhundert sowjetische Frauen, zehn hintereinander, schritten wie auf einer Parade und traten auf eine Stufe. Wie ein Trommelwirbel schlagen ihre Schritte rhythmisch die Lagerstraße entlang. Die gesamte Kolonne wurde als Ganzes verschoben. Plötzlich gab eine Frau an der rechten Flanke der ersten Reihe den Befehl zum Singen. Sie zählte: "Eins, zwei, drei!" Und sie sangen:

    Steh auf riesiges Land, steh auf zum tödlichen Kampf ...

    Dann sangen sie über Moskau.

    Die Faschisten waren verblüfft: Die Bestrafung des Marschierens der gedemütigten Kriegsgefangenen wurde zu einer Demonstration ihrer Stärke und Unbeweglichkeit ...

    Die SS versäumte es, die sowjetischen Frauen ohne Abendessen zu lassen. Die politischen Gefangenen haben sich im Vorfeld um das Essen gekümmert."

      

    Sowjetische Kriegsgefangene haben ihre Feinde und Mitgefangenen mehr als einmal mit ihrer Einigkeit und ihrem Widerstandsgeist getroffen. Einmal wurden 12 sowjetische Mädchen in die Liste der Gefangenen aufgenommen, die nach Majdanek in die Gaskammern geschickt werden sollten. Als die SS-Männer in die Kaserne kamen, um die Frauen abzuholen, weigerten sich die Kameraden, sie auszuliefern. Den SS-Männern gelang es, sie zu finden. "Die restlichen 500 Leute stellten sich zu je fünf Leuten in eine Reihe und gingen zum Kommandanten. Der Dolmetscher war EL Klemm. Der Kommandant trieb diejenigen, die in den Block kamen, drohte ihnen mit Hinrichtung, und sie traten in einen Hungerstreik."

    Im Februar 1944 wurden etwa 60 weibliche Kriegsgefangene aus Ravensbrück in das Konzentrationslager Barth der Flugzeugfabrik Heinkel überstellt. Auch die Mädchen weigerten sich, dort zu arbeiten. Dann wurden sie in zwei Reihen aufgereiht und aufgefordert, sich bis auf die Hemden auszuziehen, Holzklötze zu entfernen. Viele Stunden standen sie in der Kälte, und jede Stunde kam der Aufseher und bot denjenigen, die sich bereit erklärten, zur Arbeit zu gehen, Kaffee und Bett an. Dann wurden drei Mädchen in die Strafzelle geworfen. Zwei von ihnen starben an einer Lungenentzündung.

    Ständiges Mobbing, harte Arbeit, Hunger führten zum Selbstmord. Im Februar 1945 warf sich die Verteidigerin von Sewastopol, die Militärärztin Sinaida Aridova, auf den Draht.

    Trotzdem glaubten die Gefangenen an die Befreiung, und dieser Glaube hallte in einem Lied wider, das von einem unbekannten Autor komponiert wurde:

    Kopf hoch, russische Mädels! Über deinem Kopf, sei mutig! Wir müssen nicht lange ausharren, Eine Nachtigall wird im Frühling fliegen ... Und die Türen zur Freiheit öffnen, Das gestreifte Kleid von den Schultern ziehen Und tiefe Wunden heilen, Die Tränen von den geschwollenen Augen wischen. Kopf hoch, russische Mädels! Seien Sie überall und überall russisch! Es bleibt nicht lange zu warten, nicht lange - Und wir werden auf russischem Boden sein.

    Die ehemalige Häftling Germaine Tillon hat in ihren Memoiren die russischen Kriegsgefangenen in Ravensbrück eigenartig beschrieben: unhöflich und ungebildet. Darunter waren auch Intellektuelle (Ärzte, Lehrer) - wohlwollend und aufmerksam. Außerdem gefiel uns ihr Ungehorsam, Unwillen, den Deutschen zu gehorchen."

    Auch in andere Konzentrationslager wurden weibliche Kriegsgefangene deportiert. Der Auschwitz-Häftling A. Lebedev erinnert sich, dass im Frauenlager die Fallschirmspringer Ira Ivannikova, Zhenya Saricheva, Viktorina Nikitina, die Ärztin Nina Kharlamova und die Krankenschwester Klavdia Sokolova festgehalten wurden.

    Im Januar 1944 wurden über 50 weibliche Kriegsgefangene aus dem Lager Chelm nach Majdanek geschickt, weil sie sich weigerten, in Deutschland zu arbeiten und Zivilarbeiterinnen zu werden. Unter ihnen waren die Ärztin Anna Nikiforova, die Militärassistentin Efrosinya Tsepennikova und Tonya Leontyeva, Infanterieleutnant Vera Matyutskaya.

    Die Navigatorin des Luftregiments, Anna Yegorova, deren Flugzeug über Polen abgeschossen wurde, schockiert und mit verbranntem Gesicht, wurde gefangen genommen und im Lager Kyustrinsky festgehalten.

    Trotz des in der Gefangenschaft herrschenden Todes, trotz der Tatsache, dass jede Verbindung zwischen Kriegsgefangenen verboten war, entstand dort, wo sie zusammenarbeiteten, meistens in den Lagerkrankenhäusern, manchmal Liebe, die neues Leben schenkte. In der Regel hat sich die deutsche Krankenstationsleitung in solchen seltenen Fällen nicht in die Geburt eingemischt. Nach der Geburt des Kindes wurde die Mutter-Kriegsgefangene entweder in den Status einer Zivilistin überführt, aus dem Lager entlassen und am Wohnort ihrer Verwandten im besetzten Gebiet entlassen oder mit dem Kind in das Lager zurückgebracht .

    So ist aus den Unterlagen des Lagerkrankenhauses Stalag Nr. 352 in Minsk bekannt, dass "Alexandra Sindeva, eine Krankenschwester, die am 23.2.42 im 1. Lager."

    1944 wird die Haltung gegenüber weiblichen Kriegsgefangenen verhärtet. Sie werden neuen Kontrollen unterzogen. Gemäß allgemeine Bestimmungenüber die Überprüfung und Auswahl sowjetischer Kriegsgefangener erließ das OKW am 6. März 1944 eine Sonderverfügung "Über die Behandlung russischer Kriegsgefangener". Dieses Dokument besagte, dass sowjetische weibliche Kriegsgefangene, die in Lagern festgehalten werden, von der örtlichen Abteilung der Gestapo ebenso wie alle neu angekommenen sowjetischen Kriegsgefangenen überprüft werden sollten. Wird bei einer Polizeikontrolle die politische Unzuverlässigkeit weiblicher Kriegsgefangener aufgedeckt, sollten sie aus der Gefangenschaft entlassen und der Polizei übergeben werden.

    Aufgrund dieser Anordnung erließ der Chef des Sicherheitsdienstes und des SD am 11. April 1944 den Befehl, unzuverlässige weibliche Kriegsgefangene in das nächstgelegene Konzentrationslager zu überweisen. Nach dem Transport in ein Konzentrationslager wurden solche Frauen der sogenannten "Sonderbehandlung" - Liquidation - unterzogen. So starb Vera Panchenko-Pisanetskaya - Seniorengruppe siebenhundert weibliche Kriegsgefangene, die in einem Militärwerk in der Stadt Gentin arbeiteten. Im Werk wurde viel Schrott produziert, und bei der Untersuchung stellte sich heraus, dass Vera für die Sabotage verantwortlich war. Im August 1944 wurde sie nach Ravensbrück überstellt und dort im Herbst 1944 gehängt.

    Im KZ Stutthof wurden 1944 5 russische ranghohe Offiziere, darunter eine Majorin, getötet. Sie wurden zum Krematorium gebracht - dem Ort der Hinrichtung. Zuerst wurden die Männer hereingebracht und einzeln erschossen. Dann eine Frau. Laut einem Polen, der in einem Krematorium arbeitete und Russisch verstand, verspottete ein SS-Mann, der Russisch sprach, die Frau und zwang sie, seine Befehle auszuführen: "rechts, links, herum ..." Danach wurde die SS Mann fragte sie: "Warum hast du das getan?" Was sie tat, habe ich nie herausgefunden. Sie antwortete, dass sie es für ihre Heimat getan habe. Danach schlug ihm der SS-Mann ins Gesicht und sagte: "Das ist für deine Heimat." Der Russe spuckte ihm in die Augen und antwortete: "Und das ist für deine Heimat." Verwirrung entstand. Zwei SS-Männer liefen auf die Frau zu und begannen, sie lebendig in den Leichenverbrennungsofen zu stoßen. Sie hat sich gewehrt. Mehrere weitere SS-Männer rannten herbei. Der Offizier rief: "In ihren Ofen!" Die Ofentür stand offen, und die Hitze entzündete die Haare der Frau. Obwohl sich die Frau energisch wehrte, wurde sie auf einen Leichenwagen gelegt und in den Ofen geschoben. Das haben alle im Krematorium arbeitenden Häftlinge gesehen.“ Der Name dieser Heldin blieb leider unbekannt.

       

    Die Frauen, die aus der Gefangenschaft geflohen waren, kämpften weiter gegen den Feind. In der Geheimbotschaft Nr. 12 vom 17. Juli 1942, dem Chef der Sicherheitspolizei der besetzten Ostgebiete an den kaiserlichen Sicherheitsminister des 17. Die jüdische Ärztin, die zuvor in der Roten Armee gedient hatte und in Gefangenschaft geraten war, wurde festgenommen und flüchtete nach ihrer Flucht aus dem Kriegsgefangenenlager unter falschem Namen in ein Waisenhaus in Uman und praktizierte dort Medizin zu Spionagezwecken." Wahrscheinlich half die unbekannte Heldin den Kriegsgefangenen.

    Unter Einsatz ihres Lebens retteten weibliche Kriegsgefangene wiederholt ihre jüdischen Freunde. In Dulag Nr. 160 in Chorol wurden etwa 60.000 Gefangene in einem Steinbruch auf dem Territorium einer Ziegelei festgehalten. Es gab auch eine Gruppe weiblicher Kriegsgefangener. Von diesen blieben bis zum Frühjahr 1942 sieben oder acht am Leben. Im Sommer 1942 wurden sie alle erschossen, weil sie eine Jüdin beherbergt hatten.

    Im Herbst 1942 befanden sich im Lager Georgiewsk neben anderen Häftlingen auch mehrere Hundert Kriegsgefangene. Einmal führten die Deutschen die identifizierten Juden zur Erschießung. Tsilya Gedaleva gehörte zu den Verdammten. In letzter Minute sagte der für das Massaker verantwortliche deutsche Offizier plötzlich: "Medchen raus! - Mädchen - raus!" Und Tsilya kehrte in die Frauenbaracke zurück. Die Freunde gaben Tsilya einen neuen Namen - Fatima, und in Zukunft war sie nach allen Dokumenten eine Tatarin.

    Vom 9. bis 20. September war die Militärärztin des III. Ranges Emma Lwowna Chotina in den Wäldern von Brjansk umzingelt. Wurde gefangen genommen. In der nächsten Etappe floh sie aus dem Dorf Kokarevka in die Stadt Trubchevsk. Sie versteckte sich unter falschem Namen und wechselte oft ihre Wohnung. Sie wurde von ihren Kameraden unterstützt - russischen Ärzten, die in der Lagerkrankenstation in Trubchevsk arbeiteten. Sie stellten Kontakt zu den Partisanen her. Und als die Partisanen am 2. Februar 1942 Trubtschewsk angriffen, gingen mit ihnen 17 Ärzte, Sanitäter und Krankenschwestern. E. L. Khotina wurde Leiter des Sanitätsdienstes des Partisanenverbandes in der Region Schytomyr.

    Sarah Zemelman - Militärassistentin, Sanitätsleutnant, arbeitete im mobilen Feldlazarett Nr. 75 Südwestfront... 21. September 1941 in der Nähe von Poltawa, am Bein verwundet, wurde zusammen mit dem Krankenhaus gefangen genommen. Der Leiter des Krankenhauses, Wassilenko, überreichte Sarah Dokumente im Namen der ermordeten Sanitäterin Alexandra Mikhailovskaya. Unter den festgenommenen Krankenhausmitarbeitern gab es keine Verräter. Drei Monate später gelang es Sarah, aus dem Lager zu fliehen. Einen Monat lang wanderte sie durch die Wälder und Dörfer, bis sie nicht weit von Kryvyi Rih, im Dorf Veselye Terny, von der Familie des Sanitäter-Tierarztes Ivan Lebedchenko geborgen wurde. Sarah lebte über ein Jahr im Keller des Hauses. Am 13. Januar 1943 wurde Veselye Terny von der Roten Armee befreit. Sarah ging zum Militärregistrierungs- und Rekrutierungsamt und bat darum, an die Front zu gehen, aber sie wurde in das Filterlager №258 gebracht. Sie wurden nur nachts zu Verhören vorgeladen. Die Ermittler fragten, wie sie als Jüdin die Nazi-Gefangenschaft überlebte. Und nur ein Treffen im selben Lager mit ihren Kollegen im Krankenhaus – einem Radiologen und Chefchirurgen – half ihr.

    S. Zemelman wurde zum Sanitätsbataillon der 3. pommerschen Division der 1. polnischen Armee geschickt. Am 2. Mai 1945 beendete sie den Krieg vor den Toren Berlins. Sie erhielt drei Orden des Roten Sterns, den Orden Vaterländischer Krieg 1. Grad, ausgezeichnet mit dem Polnischen Orden des Silbernen Verdienstkreuzes.

    Leider wurden die Häftlinge nach ihrer Entlassung aus den Lagern mit Ungerechtigkeit, Misstrauen und Verachtung konfrontiert, die die Hölle der deutschen Lager durchmachten.

    Grunya Grigorieva erinnert sich, dass die Männer der Roten Armee, die Ravensbrück am 30. April 1945 befreiten, die Mädchen-Kriegsgefangenen „... als Verräter betrachteten. Das hat uns schockiert. Mit einem solchen Treffen haben wir nicht gerechnet. Unsere bevorzugten französischen Frauen, polnische Frauen ausländischen Frauen."

    Nach Kriegsende durchliefen weibliche Kriegsgefangene bei SMERSH-Kontrollen in den Filterlagern all die Qualen und Demütigungen. Alexandra Iwanowna Max, eine von 15 im Lager Neuhammer befreiten sowjetischen Frauen, erzählt, wie ein sowjetischer Offizier im Lager für Heimkehrer sie züchtigte: "Schäm dich, du hast dich ergeben, du ..." Und ich argumentiere mit ihm: "Was soll? haben wir getan?" Und er sagt: "Du hättest dich erschießen sollen, aber nicht aufgeben!" Und ich sagte: "Wo waren unsere Pistolen?" "Nun, du könntest, du hättest dich erhängen, dich umbringen sollen. Aber gib nicht auf."

    Viele Frontsoldaten wussten, was die ehemaligen Häftlinge zu Hause erwartete. Eine der befreiten Frauen, N.A. Kurlyak, erinnert sich: "Wir, 5 Mädchen, mussten in der sowjetischen Militäreinheit arbeiten. Wir fragten immer wieder: "Schick uns nach Hause." "Aber wir haben nicht geglaubt."

    Und schon einige Jahre nach dem Krieg schreibt eine Ärztin, eine ehemalige Häftling, in einem privaten Brief: „... manchmal tut es mir sehr leid, dass ich am Leben geblieben bin, weil ich immer diesen dunklen Fleck der Gefangenschaft an mir trage , viele wissen nicht, was für ein "Leben" das war, wenn man es Leben nennen kann. Viele glauben nicht, dass wir dort die Last der Gefangenschaft ehrlich ertragen und ehrliche Bürger des Sowjetstaates geblieben sind."

    Der Aufenthalt in faschistischer Gefangenschaft hat die Gesundheit vieler Frauen irreparabel beeinträchtigt. Die meisten von ihnen stoppten ihre natürlichen weiblichen Prozesse, während sie noch im Lager waren, und viele erholten sich nie.

    Einige von Kriegsgefangenenlagern in Konzentrationslager überstellte wurden sterilisiert. "Ich hatte nach der Sterilisation im Lager keine Kinder. Und so blieb ich wie ein Krüppel ... Viele unserer Mädchen haben keine Kinder bekommen. sagt, also werden wir leben. Und wir leben immer noch bei ihm."

    Würden Sie eine Anwendung zum Lesen von epochtimes-Artikeln auf Ihrem Telefon installieren?

    Erst kürzlich fanden Forscher heraus, dass die Nazis in einem Dutzend europäischer Konzentrationslager weibliche Häftlinge zur Prostitution in speziellen Bordellen zwangen, schreibt Vladimir Ginda in der Überschrift Archiv in Nr. 31 des Magazins Korrespondent vom 09.08.2013.

    Qual und Tod oder Prostitution - die Nazis stellten Europäer und Slawen in Konzentrationslagern vor eine solche Wahl. Von den mehreren Hundert Mädchen, die sich für die zweite Option entschieden, bediente die Verwaltung in zehn Lagern Bordelle - nicht nur in denen, in denen Häftlinge als Arbeitskraft eingesetzt wurden, sondern auch in anderen, die auf Massenvernichtung abzielten.

    In der sowjetischen und modernen europäischen Geschichtsschreibung existierte dieses Thema eigentlich nicht, nur ein paar amerikanische Wissenschaftler - Wendy Gertensen und Jessica Hughes - haben in ihren wissenschaftlichen Arbeiten einige Aspekte des Problems angesprochen.

    Zu Beginn des 21. Jahrhunderts begann der deutsche Kulturwissenschaftler Robert Sommer, unter den schrecklichen Bedingungen deutscher Konzentrationslager und Todesfabriken akribisch Informationen über Sexförderer wiederherzustellen.

    Das Ergebnis von neun Jahren Recherche war das 2009 bei Sommer erschienene Buch KZ-Bordell was die europäischen Leser schockierte. Basierend auf dieser Arbeit wurde in Berlin eine Ausstellung Sexarbeit in Konzentrationslagern organisiert.

    Bettmotivation

    „Legalisierter Sex“ tauchte 1942 in den Konzentrationslagern der Nazis auf. Die SS-Männer organisierten Toleranzhäuser in zehn Anstalten, darunter vor allem die sogenannten Arbeitslager - im österreichischen Mauthausen und seiner Filiale Gusen, Deutsch Flossenburg, Buchenwald, Neuengamme, Sachsenhausen und Dora-Mittelbau. Darüber hinaus wurde die Anstalt der Zwangsprostituierten auch in drei Vernichtungslagern zur Vernichtung von Häftlingen eingeführt: im polnischen Auschwitz-Auschwitz und seinem „Satelliten“ Monowitz sowie im deutschen Dachau.

    Die Idee, Lagerbordelle zu errichten, gehörte dem SS-Reichsführer Heinrich Himmler. Die Daten der Forscher zeigen, dass er von dem Anreizsystem beeindruckt war, das in den sowjetischen Zwangsarbeitslagern verwendet wurde, um die Produktivität der Häftlinge zu steigern.

    Imperiales Kriegsmuseum
    Eine seiner Kasernen in Ravensbrück, dem größten Frauenkonzentrationslager im nationalsozialistischen Deutschland

    Himmler beschloss, aus seiner Erfahrung zu lernen, und fügte der Liste der „Anreize“ das hinzu, was nicht drin war Sowjetisches System, - „Ermutigung“ zur Prostitution. Der SS-Chef war überzeugt, dass das Recht zum Besuch eines Bordells zusammen mit anderen Prämien - Zigaretten, Bargeld oder Lagergutscheine, eine verbesserte Ernährung - Häftlinge härter und besser arbeiten lassen könnte.

    Tatsächlich lag das Recht zum Besuch solcher Einrichtungen überwiegend bei den Lagerwärtern aus dem Kreis der Häftlinge. Und dafür gibt es eine logische Erklärung: Die meisten männlichen Gefangenen waren abgemagert, so dass sie nicht einmal an sexuelle Anziehung dachten.

    Hughes weist darauf hin, dass der Anteil der männlichen Häftlinge, die Bordelldienste in Anspruch nahmen, äußerst gering war. In Buchenwald, wo im September 1943 etwa 12,5 Tausend Menschen festgehalten wurden, besuchten in drei Monaten 0,77 % der Häftlinge die öffentliche Kaserne. Eine ähnliche Situation war in Dachau, wo ab September 1944 von 0,75% der 22 Tausend Häftlinge die Dienste von Prostituierten in Anspruch genommen wurden.

    Starker Anteil

    Bis zu zweihundert Sexsklaven arbeiteten gleichzeitig in Bordellen. Die meisten Frauen, zwei Dutzend, wurden in Auschwitz in einem Bordell festgehalten.

    Bordellarbeiter waren ausschließlich weibliche Gefangene, meist attraktiv, im Alter zwischen 17 und 35 Jahren. Etwa 60-70% von ihnen waren deutscher Herkunft, unter denen, die die Reichsbehörden als "asoziale Elemente" bezeichneten. Einige waren vor dem Einzug in die Konzentrationslager in der Prostitution tätig, stimmten also einer ähnlichen Arbeit zu, jedoch ohne Probleme hinter Stacheldraht und gaben ihre Fähigkeiten sogar an unerfahrene Kollegen weiter.

    Etwa ein Drittel der Sexsklaven rekrutierte die SS aus Häftlingen anderer Nationalitäten - Polen, Ukrainerinnen oder Weißrussinnen. Juden durften solche Arbeiten nicht machen und jüdische Häftlinge durften keine Bordelle besuchen.

    Diese Arbeiter trugen besondere Abzeichen – schwarze Dreiecke, die auf die Ärmel ihrer Gewänder genäht waren.

    Die SS rekrutierte etwa ein Drittel der Sexsklaven aus Häftlingen anderer Nationalitäten – Polen, Ukrainern oder Weißrussinnen

    Einige der Mädchen erklärten sich freiwillig bereit, „zu arbeiten“. So erinnerte sich eine ehemalige Mitarbeiterin der Krankenstation Ravensbrück, dem größten Frauenkonzentrationslager im Dritten Reich, in dem bis zu 130.000 Menschen festgehalten wurden, dass einige Frauen freiwillig in ein Bordell gingen, weil ihnen nach sechsmonatiger Arbeit die Entlassung versprochen wurde .

    Die Spanierin Lola Casadel, Mitglied der Widerstandsbewegung, die 1944 im selben Lager landete, erzählte, wie der Vorsteher ihrer Kaserne verkündete: „Wer in einem Bordell arbeiten will, kommt zu mir. Und denken Sie daran, dass wir, wenn es keine Freiwilligen gibt, zu Gewalt greifen müssen.“

    Die Drohung war nicht leer: Wie sich Sheina Epstein, eine Jüdin aus dem Ghetto Kaunas, erinnerte, lebten die Bewohner der Frauenbaracken im Lager in ständiger Angst vor den Wärtern, die die Häftlinge regelmäßig vergewaltigten. Die Razzien wurden nachts durchgeführt: Betrunkene Männer gingen mit Taschenlampen an den Kojen entlang und wählten das schönste Opfer aus.

    "Ihre Freude kannte keine Grenzen, als sie entdeckten, dass das Mädchen noch Jungfrau war. Dann lachten sie laut und riefen ihre Kollegen an", sagte Epstein.

    Nachdem sie ihre Ehre oder sogar den Willen zum Kampf verloren hatten, gingen einige Mädchen in Bordelle und erkannten, dass dies ihre letzte Hoffnung auf Überleben war.

    „Das Wichtigste ist, dass es uns gelungen ist, aus den Lagern Bergen-Belsen und Ravensbrück zu fliehen“, sagt Lieselotte B., ehemalige Häftling des Lagers Dora-Mittelbau, über ihre „Bettenkarriere“. "Die Hauptsache war, irgendwie zu überleben."

    Mit arierischer Akribie

    Nach der ersten Auswahl wurden die Arbeiter in Spezialbaracken der Konzentrationslager gebracht, in denen sie eingesetzt werden sollten. Um den abgemagerten Häftlingen ein mehr oder weniger anständiges Aussehen zu geben, wurden sie in eine Krankenstation gebracht. Dort verabreichten ihnen Sanitäter in SS-Uniform Kalziumspritzen, sie nahmen Desinfektionsbäder, aßen und sonnten sich sogar unter Quarzlampen.

    Bei all dem gab es kein Mitleid, sondern nur Kalkül: Die Leichen waren auf harte Arbeit vorbereitet. Sobald der Rehabilitationszyklus beendet war, wurden die Mädchen Teil des Sexförderers. Die Arbeit war täglich, Ruhe - nur wenn es kein Licht oder Wasser gab, wenn ein Luftangriff angekündigt wurde oder während der Radiosendung der Reden des deutschen Führers Adolf Hitler.

    Das Förderband lief wie am Schnürchen und genau im Zeitplan. In Buchenwald zum Beispiel standen Prostituierte um 7 Uhr auf und waren bis 19 Uhr mit sich selbst beschäftigt: Sie frühstückten, machten Übungen, wurden täglich ärztlich untersucht, gewaschen und geputzt und gegessen. Für Lagerverhältnisse gab es so viel zu essen, dass die Prostituierten sogar Essen gegen Kleidung und andere Dinge eintauschten. Alles endete mit dem Abendessen, und um sieben Uhr abends begann die zweistündige Arbeit. Die Lagerprostituierten konnten nur dann nicht zu ihr gehen, wenn sie „diese Tage“ hatten oder krank wurden.

     

    AP
    Frauen und Kinder in einer von den Briten befreiten Baracke des Lagers Bergen-Belsen

    Das Verfahren zur Erbringung intimer Dienste, beginnend mit der Auswahl der Männer, war so detailliert wie möglich. Vor allem die sogenannten Lagerfunktionäre - Häftlinge, die für die innere Sicherheit tätig waren und Wärter aus dem Kreis der Häftlinge - konnten eine Frau bekommen.

    Außerdem wurden die Bordelle zunächst ausschließlich den Deutschen oder Vertretern der im Reichsgebiet lebenden Völker sowie den Spaniern und Tschechen geöffnet. Später wurde der Besucherkreis erweitert - nur Juden, sowjetische Kriegsgefangene und einfache Internierte waren davon ausgeschlossen. So zeigen beispielsweise von der Verwaltung akribisch geführte Besuchsprotokolle in einem Bordell in Mauthausen, dass 60 % der Kunden Kriminelle waren.

    Männer, die sich fleischlichen Freuden hingeben wollten, mussten erst die Erlaubnis der Lagerleitung einholen. Dann kauften sie eine Eintrittskarte für zwei Reichsmark - etwas weniger als 20 Zigaretten, die in der Kantine verkauft wurden. Davon ging ein Viertel an die Frau selbst, und zwar nur, wenn sie Deutsche war.

    Im Lagerbordell fanden sich Kunden zunächst im Wartezimmer wieder, wo sie ihre Daten überprüften. Dann wurden sie ärztlich untersucht und erhielten prophylaktische Injektionen. Als nächstes erhielt der Besucher die Nummer des Zimmers, in das er gehen sollte. Dort fand der Verkehr statt. Nur die "Missionspose" war erlaubt. Von Gesprächen wurde abgeraten.

    Eine der dort gehaltenen „Konkubinen“, Magdalena Walter, beschreibt die Arbeit eines Bordells in Buchenwald: „Wir hatten ein Badezimmer mit Toilette, in dem sich die Frauen waschen mussten, bevor der nächste Besucher kam. Unmittelbar nach dem Waschen tauchte die Kundin auf. Alles funktionierte wie ein Fließband; Männer durften sich nicht länger als 15 Minuten im Raum aufhalten.

    Im Laufe des Abends nahm die Prostituierte laut den erhaltenen Dokumenten 6-15 Personen auf.

    Körper in Aktion

    Die legalisierte Prostitution war für die Behörden von Vorteil. So verdiente das Bordell allein in Buchenwald in den ersten sechs Betriebsmonaten 14-19.000 Reichsmark. Das Geld ging an die deutsche Wirtschaftspolitik.

    Die Deutschen benutzten Frauen nicht nur als Objekt sexueller Lust, sondern auch als wissenschaftliches Material. Die Bordellbewohner überwachten sorgfältig die Hygiene, denn jede sexuell übertragbare Krankheit könnte sie das Leben kosten: Infizierte Prostituierte in den Lagern wurden nicht behandelt, aber es wurden Experimente an ihnen durchgeführt.

     


    Imperiales Kriegsmuseum
    Befreite Häftlinge des Lagers Bergen-Belsen

    Wissenschaftler des Reichs taten dies und erfüllten den Willen Hitlers: Er nannte die Syphilis schon vor dem Krieg eine der gefährlichsten Krankheiten in Europa, die zu einer Katastrophe führen kann. Der Führer glaubte, dass nur die Völker gerettet würden, die einen Weg finden würden, die Krankheit schnell zu heilen. Um ein Wundermittel zu erhalten, verwandelten die SS-Männer infizierte Frauen in lebende Laboratorien. Sie blieben jedoch nicht lange am Leben – intensive Experimente führten die Häftlinge schnell in den qualvollen Tod.

    Forscher haben eine Reihe von Fällen gefunden, in denen sogar gesunde Prostituierte aufgegeben wurden, um von medizinischen Sadisten auseinandergerissen zu werden.

    Schwangere Frauen wurden in den Lagern nicht verschont. An manchen Stellen wurden sie sofort getötet, an manchen Stellen künstlich unterbrochen und nach fünf Wochen wieder in die "Ränge" zurückgeschickt. Darüber hinaus wurden Abtreibungen zu unterschiedlichen Zeiten durchgeführt und verschiedene Wege- und das wurde auch Teil der Forschung. Einige Häftlinge durften gebären, aber erst dann experimentell bestimmen, wie lange ein Baby ohne Nahrung überleben kann.

    Verabscheuungswürdige Gefangene

    Nach Angaben des ehemaligen niederländischen Buchenwald-Häftlings Albert van Dyck wurden Lagerprostituierte von anderen Häftlingen verachtet, ohne darauf zu achten, dass sie durch die harten Haftbedingungen und den Versuch, ihr Leben zu retten, gezwungen waren, „auf die Jury“ zu gehen. Und die Arbeit der Bordellbewohner war einer täglich wiederholten Vergewaltigung ähnlich.

    Einige der Frauen, sogar im Bordell, versuchten, ihre Ehre zu verteidigen. Walter kam zum Beispiel als Jungfrau nach Buchenwald und versuchte sich in der Rolle einer Prostituierten mit einer Schere gegen den ersten Kunden zu wehren. Der Versuch schlug fehl, und den Aufzeichnungen zufolge befriedigte die ehemalige Jungfrau am selben Tag sechs Männer. Walter ertrug das, weil sie wusste: Sonst würde sie eine Gaskammer, ein Krematorium oder eine Baracke für grausame Experimente erwarten.

    Nicht jeder hatte die Kraft, die Gewalt zu überleben. Einige Bewohner der Lagerbordelle haben sich Forschern zufolge das Leben genommen, andere den Verstand verloren. Einige überlebten, blieben aber lebenslänglich gefangen psychologische Probleme... Die körperliche Befreiung befreite sie nicht von der Last der Vergangenheit, und nach dem Krieg waren die Lagerprostituierten gezwungen, ihre Geschichte zu verbergen. Daher haben Wissenschaftler nur wenige dokumentierte Beweise für das Leben in diesen Häusern der Toleranz gesammelt.

    „Ich habe als Zimmermann gearbeitet oder Straßen gebaut, das ist eine Sache und eine ganz andere – „Ich musste als Prostituierte arbeiten“, sagt Inza Eshebach, Leiterin der Gedenkstätte im ehemaligen Lager Ravensbrück.

    Dieses Material wurde in Nr. 31 der Zeitschrift Korrespondent vom 9. August 2013 veröffentlicht. Der vollständige Nachdruck der Veröffentlichungen der Zeitschrift Correspondent ist untersagt. Die Regeln für die Verwendung der auf der Website Korrespondent.net veröffentlichten Materialien des Korrespondent-Magazins finden Sie .

    Medizinische Arbeiterinnen der Roten Armee, die in der Nähe von Kiew gefangen genommen wurden, werden zur Überstellung in ein Kriegsgefangenenlager gesammelt, August 1941:

    Die Uniform vieler Mädchen ist halbmilitärisch-semi-zivil, was typisch ist für Anfangsphase Kriege, als es in der Roten Armee Schwierigkeiten gab, Damenuniformen und Uniformschuhe in kleinen Größen bereitzustellen. Links ein stumpfer, gefangener Artillerieleutnant, vielleicht ein »Bühnenkommandant«.

    Wie viele weibliche Soldaten der Roten Armee in deutsche Gefangenschaft gerieten, ist unbekannt. Die Deutschen erkannten Frauen jedoch nicht als Militärangehörige an und betrachteten sie als Parteigänger. Daher, so der deutsche Gefreite Bruno Schneider, machte ihr Kommandant, Oberleutnant Prinz, die Soldaten vor der Entsendung seiner Kompanie nach Russland mit dem Befehl bekannt: "Erschieße alle Frauen, die in der Roten Armee dienen." (Archiv Yad Vashem. M-33/1190, fol. 110)... Zahlreiche Tatsachen weisen darauf hin, dass dieser Befehl während des gesamten Krieges angewendet wurde.

    • Im August 1941 wurde auf Befehl von Emile Knoll, Kommandant der Feldgendarmerie der 44. Infanteriedivision, ein Kriegsgefangener erschossen - ein Militärarzt (Archiv Yad Vashem. M-37/178, Fol. 17.).

    • In der Stadt Mglinsk in der Region Brjansk nahmen die Deutschen 1941 zwei Mädchen aus der Sanitätsabteilung gefangen und erschossen sie (Archiv Yad Vashem. M-33/482, Fol. 16.).

    • Nach der Niederlage der Roten Armee auf der Krim im Mai 1942 versteckte sich ein unbekanntes Mädchen in Militäruniform im Haus eines Einwohners von Burjatschenko im Fischerdorf Mayak bei Kertsch. Am 28. Mai 1942 fanden die Deutschen sie bei einer Durchsuchung. Das Mädchen leistete Widerstand gegen die Faschisten, rief: „Schießt, ihr Bastarde! Ich sterbe für das Sowjetvolk, für Stalin, und ihr Monster werdet an einem Hund sterben!“ Das Mädchen wurde im Hof ​​erschossen (Archiv Yad Vashem. M-33/60, Fol. 38.).

    • Ende August 1942 wurde im Dorf Krymskaya in der Region Krasnodar eine Gruppe von Matrosen erschossen, darunter mehrere Mädchen in Militäruniform (Archiv Yad Vashem. M-33/303, l 115.).

    • Im Dorf Starotitarovskaya, Region Krasnodar, wurde unter den hingerichteten Kriegsgefangenen die Leiche eines Mädchens in einer Uniform der Roten Armee gefunden. Sie hatte einen Pass auf den Namen Tatiana Aleksandrovna Mikhailova, 1923 Geboren im Dorf Novo-Romanovka (Archiv Yad Vashem. M-33/309, Fol. 51.).

    • Im Dorf Worontsovo-Dashkovskoe, Region Krasnodar, wurden im September 1942 die gefangenen Militärassistenten Glubokov und Yachmenev brutal gefoltert. (Archiv Yad Vashem. M-33/295, Blatt 5.).

    • Am 5. Januar 1943 wurden unweit des Hofes Severny 8 Soldaten der Roten Armee gefangen genommen. Unter ihnen ist eine Krankenschwester namens Lyuba. Nach längerer Folter und Demütigung wurden alle Häftlinge erschossen (Archiv Yad Vashem. M-33/302, Fol. 32.).
     
    Zwei ziemlich grinsende Nazis - ein Unteroffizier und ein Fanen-Kadett (Offiziersanwärter, rechts; offenbar bewaffnet mit einem erbeuteten sowjetischen Tokarev-Selbstladegewehr) - eskortieren eine gefangene sowjetische Soldatin - gefangen ... oder zu Tode?
     

    Es scheint, dass die "Hans" nicht böse aussehen ... Obwohl - wer weiß? Im Krieg, absolut gewöhnliche Leute sie tun oft eine so empörende Abscheulichkeit, die es in "einem anderen Leben" nie gegeben hätte ... Das Mädchen trägt eine vollständige Felduniform der Roten Armee arr. 1935 - männlich und in guten "Kommandostabsstiefeln" in Größe.

    Ein ähnliches Foto, vermutlich im Sommer oder Frühherbst 1941. Der Konvoi ist ein deutscher Unteroffizier, eine Kriegsgefangene in einer Kommandantenmütze, aber ohne Abzeichen:

     

    Der Übersetzer des Divisionsgeheimdienstes P. Rafes erinnert sich, dass in dem 1943 befreiten Dorf Smagleevka, 10 km von Kantemirovka entfernt, Einwohner erzählten, wie 1941 „ein verwundetes Leutnantmädchen nackt auf die Straße gezerrt wurde, ihr Gesicht, ihre Hände schnitt, schnitt von ihren Brüsten ..." (P. Rafes. Dann bereuten sie immer noch nicht. Aus den Notizen des Übersetzers der Divisionsaufklärung. "Ogonyok". Sonderheft. M., 2000, Nr. 70.)

    Da sie wussten, was sie im Falle einer Gefangenschaft erwartete, kämpften weibliche Soldaten in der Regel bis zum letzten.

    Oft wurden gefangene Frauen vor dem Tod Gewalt ausgesetzt. Ein Soldat der 11. Panzerdivision, Hans Rudhoff, bezeugt, dass im Winter 1942 „... russische Krankenschwestern auf den Straßen lagen. Sie wurden erschossen und auf die Straße geworfen. Sie lagen nackt ... Auf diesen Leichen ... wurden obszöne Inschriften geschrieben " (Archiv Yad Vashem. M-33/1182, Fol. 94–95.).

    In Rostow brachen im Juli 1942 deutsche Motorradfahrer in den Hof ein, in dem sich die Krankenpfleger befanden. Sie wollten Zivilkleidung anziehen, hatten aber keine Zeit. Also wurden sie in Militäruniform in die Scheune gezerrt und vergewaltigt. Sie haben jedoch nicht getötet (Vladislav Smirnov. Rostower Albtraum. - "Spark". M., 1998. Nr. 6.).

    Auch weibliche Kriegsgefangene, die in den Lagern landeten, waren Gewalt und Missbrauch ausgesetzt. Der ehemalige Kriegsgefangene K.A. Shenipov sagte, dass sich im Lager in Drohobych ein schönes gefangenes Mädchen namens Luda befand. "Hauptmann Stroer, der Lagerkommandant, versuchte sie zu vergewaltigen, aber sie wehrte sich, woraufhin die deutschen Soldaten, vom Hauptmann gerufen, Luda ans Bett fesselten und in dieser Position Stroer sie vergewaltigte und dann erschoss." (Archiv Yad Vashem. M-33/1182, Fol. 11.).

    Im Stalag 346 in Kremenchug hat der deutsche Lagerarzt Orland Anfang 1942 50 Ärztinnen, Sanitäterinnen, Krankenpflegerinnen versammelt, sie unterteilt und „unseren Ärzten befohlen, sie von der Seite ihrer Genitalien zu untersuchen – sind sie nicht an Geschlechtskrankheiten erkrankt?“ . Die externe Prüfung führte er selbst durch. Ich wählte 3 junge Mädchen aus, nahm sie mit, um zu "dienen". Deutsche Soldaten und Offiziere holten die von den Ärzten untersuchten Frauen ab. Nur wenige dieser Frauen entkamen einer Vergewaltigung. (Archiv Yad Vashem. M-33/230, Fol. 38,53,94; M-37/1191, Fol. 26.).

    Soldatinnen der Roten Armee, die beim Versuch, aus der Einkreisung bei Nevel herauszukommen, gefangen genommen wurden, Sommer 1941:

     

      

    Ihren ausgemergelten Gesichtern nach zu urteilen, mussten sie schon vor ihrer Gefangennahme viel durchmachen.

    Hier werden die "Hans" deutlich verspottet und posiert - damit sie alle "Freude" der Gefangenschaft schnell selbst erleben können! Und das unglückliche Mädchen, das sich anscheinend schon in vollem Umfang an der Front versucht hat, macht sich keine Illusionen über ihre Aussichten in Gefangenschaft ...

     

    Auf dem rechten Foto (September 1941, wieder in der Nähe von Kiew -?), Im Gegenteil, die Mädchen (von denen es einer gelang, in Gefangenschaft sogar eine Uhr an der Hand zu halten; eine beispiellose Sache, eine Uhr ist die optimale Lagerwährung!) Sehen Sie nicht verzweifelt oder erschöpft aus. Die gefangenen Rotarmisten lächeln ... Ist es ein inszeniertes Foto oder ist es wirklich ein relativ humaner Lagerkommandant, der für ein erträgliches Dasein gesorgt hat?

    Besonders zynisch gegenüber weiblichen Kriegsgefangenen waren die Lagerwärter unter den ehemaligen Kriegsgefangenen und Lagerpolizisten. Sie vergewaltigten die Gefangenen oder zwangen sie unter Androhung des Todes, mit ihnen zusammenzuleben. Im Stalag Nr. 337, unweit von Baranovichi, wurden etwa 400 weibliche Kriegsgefangene in einem eigens mit Stacheldraht eingezäunten Bereich festgehalten. Im Dezember 1967 gab der ehemalige Sicherheitschef des Lagers, AM Yarosh, bei einer Sitzung des Militärtribunals des belarussischen Militärbezirks zu, dass seine Untergebenen Häftlinge des Frauenblocks vergewaltigt haben (P. Sherman. ... Und das Land war entsetzt. (Über die Gräueltaten der deutschen Faschisten auf dem Territorium der Stadt Baranovichi und ihrer Umgebung vom 27. Juni 1941 - 8. Juli 1944). Fakten, Dokumente, Beweise . Baranowitschi, 1990, S. 8-9).

    Das Kriegsgefangenenlager in Millerovo hielt auch Frauen gefangen. Der Kommandant der Frauenkaserne war ein Deutscher der Wolgadeutschen. Das Schicksal der Mädchen, die in dieser Baracke schmachteten, war schrecklich: „In diese Baracke schauten oft Polizisten. Jeden Tag gab der Kommandant für einen halben Liter jedem Mädchen zwei Stunden lang die Wahl. Der Polizist könnte sie in seine Kaserne bringen. Sie lebten zu zweit in einem Zimmer. Während dieser zwei Stunden konnte er sie als Ding benutzen, sie missbrauchen, sich über sie lustig machen, tun, was immer er wollte.

    Einmal kam bei einer abendlichen Kontrolle der Polizeichef selbst, ihm wurde für die ganze Nacht ein Mädchen geschenkt, eine deutsche Frau beschwerte sich bei ihm, dass diese "Padlucks" ungern zu Ihren Polizisten gingen. Er riet schmunzelnd: „Und Sie, die, die nicht gehen wollen, organisieren einen „roten Feuerwehrmann“. Das Mädchen wurde nackt ausgezogen, gekreuzigt und mit Seilen auf den Boden gefesselt. Dann nahmen sie eine große rote Paprika, drehten sie um und führten sie in die Vagina des Mädchens ein. In dieser Position bis zu einer halben Stunde belassen. Schreien war verboten. Vielen Mädchen wurden die Lippen gebissen - sie hielten ihre Schreie zurück und konnten sich nach einer solchen Bestrafung lange Zeit nicht bewegen.

    Die Kommandantin wurde hinter ihren Augen Kannibale genannt, genoss uneingeschränkte Rechte an den gefangenen Mädchen und erfand andere raffinierte Mobbing. Zum Beispiel "Selbstbestrafung". Es gibt einen speziellen Pfahl, der kreuzweise mit einer Höhe von 60 Zentimetern hergestellt wird. Das Mädchen sollte sich nackt ausziehen, einen Pflock in den Anus stecken, sich mit den Händen am Querstück festhalten und die Beine auf einen Hocker legen und drei Minuten lang festhalten. Wer es nicht ertragen konnte, musste es von Anfang an wiederholen.

    Was im Frauenlager passierte, erfuhren wir von den Mädchen selbst, die aus der Baracke kamen, um zehn Minuten auf der Bank zu sitzen. Auch die Polizisten sprachen prahlerisch über ihre Heldentaten und die findige deutsche Frau. (S. M. Fisher. Memoiren. Manuskript. Autorenarchiv.).

    Ärztinnen der Roten Armee, die in vielen Kriegsgefangenenlagern (hauptsächlich in Durchgangs- und Verlegungslagern) gefangen genommen wurden, arbeiteten in Lagerkrankenhäusern:

     

    An vorderster Front könnte auch ein deutsches Feldlazarett stehen - im Hintergrund ist ein Teil der Karosserie eines für den Transport von Verwundeten ausgerüsteten Autos zu sehen, und einer der deutschen Soldaten auf dem Foto hat eine bandagierte Hand.

    Krankenbaracke des Kriegsgefangenenlagers in Krasnoarmeysk (vermutlich Oktober 1941):

     

    Im Vordergrund steht ein Unteroffizier der deutschen Feldgendarmerie mit einer charakteristischen Plakette auf der Brust.

    In vielen Lagern wurden weibliche Kriegsgefangene festgehalten. Augenzeugen zufolge machten sie einen äußerst elenden Eindruck. Unter den Bedingungen des Lagerlebens war es für sie besonders schwierig: Sie litten wie kein anderer unter dem Mangel an sanitären Grundbedingungen.

    K. Kromiadi, ein Mitglied der Arbeitsverteilungskommission, das im Herbst 1941 das Lager Sedlice besuchte, sprach mit den gefangenen Frauen. Eine von ihnen, eine Militärärztin, gab zu: "... alles ist erträglich, mit Ausnahme des Mangels an Wäsche und Wasser, der uns weder das Umziehen noch das Waschen erlaubt." (K. Kromiadi. Sowjetische Kriegsgefangene in Deutschland ... S. 197.).

    Eine Gruppe medizinischer Arbeiterinnen, die im September 1941 im Kiewer Kessel gefangen genommen wurde, wurde im Lager Wolodymyr-Wolynsk - Oflag Nr. 365 "Nord" festgehalten. (T. Pershina. Faschistischer Völkermord in der Ukraine 1941-1944 ... S. 143.).

    Die Krankenschwestern Olga Lenkovskaya und Taisiya Shubina wurden im Oktober 1941 in der Einkreisung von Vyazemsky gefangen genommen. Die Frauen wurden zunächst in einem Lager in Gzhatsk, dann in Vyazma festgehalten. Im März, als sich die Rote Armee näherte, überführten die Deutschen die gefangenen Frauen nach Smolensk in das Dulag Nr. 126. Es gab nur wenige Häftlinge im Lager. Sie wurden in einer separaten Baracke gehalten, die Kommunikation mit Männern war verboten. Von April bis Juli 1942 ließen die Deutschen alle Frauen mit „der Bedingung der freien Niederlassung in Smolensk“ frei. (Archiv Yad Vashem. M-33/626, Fol. 50–52. M-33/627, Fol. 62–63.).

    Krim, Sommer 1942. Sehr junge Männer der Roten Armee, gerade von der Wehrmacht gefangen genommen, und unter ihnen ist dieselbe junge Soldatin:

     

    Höchstwahrscheinlich - kein Sanitäter: Ihre Hände sind sauber, in einem kürzlichen Kampf hat sie die Verwundeten nicht verbunden.

    Nach dem Fall von Sewastopol im Juli 1942 wurden etwa 300 medizinische Arbeiterinnen gefangen genommen: Ärzte, Krankenschwestern, Krankenschwestern (N. Lemeshchuk. Ohne den Kopf zu senken. (Zu den Aktivitäten des antifaschistischen Untergrunds in Hitlers Lagern) Kiew, 1978, S. 32–33)... Zuerst wurden sie nach Slavuta geschickt, und im Februar 1943, nachdem sie etwa 600 weibliche Kriegsgefangene im Lager versammelt hatten, wurden sie in Waggons verladen und in den Westen gebracht. In Riwne standen alle Schlange, und die nächste Suche nach Juden begann. Einer der Gefangenen, Kasatschenko, ging herum und zeigte: "Das ist ein Jude, das ist ein Kommissar, das ist ein Partisan." Diejenigen, die von der allgemeinen Gruppe getrennt wurden, wurden erschossen. Die Übriggebliebenen wurden wieder in Waggons verladen, Männer und Frauen zusammen. Die Gefangenen selbst teilten den Wagen in zwei Teile: in einen - Frauen, in den anderen - Männer. In ein Loch im Boden stürzen (G. Grigorieva. Gespräch mit dem Autor 9.10.1992.).

    Unterwegs wurden die gefangenen Männer an verschiedenen Stationen abgesetzt und die Frauen am 23. Februar 1943 in die Stadt Zoes gebracht. Sie stellten sich auf und kündigten an, in Militärfabriken zu arbeiten. Auch Evgenia Lazarevna Klemm gehörte zur Gruppe der Häftlinge. Jüdin. Geschichtslehrer am Pädagogischen Institut Odessa, der sich als Serbe ausgibt. Unter den weiblichen Kriegsgefangenen genoss sie besonderes Ansehen. ELKlemm sagte im Namen aller Deutschen: "Wir sind Kriegsgefangene und werden nicht in Militärfabriken arbeiten." Als Reaktion darauf fingen sie an, alle zu schlagen, und fuhren dann in eine kleine Halle, in der es aufgrund der Enge weder möglich war, sich hinzusetzen noch sich zu bewegen. Fast einen Tag standen sie so. Und dann wurden die Aufständischen nach Ravensbrück geschickt (G. Grigorieva. Gespräch mit der Autorin am 9.10.1992. E. L. Klemm, kurz nach der Rückkehr aus dem Lager, nach endlosen Anrufen bei den Staatssicherheitsbehörden, wo sie ihr Geständnis des Landesverrats einforderten, beging Selbstmord)... Dieses Frauenlager wurde 1939 eingerichtet. Die ersten Häftlinge von Ravensbrück waren Häftlinge aus Deutschland und dann aus von den Deutschen besetzten europäischen Ländern. Alle Gefangenen waren rasiert, trugen gestreifte (blaue und graue Streifen) Kleider und ungefütterte Jacken. Unterwäsche - Hemd und Unterhose. Es gab keine BHs oder Gürtel. Im Oktober wurde ein Paar alter Strümpfe für sechs Monate ausgegeben, aber bis zum Frühjahr konnten nicht alle darin laufen. Schuhe sind, wie in den meisten Konzentrationslagern, aus Holz.

    Die Baracke war in zwei Teile geteilt, die durch einen Korridor verbunden waren: den Aufenthaltsraum, der Tische, Hocker und kleine Schränke enthielt, und das Schlafzimmer - dreistöckige Kojen mit einem schmalen Durchgang dazwischen. Für zwei Häftlinge wurde eine Baumwolldecke ausgegeben. In einem separaten Raum lebte ein Block - der Leiter der Kaserne. Im Flur gab es einen Waschraum, eine Toilette (GS Zabrodskaya. Der Wille zum Sieg. In der Sammlung "Zeugen für die Anklage". L. 1990, S. 158; S. Müller. Schlosserteam Ravensbrück. Erinnerungen eines Häftlings Nr. 10787. M., 1985, S 7.).

    Im Stalag 370, Simferopol (Sommer oder Frühherbst 1942) traf eine Etappe sowjetischer Kriegsgefangener ein:

     

    Die Gefangenen tragen all ihre kargen Habseligkeiten; unter der heißen Krimsonne banden viele von ihnen ihre Köpfe mit Tüchern zusammen und warfen ihre schweren Stiefel aus.

    Ebenda, Stalag 370, Simferopol:

     

    Die Häftlinge arbeiteten hauptsächlich in den Nähbetrieben des Lagers. Ravensbrück produzierte 80 % aller Uniformen für die SS-Truppen sowie Lagerkleidung für Männer und Frauen. (Frauen aus Ravensbrück. M., 1960, S. 43, 50.).

    Die ersten sowjetischen weiblichen Kriegsgefangenen - 536 Personen - kamen am 28. Februar 1943 im Lager an. Zuerst wurden alle ins Badehaus geschickt und dann erhielten sie lagergestreifte Kleidung mit einem roten Dreieck mit der Aufschrift: "SU" - Sowjetunion.

    Schon vor der Ankunft der sowjetischen Frauen hatte die SS im Lager Gerüchte verbreitet, dass eine Mörderbande aus Russland gebracht werden würde. Daher wurden sie in einem speziellen Block untergebracht, der mit Stacheldraht eingezäunt war.

    Jeden Tag standen die Gefangenen um 4 Uhr morgens auf, manchmal sogar mehrere Stunden. Dann arbeiteten sie 12-13 Stunden in Nähereien oder im Lagerkrankenhaus.

    Das Frühstück bestand aus Kaffeeersatz, den die Frauen hauptsächlich zum Haarewaschen verwendeten, da es kein warmes Wasser gab. Dazu wurde Kaffee gesammelt und der Reihe nach gewaschen. .

    Frauen mit intaktem Haar begannen, Kämme zu verwenden, die sie selbst hergestellt hatten. Die Französin Micheline Morel erinnert sich: „Russische Mädchen schnitten mit Fabrikmaschinen Holzbretter oder Metallplatten und polierten sie so, dass sie zu akzeptablen Kämmen wurden. Für eine hölzerne Jakobsmuschel gaben sie eine halbe Portion Brot, für eine metallene - eine ganze Portion. (Stimmen. Erinnerungen von Häftlingen aus Hitlers Lagern. M., 1994, S. 164.).

    Zum Mittagessen erhielten die Häftlinge einen halben Liter Kürbis und 2-3 Salzkartoffeln. Abends bekamen wir für fünf einen kleinen Laib Brot mit Sägemehl vermischt und nochmal einen halben Liter Balanda (G. S. Zabrodskaya. Der Wille zum Sieg ... S. 160.).

    Eine der Häftlinge S. Müller bezeugt in ihren Memoiren den Eindruck, den die sowjetischen Frauen auf die Häftlinge von Ravensbrück machten: Nach der Genfer Konvention des Roten Kreuzes sollten sie wie Kriegsgefangene behandelt werden. Für die Lagerleitung war dies eine unerhörte Unverschämtheit. Während der ersten Hälfte des Tages wurden sie gezwungen, die Lagerstraße (die Hauptstraße) des Lagers entlang zu marschieren, und ihnen wurde das Mittagessen vorenthalten.

    Aber die Frauen aus dem Block der Roten Armee (so nannten wir die Kasernen, in denen sie lebten) beschlossen, diese Bestrafung in eine Demonstration ihrer Stärke zu verwandeln. Ich erinnere mich, dass jemand in unserem Block schrie: "Schau, die Rote Armee marschiert!" Wir rannten aus der Kaserne und rannten in die Lagerstraße. Und was haben wir gesehen?

    Es war unvergesslich! Fünfhundert sowjetische Frauen, zehn hintereinander, schritten wie auf einer Parade und traten auf eine Stufe. Wie ein Trommelwirbel schlagen ihre Schritte rhythmisch die Lagerstraße entlang. Die gesamte Kolonne wurde als Ganzes verschoben. Plötzlich gab eine Frau an der rechten Flanke der ersten Reihe den Befehl zum Singen. Sie zählte: "Eins, zwei, drei!" Und sie sangen:

    Steh auf riesiges Land
    Erhebe dich zum tödlichen Kampf ...

    Dann sangen sie über Moskau.

    Die Faschisten waren verblüfft: Die Bestrafung des Marschierens der gedemütigten Kriegsgefangenen wurde zu einer Demonstration ihrer Stärke und Unbeweglichkeit ...

    Die SS versäumte es, die sowjetischen Frauen ohne Abendessen zu lassen. Die politischen Gefangenen haben sich im Vorfeld um Essen gekümmert“ (S. Müller. Schlosserteam Ravensbrück ... S. 51–52.).

    Sowjetische Kriegsgefangene haben ihre Feinde und Mitgefangenen mehr als einmal mit ihrer Einigkeit und ihrem Widerstandsgeist getroffen. Einmal wurden 12 sowjetische Mädchen in die Liste der Gefangenen aufgenommen, die nach Majdanek in die Gaskammern geschickt werden sollten. Als die SS-Männer in die Kaserne kamen, um die Frauen abzuholen, weigerten sich die Kameraden, sie auszuliefern. Den SS-Männern gelang es, sie zu finden. „Die restlichen 500 Leute stellten sich auf, jeder fünf Mann, und gingen zum Kommandanten. Der Übersetzer war E. L. Klemm. Der Kommandant trieb die Neuankömmlinge in den Block, drohte ihnen mit der Hinrichtung, und sie traten in einen Hungerstreik. (Frauen von Ravensbrück ... S. 127.).

    Im Februar 1944 wurden etwa 60 weibliche Kriegsgefangene aus Ravensbrück in das Konzentrationslager Barth der Flugzeugfabrik Heinkel überstellt. Auch die Mädchen weigerten sich, dort zu arbeiten. Dann wurden sie in zwei Reihen aufgereiht und aufgefordert, sich bis auf die Hemden auszuziehen, Holzklötze zu entfernen. Viele Stunden standen sie in der Kälte, und jede Stunde kam der Aufseher und bot denjenigen, die sich bereit erklärten, zur Arbeit zu gehen, Kaffee und Bett an. Dann wurden drei Mädchen in die Strafzelle geworfen. Zwei von ihnen starben an einer Lungenentzündung (G. Vaneev. Heroines of the Sewastopol Fortress. Simferopol. 1965, S. 82–83.).

    Ständiges Mobbing, harte Arbeit, Hunger führten zum Selbstmord. Im Februar 1945 warf sich die Verteidigerin von Sewastopol, die Militärärztin Sinaida Aridova, auf den Draht (G. S. Zabrodskaya. Der Wille zum Sieg ... S. 187.).

    Und doch glaubten die Gefangenen an die Befreiung, und dieser Glaube erklang in einem Lied, das von einem unbekannten Autor komponiert wurde (N. Tsvetkova. 900 Tage in faschistischen Kerkern. In Sammlung: In faschistischen Kerkern. Notizen. Minsk. 1958, S. 84.):

    Kopf hoch, russische Mädels!
    Über deinem Kopf, sei mutig!
    Wir haben nicht lange zu ertragen,
    Eine Nachtigall wird im Frühjahr ankommen ...
    Und wird uns die Türen zur Freiheit öffnen,
    Zieh das gestreifte Kleid von den Schultern
    Und heilt tiefe Wunden
    Wische die Tränen aus den geschwollenen Augen.
    Kopf hoch, russische Mädels!
    Seien Sie überall und überall russisch!
    Es bleibt nicht lange zu warten, nicht lange -
    Und wir werden auf russischem Boden sein.

    Die ehemalige Häftling Germaine Tillon hat in ihren Memoiren eine eigentümliche Schilderung russischer Kriegsgefangener in Ravensbrück gegeben: „... ihre Solidarität wurde damit erklärt, dass sie schon vor ihrer Gefangennahme eine Heeresschule besucht hatten. Sie waren jung, stark, ordentlich, ehrlich und auch ziemlich unhöflich und ungebildet. Unter ihnen waren auch Intellektuelle (Ärzte, Lehrer) - wohlwollend und aufmerksam. Außerdem mochten wir ihren Ungehorsam, ihren Widerwillen, den Deutschen zu gehorchen." (Stimmen, S. 74-5.).

     

    Auch in andere Konzentrationslager wurden weibliche Kriegsgefangene deportiert. Der Auschwitz-Häftling A. Lebedev erinnert sich, dass die Fallschirmspringer Ira Ivannikova, Zhenya Saricheva, Viktorina Nikitina, die Ärztin Nina Kharlamova und die Krankenschwester Klavdia Sokolova im Frauenlager festgehalten wurden (A. Lebedew. Soldaten eines kleinen Krieges ... S. 62.).

    Im Januar 1944 wurden über 50 weibliche Kriegsgefangene aus dem Lager Chelm nach Majdanek geschickt, weil sie sich weigerten, in Deutschland zu arbeiten und Zivilarbeiter zu werden. Unter ihnen waren die Ärztin Anna Nikiforova, die Militärassistentin Efrosinya Tsepennikova und Tonya Leontyeva, Infanterieleutnant Vera Matyutskaya (A. Nikiforova. Dies darf nicht wiederholt werden. M., 1958, S. 6-11).

    Die Navigatorin des Luftregiments, Anna Yegorova, deren Flugzeug über Polen abgeschossen wurde, wurde schockiert und mit verbranntem Gesicht gefangen genommen und im Lager Kyustrinsky festgehalten (N. Lemeshchuk. Ohne den Kopf zu senken ... S. 27. 1965 wurde A. Jegorova der Titel Held der Sowjetunion verliehen.).

    Trotz des in der Gefangenschaft herrschenden Todes, trotz der Tatsache, dass jede Verbindung zwischen Kriegsgefangenen verboten war, entstand dort, wo sie zusammenarbeiteten, meistens in den Lagerkrankenhäusern, manchmal Liebe, die neues Leben schenkte. In der Regel hat sich die deutsche Krankenstationsleitung in solchen seltenen Fällen nicht in die Geburt eingemischt. Nach der Geburt des Kindes wurde die Mutter-Kriegsgefangene entweder in den Status einer Zivilistin überführt, aus dem Lager entlassen und am Wohnort ihrer Verwandten im besetzten Gebiet entlassen oder mit dem Kind in das Lager zurückgebracht .

    Aus den Unterlagen des Lagerkrankenhauses Stalag Nr. 352 in Minsk ist beispielsweise bekannt, dass „Alexandra Sindeva, eine Krankenschwester, die am 23. Kriegslager“ (Archiv Yad Vashem. M-33/438 Teil II, Fol. 127.).

    Wahrscheinlich einer von neueste Photos Sowjetische weibliche Soldaten in deutscher Gefangenschaft, 1943 oder 1944:

     

    Beide wurden mit Medaillen ausgezeichnet, das Mädchen links - "For Courage" (dunkler Rand am letzten), das zweite darf auch "BZ" haben. Es gibt eine Meinung, dass dies Piloten sind, aber es ist unwahrscheinlich: Beide haben "saubere" Schultergurte von Gefreiten.

    1944 wird die Haltung gegenüber weiblichen Kriegsgefangenen verhärtet. Sie werden neuen Kontrollen unterzogen. Gemäß den allgemeinen Bestimmungen über die Überprüfung und Auswahl sowjetischer Kriegsgefangener erließ das OKW am 6. März 1944 eine Sonderverfügung "Über die Behandlung russischer Kriegsgefangener". Dieses Dokument besagte, dass sowjetische weibliche Kriegsgefangene, die in Lagern festgehalten werden, von der örtlichen Abteilung der Gestapo ebenso wie alle neu angekommenen sowjetischen Kriegsgefangenen überprüft werden sollten. Wird bei einer Polizeikontrolle die politische Unzuverlässigkeit weiblicher Kriegsgefangener aufgedeckt, sollten sie aus der Gefangenschaft entlassen und der Polizei übergeben werden. (A. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener ... S. 153.).

    Aufgrund dieser Anordnung erließ der Chef des Sicherheitsdienstes und des SD am 11. April 1944 den Befehl, unzuverlässige weibliche Kriegsgefangene in das nächstgelegene Konzentrationslager zu überweisen. Nach dem Transport in ein Konzentrationslager wurden solche Frauen der sogenannten "Sonderbehandlung" - Liquidation - unterzogen. So starb Vera Panchenko-Pisanetskaya, die Älteste einer Gruppe von siebenhundert weiblichen Kriegsgefangenen, die in einer Militärfabrik in der Stadt Gentin arbeiteten. Im Werk wurde viel Schrott produziert, und bei der Untersuchung stellte sich heraus, dass Vera für die Sabotage verantwortlich war. Im August 1944 wurde sie nach Ravensbrück überstellt und dort im Herbst 1944 gehängt. (A. Nikiforova. Das darf nicht noch einmal passieren ... S. 106.).

    Im KZ Stutthof wurden 1944 5 russische ranghohe Offiziere, darunter eine Majorin, getötet. Sie wurden zum Krematorium gebracht - dem Ort der Hinrichtung. Zuerst wurden die Männer hereingebracht und einzeln erschossen. Dann eine Frau. Laut einem Polen, der in einem Krematorium arbeitete und Russisch verstand, verspottete ein SS-Mann, der Russisch sprach, die Frau und zwang sie, seine Befehle auszuführen: "rechts, links, herum ..." Danach wurde die SS Mann fragte sie: "Warum hast du das getan?" Was sie tat, habe ich nie herausgefunden. Sie antwortete, dass sie es für das Mutterland getan habe. Danach schlug ihm der SS-Mann ins Gesicht und sagte: "Das ist für deine Heimat." Der Russe spuckte ihm in die Augen und antwortete: "Und das ist für deine Heimat." Verwirrung entstand. Zwei SS-Männer liefen auf die Frau zu und begannen, sie lebendig in den Leichenverbrennungsofen zu stoßen. Sie hat sich gewehrt. Mehrere weitere SS-Männer rannten herbei. Der Offizier rief: "In ihren Ofen!" Die Ofentür stand offen, und die Hitze entzündete die Haare der Frau. Obwohl sich die Frau energisch wehrte, wurde sie auf einen Leichenwagen gelegt und in den Ofen geschoben. Das haben alle Häftlinge gesehen, die im Krematorium arbeiteten.“ (A. Streim. Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener .... S. 153–154.)... Leider blieb der Name dieser Heldin unbekannt.

    In Erarbeitung des Themas und ergänzend zum Artikel Elena Senyavskaya Am 10. Mai 2012 auf der Website veröffentlicht, bieten wir unseren Lesern einen neuen Artikel desselben Autors, der in der Zeitschrift veröffentlicht wurde

    In der Endphase des Großen Vaterländischen Krieges, bei der Befreiung des von den Deutschen und ihren Satelliten besetzten sowjetischen Territoriums und der Verfolgung des sich zurückziehenden Feindes, überquerte die Rote Armee die Staatsgrenze der UdSSR. Von diesem Moment an begann ihr siegreicher Weg durch die Länder Europas - sowohl durch diejenigen, die sechs Jahre lang unter faschistischer Besatzung schmachteten, als auch durch diejenigen, die in diesem Krieg als Verbündeter des Dritten Reiches agierten, und durch das Territorium des Hitler-Deutschlands selbst. Im Zuge dieses Vordringens in den Westen und der unvermeidlichen vielfältigen Kontakte mit der einheimischen Bevölkerung erhielten sowjetische Soldaten, die sich zuvor noch nie außerhalb ihres eigenen Landes aufgehalten hatten, viele neue, sehr widersprüchliche Eindrücke über Vertreter anderer Völker und Kulturen, aus denen ethnopsychologische Stereotypen ihrer Wahrnehmung von Europäern wurden später gebildet. ... Unter diesen Eindrücken nahm das Bild der europäischen Frauen den wichtigsten Platz ein. Erwähnungen oder sogar ausführliche Geschichten darüber finden sich in Briefen und Tagebüchern, auf den Seiten der Memoiren vieler Kriegsteilnehmer, wo sich oft lyrische und zynische Einschätzungen und Intonationen abwechseln.


    Das erste europäische Land, in das die Rote Armee im August 1944 einmarschierte, war Rumänien. In den "Notizen zum Krieg" des Frontdichters Boris Slutsky finden wir sehr offene Zeilen: "Plötzlich, fast ins Meer gestoßen, wird Constanta enthüllt. Es deckt sich fast mit dem durchschnittlichen Traum vom Glück und nach dem Krieg. Restaurants. Badezimmer. Betten mit sauberer Bettwäsche. Reptilienhändler. Und – Frauen, smarte Stadtfrauen – Mädchen Europas – die erste Hommage, die wir den Besiegten entgegenbrachten ... „Dann beschreibt er seine ersten Eindrücke vom „Ausland“: „Wo zuerst der Dreck von den Händen bleibt, und dann das Gesicht ist gewaschen", Federbetten statt Decken - aus Ekel vor dem Alltag wurden sofort Verallgemeinerungen gemacht ... In Constanta trafen wir zum ersten Mal auf Bordelle ... Unsere erste Begeisterung für die Existenz der freien Liebe verging schnell. Nicht nur die Angst vor einer Ansteckung und die hohen Kosten, sondern auch die Verachtung für die Möglichkeit, eine Person zu kaufen, wirkt sich ... Viele waren stolz auf den Typ: Ein rumänischer Ehemann beschwert sich bei der Kommandantur, dass unser Offizier seine nicht bezahlt hat Frau die vereinbarten anderthalbtausend Lei. Jeder hatte ein ausgeprägtes Bewusstsein: "Das ist für uns unmöglich" ... Wahrscheinlich werden sich unsere Soldaten an Rumänien als Land der Syphilitiker erinnern ... ". Und er kommt zu dem Schluss, dass in Rumänien, diesem europäischen Hinterland, "unser Soldat am meisten seine Erhebung über Europa gespürt hat".

    Ein anderer sowjetischer Offizier, Oberstleutnant der Luftwaffe, Fjodor Smolnikow, schrieb am 17. September 1944 seine Eindrücke von Bukarest in sein Tagebuch: „Ambassador Hotel, Restaurant, Erdgeschoss. Ich sehe das müßige Publikum gehen, sie haben nichts zu tun, sie warten. Sie sehen mich an wie eine Seltenheit. "Russischer Offizier !!!" Ich bin sehr bescheiden gekleidet, mehr als bescheiden. Lassen. Wir werden noch in Budapest sein. Dies gilt ebenso wie die Tatsache, dass ich in Bukarest bin. Erstklassiges Restaurant. Das Publikum ist verkleidet, die schönsten Rumänen klettern trotzig in die Augen (Im Folgenden wird es vom Autor des Artikels hervorgehoben)... Die Nacht verbringen wir in einem First-Class-Hotel. Die Metropole brodelt. Es gibt keine Musik, das Publikum wartet. Kapital, verdammt! Ich werde der Werbung nicht nachgeben ... "

    In Ungarn Sowjetische Armee nicht nur mit bewaffnetem Widerstand konfrontiert, sondern auch mit heimtückischen Rückenstichen der Bevölkerung, als "sie Betrunkene und Nachzügler auf den Gehöften töteten" und in Silos ertränkten. Aber "Frauen, nicht so verdorben wie die Rumänen, gaben mit beschämender Leichtigkeit nach ... Ein bisschen Liebe, ein bisschen Ausschweifung und vor allem natürlich Angst halfen." Ein ungarischer Anwalt zitiert: „Es ist sehr gut, dass Russen Kinder so sehr lieben. Es ist sehr schlimm, dass sie Frauen so sehr lieben“, kommentiert Boris Slutsky: „Er hat nicht berücksichtigt, dass ungarische Frauen auch Russen liebten, dass es neben der dunklen Angst, die die Knie von Matronen und Müttern von Familien auseinanderdrückte, gab die Zärtlichkeit der Mädchen und die verzweifelte Zärtlichkeit der Soldaten, die sich den Mördern ihrer Männer auslieferten.

    Grigory Chukhrai beschrieb in seinen Memoiren einen solchen Fall in Ungarn. Ein Teil davon wurde an einer Stelle geviertelt. Die Besitzer des Hauses, in dem er und die Soldaten sich niederließen, entspannten sich während des Festes "unter dem Einfluss von russischem Wodka und gaben zu, dass sie ihre Tochter auf dem Dachboden versteckten". Die sowjetischen Offiziere waren empört: „Für wen nimmst du uns? Wir sind keine Faschisten!" „Die Besitzer schämten sich, und bald erschien ein mageres Mädchen namens Mariyka am Tisch und begann eifrig zu essen. Dann, nachdem sie sich daran gewöhnt hatte, begann sie zu flirten und uns sogar Fragen zu stellen ... Am Ende des Abendessens waren alle freundlich gestimmt und tranken auf "Borotshaz" (Freundschaft). Mariyka verstand diesen Toast zu unverblümt. Als wir zu Bett gingen, erschien sie in einem Unterhemd in meinem Zimmer. Als sowjetischer Offizier wurde mir sofort klar, dass eine Provokation vorbereitet wurde. „Sie erwarten, dass ich mich von Mariykas Charme verführen lassen und viel Aufhebens machen werde. Aber ich werde der Provokation nicht nachgeben“, dachte ich. Ja, und der Charme von Mariyka hat mir nicht gefallen - ich habe sie zur Tür geführt.

    Am nächsten Morgen stellte die Gastgeberin Essen auf den Tisch, klapperte Geschirr. „Sie ist nervös. Die Provokation ist gescheitert!" - Ich dachte. Diesen Gedanken habe ich mit unserem ungarischen Übersetzer geteilt. Er brach in Gelächter aus.

    Das ist keine Provokation! Ihnen wurde eine freundliche Gesinnung entgegengebracht, und Sie haben sie vernachlässigt. Jetzt gelten Sie in diesem Haus nicht als Person. Sie müssen in eine andere Wohnung umziehen!

    Warum haben sie ihre Tochter auf dem Dachboden versteckt?

    Sie hatten Angst vor Gewalt. Es wird in unserem Land akzeptiert, dass ein Mädchen vor der Heirat mit Zustimmung ihrer Eltern mit vielen Männern Intimität erfahren kann. Sie sagen hier: Sie kaufen keine Katze im zusammengebundenen Sack ..."

    Junge, körperlich gesunde Männer haben eine natürliche Anziehungskraft auf Frauen. Aber die Leichtigkeit der europäischen Moral korrumpierte einige der sowjetischen Kämpfer, während andere im Gegenteil davon überzeugt waren, dass die Beziehung nicht auf einfache Physiologie reduziert werden sollte. Sergeant Alexander Rodin hat seine Eindrücke vom Besuch niedergeschrieben - aus Neugier! - ein Bordell in Budapest, wo ein Teil davon noch einige Zeit nach Kriegsende stand: „... Nach der Abreise entstand ein ekelhaftes, beschämendes Gefühl von Lüge und Falschheit, ein Bild von der offensichtlichen, aufrichtigen Vortäuschung einer Frau nicht gehen mir aus dem Kopf ... Es ist interessant, dass ein so unangenehmer Nachgeschmack vom Besuch eines Bordells nicht nur bei mir, einem jungen Mann, der auch mit Prinzipien wie "Gib keinen Kuss ohne Liebe, sondern auch" erzogen wurde, zurückblieb mit den meisten unserer Soldaten, mit denen ich reden musste ... Ungefähr an den gleichen Tagen musste ich mit einer hübschen Magyark sprechen (sie konnte von irgendwoher Russisch). Auf die Frage, ob mir Budapest gefällt, habe ich geantwortet, dass es mir gefällt, nur Bordelle sind peinlich. "Aber warum?" fragte das Mädchen. Denn es ist unnatürlich, wild, - ich erklärte: - eine Frau nimmt Geld und fängt danach sofort an zu "lieben!" Das Mädchen dachte eine Weile nach, nickte dann zustimmend und sagte: "Sie haben Recht: es ist hässlich, Geld nach vorne zu bringen" ... "

    Polen hat andere Eindrücke von sich hinterlassen. Der Dichter David Samoilov sagt: „... in Polen haben sie uns streng gehalten. Es war schwierig, dem Ort zu entkommen. Und Streiche wurden hart bestraft." Und er gibt die Eindrücke dieses Landes wieder, wo der einzige positive Moment die Schönheit der polnischen Frauen war. „Ich kann nicht sagen, dass uns Polen sehr gefallen hat“, schrieb er. - Dann stieß ich darin auf nichts Edles und Ritterliches. Im Gegenteil, alles war Spießer, Bauer - Begriffe und Interessen. Ja, und in Ostpolen sahen sie uns misstrauisch und halb feindselig an und versuchten, den Befreiern das Mögliche abzuzocken. Jedoch, die Frauen waren beruhigend schön und kokett, sie fesselten uns mit ihren Manierismen, gurrenden Reden, bei denen plötzlich alles klar wurde, und sie selbst waren manchmal von roher männlicher Stärke oder einer Soldatenuniform gefangen. Und ihre bleichen, abgemagerten ehemaligen Verehrer traten mit zusammengebissenen Zähnen für eine Weile in den Schatten ... ".

    Doch nicht alle Einschätzungen polnischer Frauen sahen so romantisch aus. Am 22. Oktober 1944 schrieb Unterleutnant Vladimir Gelfand in sein Tagebuch: mit schönen polnischen Frauen, stolz bis zum Ekel ... … Mir wurde von polnischen Frauen erzählt: Sie lockten unsere Soldaten und Offiziere in ihre Arme, und wenn sie zu Bett kamen, schnitten sie sich mit einem Rasiermesser den Penis ab, erwürgten sich mit den Händen die Kehle und kratzten sich die Augen. Verrückte, wilde, hässliche Frauen! Sie müssen mit ihnen vorsichtig sein und sich nicht von ihrer Schönheit mitreißen lassen. Und die Polen sind schön, hässlich." Es gibt jedoch andere Stimmungen in seinen Aufzeichnungen. Am 24. Oktober zeichnet er folgendes Treffen auf: „Heute erwiesen sich schöne polnische Mädchen als meine Begleiterinnen in einem der Dörfer. Sie beschwerten sich über die Abwesenheit der Jungs in Polen. Sie nannten mich auch "Pan", aber sie waren unantastbar. Einer von ihnen klopfte ich sanft auf die Schulter, als Antwort auf ihre Bemerkung über Männer, und tröstete mich mit dem Gedanken an einen offenen Weg für sie nach Russland - dort sind viele Männer. Sie beeilte sich, beiseite zu treten, und auf meine Worte antwortete sie, auch hier würden Männer für sie sein. Wir verabschiedeten uns durch Händeschütteln. Wir haben uns also nicht geeinigt, aber nette Mädels, auch wenn sie Pole sind“. Einen Monat später, am 22. November, schrieb er seine Eindrücke von der ersten polnischen Großstadt, die er in Minsk-Mazowieckie traf, nieder, und unter der Beschreibung der architektonischen Schönheiten und der Anzahl der Fahrräder, die ihn in allen Bevölkerungsschichten verblüfften, räumt den Stadtbewohnern einen besonderen Platz ein: „Laute, untätige Menschenmenge, Frauen, als eine, in weißen Spezialhüten, scheinbar vom Wind aufgesetzt, die sie wie vierzig aussehen lassen und mit ihrer Neuheit überraschen... Männer mit dreieckigen Mützen, mit Hüten - fett, ordentlich, leer. Wie viele sind es! ... Gefärbte Lippen, faltige Augenbrauen, Anmaßung, übermäßige Zartheit ... Wie unähnlich dem natürlichen Leben eines Menschen. Es scheint, dass die Menschen selbst nur absichtlich leben und sich bewegen, um von anderen angesehen zu werden, und alle werden verschwinden, wenn der letzte Zuschauer die Stadt verlässt ... "

    Nicht nur polnische Städter, sondern auch Dorfbewohner hinterließen einen starken, wenn auch widersprüchlichen Eindruck von sich. „Die Vitalität der Polen, die die Schrecken des Krieges und der deutschen Besatzung überlebten, war auffallend“, erinnert sich Alexander Rodin. - Sonntagnachmittag in einem polnischen Dorf. Schön, elegant, in Seidenkleidern und Strümpfen, Polka-Frauen, die an Wochentagen gewöhnliche Bäuerinnen sind, harken Dung, barfuß, arbeiten unermüdlich auf dem Bauernhof. Auch ältere Frauen sehen frisch und jugendlich aus. Obwohl es schwarze Rahmen um die Augen gibt ..."Er zitiert weiter seinen Tagebucheintrag vom 5. November 1944:" Sonntag sind die Einwohner alle verkleidet. Sie werden sich gegenseitig besuchen. Männer in Filzhüten, Krawatten, Pullovern. Frauen in Seidenkleidern, hellen, ungetragenen Strümpfen. Mädchen mit rosa Wangen - "panenki". Schön gekräuselte blonde Frisuren ... Auch die Soldaten in der Hüttenecke sind animiert. Aber wer sensibel ist, wird merken, dass dies eine schmerzhafte Erweckung ist. Alle lachen laut, um zu zeigen, dass sie das nicht stört, dass es sie überhaupt nicht stört und überhaupt nicht beneidenswert ist. Sind wir schlimmer als sie? Der Teufel weiß, was für ein Glück es ist - ein friedliches Leben! Schließlich habe ich sie im zivilen Leben gar nicht gesehen!“ Sein Brudersoldat, Sergeant Nikolai Nesterov, schrieb am selben Tag in sein Tagebuch: „Heute ist frei, die Polen versammeln sich schön gekleidet in einer Hütte und sitzen zu zweit. Es wird sogar irgendwie unangenehm. Könnte ich nicht so sitzen können? .. "

    Galina Yartseva, eine Soldatin, ist in ihrer Einschätzung der "europäischen Moral" viel rücksichtsloser, die an "ein Fest während der Pest" erinnert. Am 24. Februar 1945 schrieb sie an einen Freund von der Front: „… Wenn sich die Gelegenheit bot, könnten wunderbare Päckchen ihrer Trophäensachen verschickt werden. Da ist etwas. Es würde uns ausgezogen und ausgezogen sein. Welche Städte habe ich gesehen, welche Männer und Frauen. Und wenn du sie ansiehst, bist du von so viel Bösem, solchem ​​Hass besessen! Sie gehen, lieben, leben, und du gehst und setzt sie frei. Sie lachen über die Russen - "Schwein!" Ja Ja! Bastarde ... Ich mag niemanden außer der UdSSR, außer den Völkern, die bei uns leben. Ich glaube nicht an eine Freundschaft mit Polen und anderen Litauern ... “.

    In Österreich, wo im Frühjahr 1945 sowjetische Truppen einbrachen, drohte ihnen eine "allgemeine Kapitulation": "Ganze Dörfer wurden mit weißen Lumpen bedeckt. Ältere Frauen hoben die Hände, als sie einem Mann in einer Uniform der Roten Armee begegneten. Hier, so B. Slutsky, hätten die Soldaten "die blonden Frauen erwischt". Gleichzeitig „hatten sich die Österreicher nicht als allzu stur herausgestellt. Die überwältigende Mehrheit der Bauernmädchen heiratete "verwöhnt". Die Feiertagssoldaten fühlten sich wie Christus in ihrem Busen. In Wien staunte unser Führer, ein Bankbeamter, über die Hartnäckigkeit und Ungeduld der Russen. Er glaubte, dass Tapferkeit ausreicht, um aus dem Kranz alles herauszuholen, was man will. Das heißt, es ging nicht nur um Angst, sondern auch um bestimmte Besonderheiten der nationalen Mentalität und des traditionellen Verhaltens.

    Und schließlich Deutschland. Und die Frauen des Feindes - Mütter, Ehefrauen, Töchter, Schwestern derer, die von 1941 bis 1944 die Zivilbevölkerung im besetzten Gebiet der UdSSR verspotteten. Wie sahen sie die sowjetischen Soldaten? Das Auftreten deutscher Frauen, die in einer Flüchtlingsschar spazieren gehen, wird im Tagebuch von Vladimir Bogomolov beschrieben: „Frauen – alt und jung – mit Hüten, mit Kopftüchern mit Turban und nur einem Baldachin, wie unsere Frauen, in eleganten Mänteln mit Pelzkragen und in zerlumpter, unverständlicher Kleidung ... Viele Frauen tragen eine dunkle Brille, um nicht vor der grellen Maisonne zu blinzeln und so ihr Gesicht vor Falten zu schützen.... "Lev Kopelev erinnerte sich an ein Treffen in Allenstein mit evakuierten Berlinern: "Auf dem Bürgersteig stehen zwei Frauen. Komplizierte Hüte, einer sogar mit Schleier. Mäntel von guter Qualität, und sie selbst sind glatt, glatt." Und er zitierte die an sie gerichteten Kommentare der Soldaten: "Hühner", "Truthahn", "das wäre so glatt ..."

    Wie verhielten sich die Deutschen, als sie auf sowjetische Truppen trafen? Im Bericht des Stellvertreters. Der Leiter der Hauptpolitischen Direktion der Roten Armee Schikin im Zentralkomitee der Allunionskommunistischen Partei der Bolschewiki G.F. beginnt allmählich auf die Straße zu gehen, fast alle von ihnen haben weiße Armbinden an den Ärmeln. Beim Treffen mit unseren Soldaten heben viele Frauen die Hände, weinen und zittern vor Angst, aber sobald sie überzeugt sind, dass die Soldaten und Offiziere der Roten Armee überhaupt nicht so sind, wie ihre faschistische Propaganda sie gemalt hat, diese Angst schnell vergeht, immer mehr Menschen gehen auf die Straße und bieten ihre Dienste an und versuchen auf jede erdenkliche Weise, ihre Loyalität zur Roten Armee zu unterstreichen.

    Den größten Eindruck auf die Gewinnerinnen machte die Demut und Besonnenheit der deutschen Frauen. In diesem Zusammenhang lohnt es sich, die Geschichte von N.A. Orlov, einem Mörsermann, zu erwähnen, der 1945 über das Verhalten deutscher Frauen schockiert war: „Niemand im Minbat tötete zivile Deutsche. Unser Sonderoffizier war ein "Germanophile". Sollte dies geschehen, würden die Strafbehörden schnell auf einen solchen Exzess reagieren. Über Gewalt gegen deutsche Frauen. Es scheint mir, dass einige, die über ein solches Phänomen sprechen, ein wenig "übertreiben". Ich erinnere mich an ein Beispiel anderer Art. Wir gingen in irgendeine deutsche Stadt, ließen uns in Häusern nieder. "Frau", 45 Jahre alt, erscheint und fragt "die Hera des Kommandanten". Sie brachten sie zu Marchenko. Sie behauptet, das Viertel zu leiten, und hat 20 deutsche Frauen versammelt, um russischen Soldaten sexuell (!!!) zu dienen. Marchenko deutsche Sprache Ich verstand und übersetzte dem stellvertretenden Politoffizier Dolgoborodov, der neben mir stand, die Bedeutung der deutschen Frau. Die Reaktion unserer Offiziere war wütend und beleidigend. Die deutsche Frau wurde zusammen mit ihrer dienstbereiten "Abteilung" vertrieben. Im Allgemeinen verblüffte uns der deutsche Gehorsam. Von den Deutschen erwartet Guerillakrieg, Sabotage. Aber für diese Nation ist Ordnung – Ordnung – vor allem. Wenn Sie ein Gewinner sind, dann stehen sie "auf den Hinterbeinen", und zwar absichtlich und nicht unter Zwang. Das ist so eine Psychologie ...".

    Einen ähnlichen Fall zitiert David Samoilov in seinen Militärnotizen: „In Arendsfeld, wo wir uns gerade niedergelassen haben, tauchte eine kleine Schar Frauen mit Kindern auf. Sie wurden von einer etwa fünfzigjährigen Deutschen mit einem riesigen Schnurrbart angeführt - Frau Friedrich. Sie gab an, eine Vertreterin der Zivilbevölkerung zu sein und bat darum, die verbleibenden Einwohner zu registrieren. Wir antworteten, dass dies geschehen könne, sobald das Kommandanturbüro auftauchte.

    Es ist unmöglich“, sagte Frau Friedrich. „Hier sind Frauen und Kinder. Sie müssen registriert werden.

    Die Zivilbevölkerung mit Schreien und Tränen bestätigte ihre Worte.

    Da ich nicht wusste, was ich tun sollte, schlug ich vor, dass sie den Keller des Hauses nehmen, in dem wir untergebracht waren. Und sie, beruhigt, gingen in den Keller und begannen dort untergebracht zu werden, wo sie auf die Behörden warteten.

    Herr Kommissar, sagte mir Frau Friedrich selbstgefällig (ich trug eine Lederjacke). „Wir verstehen, dass Soldaten kleine Bedürfnisse haben. Sie sind bereit, - fuhr Frau Friedrich fort, - ihnen mehrere jüngere Frauen für ...

    Ich habe das Gespräch mit Frau Friedrich nicht fortgesetzt."

    Nach der Kommunikation mit den Berlinern am 2. Mai 1945 schrieb Wladimir Bogomolow in sein Tagebuch: „Wir betreten eines der überlebenden Häuser. Alles ist still, tot. Wir klopfen, bitte öffnen. Auf dem Flur hört man sie flüstern, dumpf und aufgeregt reden. Endlich öffnet sich die Tür. Die Frauen ohne Alter, eng zusammengekauert, verneigen sich ängstlich, tief und unterwürfig. Deutsche Frauen haben Angst vor uns, ihnen wurde gesagt, dass sowjetische Soldaten, insbesondere Asiaten, sie vergewaltigen und töten würden ... Angst und Hass in ihren Gesichtern. Aber manchmal scheint es, als würden sie gerne besiegt werden - ihr Verhalten ist so hilfreich, ihr Lächeln ist so süß und ihre Worte sind süß. In diesen Tagen gibt es Geschichten darüber, wie unser Soldat eine deutsche Wohnung betrat, um einen Drink bat und die deutsche Frau, sobald sie ihn sah, sich auf das Sofa legte und ihre Strumpfhose auszog.

    „Alle deutschen Frauen sind verdorben. Sie haben nichts dagegen, mit ihnen zu schlafen." , - diese Meinung gab es in Sowjetische Truppen ah und wurde nicht nur von vielen verstärkt anschauliche Beispiele, aber auch deren unangenehme Folgen, die bald von Militärärzten entdeckt wurden.

    Die Weisung des Militärrats der 1. Weißrussischen Front Nr. 00343 / Ш vom 15. April 1945 lautete: „Während des Aufenthalts der Truppen auf feindlichem Territorium hat die Häufigkeit von Geschlechtskrankheiten bei Militärangehörigen stark zugenommen. Eine Untersuchung der Gründe für diese Situation zeigt, dass Geschlechtskrankheiten bei den Deutschen weit verbreitet sind. Vor dem Rückzug wie auch jetzt haben die Deutschen in dem von uns besetzten Gebiet den Weg der künstlichen Infektion mit Syphilis und Gonorrhoe deutscher Frauen beschritten, um große Herde für die Ausbreitung von Geschlechtskrankheiten unter den Soldaten der Roten zu schaffen Heer».

    Am 26. April 1945 berichtete der Militärrat der 47. Armee: „... Im März stieg die Zahl der Geschlechtskrankheiten bei Militärangehörigen im Vergleich zum Februar dieses Jahres. vier Mal. ... Der weibliche Teil der deutschen Bevölkerung in den untersuchten Gebieten ist von 8-15% betroffen. Es gibt Fälle, in denen der Feind gezielt deutsche Frauen an Geschlechtskrankheiten erkranken lässt, um Militärpersonal zu infizieren.

    Zur Umsetzung des Erlasses des Militärrats der 1. Weißrussischen Front Nr. 056 vom 18. April 1945 zur Verhütung von Geschlechtskrankheiten bei den Truppen der 33. Armee wurde ein Flugblatt mit folgendem Inhalt herausgegeben:

    „Kameraden, Soldaten!

    Sie werden von deutschen Frauen verführt, deren Ehemänner durch alle Bordelle Europas gegangen sind, sich selbst angesteckt haben und ihre deutschen Frauen angesteckt haben.

    Vor Ihnen stehen jene deutschen Frauen, die von den Feinden absichtlich im Stich gelassen wurden, um Geschlechtskrankheiten zu verbreiten und damit die Soldaten der Roten Armee handlungsunfähig zu machen.

    Wir müssen verstehen, dass unser Sieg über den Feind nahe ist und dass Sie bald zu Ihren Familien zurückkehren können.

    Welche Art von Augen wird derjenige, der eine ansteckende Krankheit mitbringt, in die Augen seiner Lieben sehen?

    Können wir, Soldaten der heroischen Roten Armee, eine Quelle von Infektionskrankheiten in unserem Land sein? NEIN! Denn der moralische Charakter eines Rotarmisten muss so rein sein wie das Bild seines Vaterlandes und seiner Familie!

    Sogar in den Memoiren von Lev Kopelev, der wütend die Tatsachen der Gewalt und Plünderung sowjetischer Soldaten in Ostpreußen, gibt es Zeilen, die die andere Seite der "Beziehungen" mit der lokalen Bevölkerung widerspiegeln: "Sie sprachen von Gehorsam, Unterwürfigkeit, Einschmeicheln bei den Deutschen: Hier, sagen sie, sind sie, was sie sind, sie verkaufen Frauen und Töchter für a ein Leib Brot." Der zimperliche Ton, in dem Kopelev diese "Geschichten" erzählt, deutet auf ihre Unzuverlässigkeit hin. Sie werden jedoch von vielen Quellen bestätigt.

    Vladimir Gelfand beschrieb in seinem Tagebuch seine Werbung mit einem deutschen Mädchen (die Eintragung erfolgte sechs Monate nach Kriegsende, am 26. Oktober 1945, aber immer noch sehr charakteristisch): „Ich wollte die Liebkosungen der hübschen Margot zu mir genießen Herzenslust - Küsse und Umarmungen waren nicht genug. Ich hatte mehr erwartet, wagte aber nicht zu fordern und darauf zu bestehen. Die Mutter des Mädchens war mit mir zufrieden. Würde trotzdem! Ich brachte Süßigkeiten und Butter, Wurst, teure deutsche Zigaretten zum Altar des Vertrauens und der Zuneigung meiner Verwandten. Bereits die Hälfte dieser Produkte reicht aus, um eine vollständige Grundlage und das Recht zu haben, mit der Tochter vor der Mutter alles zu tun, und sie wird nichts dagegen sagen. Denn Lebensmittel sind heute noch wertvoller als das Leben, und selbst eine so junge und süße sinnliche Frau wie die sanfte Schönheit Margot.

    Interessante Tagebucheinträge hinterließ der australische Kriegskorrespondent Osmar White, der 1944-1945. war in Europa in den Reihen der 3. amerikanischen Armee unter dem Kommando von George Paton. So schrieb er im Mai 1945 in Berlin, nur wenige Tage nach dem Ende des Angriffs: „Ich ging durch das Nachtkabarett, angefangen bei der Femina am Potsdammerplatz. Es war ein warmer und schwüler Abend. Die Luft war erfüllt vom Geruch von Abwasserkanälen und verwesenden Leichen. Feminas Fassade war mit futuristischen Aktbildern und Reklame in vier Sprachen bedeckt. Der Ballsaal und das Restaurant waren gefüllt mit russischen, britischen und amerikanischen Offizieren, die die Frauen eskortierten (oder sie jagten). Eine Flasche Wein kostet 25 Dollar, ein Hamburger mit Pferdefleisch und Kartoffel 10 Dollar, eine Packung amerikanische Zigaretten unglaubliche 20 Dollar. Die Wangen der Berlinerinnen waren geschminkt und ihre Lippen so geschminkt, als hätte Hitler den Krieg gewonnen. Viele Frauen trugen Seidenstrümpfe. Die Gastgeberin des Abends eröffnete das Konzert auf Deutsch, Russisch, Englisch und Französisch... Dies provozierte einen Spott des Kapitäns der russischen Artillerie, der neben mir saß. Er beugte sich zu mir herüber und sagte in ordentlichem Englisch: „So ein schneller Übergang von national zu international! RAF-Bomben sind großartige Professoren, nicht wahr?"

    Der allgemeine Eindruck europäischer Frauen, den sowjetische Soldaten haben, ist glatt und elegant (im Vergleich zu ihren vom Krieg erschöpften Landsleuten im halbverhungerten Hinterland, in den von der Besatzung befreiten Ländern und mit Frontfreundinnen in gewaschenen Tuniken). , verfügbar, egoistisch, locker oder feige unterwürfig. Ausnahmen waren jugoslawische und bulgarische Frauen. Die rauen und asketischen jugoslawischen Partisanen wurden als Kameraden wahrgenommen und galten als unantastbar. Und angesichts der Strenge der Moral in jugoslawische Armee, "Die Partisanenmädchen betrachteten die PW [Feldfrauen] wahrscheinlich als eine besondere, böse Sorte." Boris Slutsky erinnerte sich an Bulgaren wie folgt: „... Nach der ukrainischen Selbstzufriedenheit, nach der rumänischen Ausschweifung, überraschte die schwere Unzugänglichkeit der bulgarischen Frauen unser Volk. Fast niemand rühmte sich mit Siegen. Es war das einzige Land, in dem Offiziere oft von Männern, fast nie von Frauen, auf einem Spaziergang begleitet wurden. Später waren die Bulgaren stolz, als ihnen mitgeteilt wurde, dass die Russen für Bräute nach Bulgarien zurückkehren würden - die einzigen auf der Welt, die sauber und unberührt geblieben sind."

    Einen angenehmen Eindruck hinterließen tschechische Schönheiten, die die sowjetischen Soldaten-Befreier freudig begrüßten. Verlegene Tanker aus öl- und staubbedeckten Kampffahrzeugen, geschmückt mit Kränzen und Blumen, sagten untereinander: „... Etwas Panzerbraut, um es aufzuräumen. Und ihre Mädchen, wissen Sie, sie ziehen an. Gute Menschen... So ein aufrichtiges Volk habe ich schon lange nicht mehr gesehen ... „Die Freundlichkeit und Gastfreundschaft der Tschechen war aufrichtig. „… – Wenn es möglich wäre, würde ich alle Soldaten und Offiziere der Roten Armee für die Befreiung meines Prags küssen, – zum allgemeinen freundlichen und zustimmenden Gelächter sagte … ein Arbeiter der Prager Straßenbahn“, – so er beschrieb die Atmosphäre in der befreiten tschechischen Hauptstadt und die Stimmung der Anwohner 11. Mai 1945 Boris Polevoy.

    Aber in anderen Ländern, die die Siegerarmee durchquerte, genoss der weibliche Teil der Bevölkerung keinen Respekt. „In Europa gaben die Frauen auf, veränderten sich vor allen anderen ... - schrieb B. Slutsky. - Ich war immer schockiert, verwirrt, desorientiert von der Leichtigkeit, beschämenden Leichtigkeit von Liebesbeziehungen. Anständige Frauen, natürlich desinteressiert, waren wie Prostituierte - übereilte Verfügbarkeit, der Wunsch, Zwischenstadien zu vermeiden, kein Interesse an den Motiven, die einen Mann dazu drängten, sich ihnen zu nähern. Wie Leute, die aus dem gesamten Wortschatz der Liebestexte drei obszöne Wörter lernten, reduzierten sie das Ganze auf wenige Körperbewegungen, was bei den gelbäugigsten unserer Offiziere Groll und Verachtung hervorrief ... Zurückhaltende Motive waren keineswegs Ethik, aber die Angst vor Ansteckung, Angst vor Publizität, vor Schwangerschaft. , - und fügte hinzu, dass unter den Bedingungen der Eroberung "allgemeine Verderbtheit eine besondere weibliche Verderbtheit bedeckte und verbarg, sie unsichtbar und beschämend machte".

    Zu den Motiven, die zur Verbreitung der "internationalen Liebe" beitrugen, gehörten jedoch trotz aller Verbote und harten Befehle des sowjetischen Kommandos noch einige mehr: weibliche Neugier auf "exotische" Liebhaber und die beispiellose Großzügigkeit der Russen gegenüber dem Objekt ihre Sympathie, die sie günstig von engstirnigen europäischen Männern unterschied.

    Unterleutnant Daniil Zlatkin landete ganz am Ende des Krieges in Dänemark auf der Insel Bornholm. In seinem Interview sagte er, das Interesse russischer Männer und europäischer Frauen aneinander sei gegenseitig: „Wir haben keine Frauen gesehen, aber wir mussten ... Und als wir in Dänemark ankamen ... ist es bitte kostenlos. Sie wollten eine russische Person überprüfen, testen, ausprobieren, was es ist, wie es ist, und es schien besser zu funktionieren als die Dänen. Wieso den? Wir waren desinteressiert und nett ... Ich gab einer Schachtel Pralinen einen halben Tisch, ich schenkte einer unbekannten Frau 100 Rosen ... zu ihrem Geburtstag... "

    Gleichzeitig dachten nur wenige an eine ernsthafte Beziehung, an eine Ehe, da die sowjetische Führung ihre Position zu dieser Frage klar umrissen hatte. Im Dekret des Militärrats der 4. Ukrainischen Front vom 12. April 1945 heißt es: „1. Erklären Sie allen Offizieren und dem gesamten Personal der Fronttruppen, dass die Ehe mit ausländischen Frauen illegal und strengstens verboten ist. 2. unverzüglich auf Befehl über alle Fälle von Eheschließungen von Militärangehörigen mit ausländischen Frauen sowie über die Verbindungen unseres Volkes zu feindlichen Elementen fremder Staaten zu berichten, um die Verantwortlichen für den Verlust der Wachsamkeit zur Rechenschaft zu ziehen und Verstoß gegen sowjetische Gesetze." Директивное указание начальника Политуправления 1-го Белорусского фронта от 14 апреля 1945 г. гласило: «По сообщению начальника Главного управления кадров НКО, в адрес Центра продолжают поступать заявления от офицеров действующей армии с просьбой санкционировать браки с женщинами иностранных государств (польками, болгарками, чешками usw.). Solche Tatsachen sollten als abstumpfende Wachsamkeit und abstumpfende patriotische Gefühle angesehen werden. Daher ist es in der politischen und pädagogischen Arbeit notwendig, auf eine tiefe Aufklärung der Unzulässigkeit solcher Handlungen seitens der Offiziere der Roten Armee zu achten. Erklären Sie allen Beamten, die die Sinnlosigkeit solcher Ehen nicht verstehen, die Unzweckmäßigkeit ausländischer Frauen zu heiraten, bis hin zu einem direkten Verbot und keinen einzigen Fall zuzulassen."

    Und Frauen gaben sich keine Illusionen über die Absichten ihrer Herren hin. „Anfang 1945 haben selbst die dümmsten ungarischen Bäuerinnen unseren Versprechen nicht geglaubt. Die Europäerinnen wussten bereits, dass es uns untersagt war, ausländische Frauen zu heiraten, und sie vermuteten, dass es eine ähnliche Anordnung für einen gemeinsamen Auftritt in einem Restaurant, Kino usw. Dies hinderte sie nicht daran, die Männer unserer Damen zu lieben, aber es gab dieser Liebe einen rein "verschuldeten" [fleischlichen] Charakter", schrieb B. Slutsky.

    Im Allgemeinen ist zuzugeben, dass sich das Bild europäischer Frauen, das sich 1944-1945 unter den Soldaten der Roten Armee bildete, mit seltenen Ausnahmen als sehr weit entfernt von der leidenden Figur mit den gefesselten Händen herausstellte und hoffnungsvoll blickte vom sowjetischen Plakat "Europa wird frei sein!" ...

      

     

    Notizen 
    Slutsky B. Kriegsnotizen. Gedichte und Balladen. SPb., 2000. S. 174.
    Am gleichen Ort. S. 46-48.
    Am gleichen Ort. S. 46-48.
    Smolnikov F. M. Wir sind im Krieg! Das Tagebuch eines Frontsoldaten. Briefe von vorne. M., 2000. S. 228-229.
    Slutsky B. Dekret. Op.-Nr. S. 110, 107.
    Am gleichen Ort. S. 177.
    Chukhrai G. Mein Krieg. M.: Algorithmus, 2001. S. 258-259.
    Rodin A. Dreitausend Kilometer im Sattel Tagebücher. M., 2000.S. 127.
    Samoilov D. Leute einer Option. Aus Militärnotizen // Aurora. 1990. Nr. 2. S. 67.
    Am gleichen Ort. S. 70-71.
    Gelfand V. N. Tagebücher 1941-1946. http://militera.lib.ru/db/gelfand_vn/05.html
    Am gleichen Ort.
    Am gleichen Ort.
    Rodin A. Dreitausend Kilometer im Sattel. Tagebücher. M., 2000.S. 110.
    Am gleichen Ort. S. 122-123.
    Am gleichen Ort. S. 123.
    Zentralarchiv des Verteidigungsministeriums der Russischen Föderation. F. 372. Op. 6570. D; 76. L. 86.
    Slutsky B. Dekret. Op.-Nr. S. 125.
    Am gleichen Ort. S. 127-128.
    Bogomolov V. O. Deutschland Berlin. Frühjahr 1945 // Bogomolov V. O. Mein Leben, oder habe ich von dir geträumt? .. M .: Die Zeitschrift "Unser Zeitgenosse", Nr. 10-12, 2005, Nr. 1, 2006. http://militera.lib.ru/prose/russian/ bogomolov_vo/03.html
    Kopelew L. Für immer behalten. In 2 Büchern. Buch 1: Teile 1-4. M.: Terra, 2004. Kap. 11.http: //lib.rus.ec/b/137774/read#t15
    Russisches Staatsarchiv für Sozial- und Politische Geschichte (im Folgenden - RGASPI). F. 17. Op. 125. D. 321. L. 10-12.
    Aus einem Interview mit N.A. Orlov auf der Website "Ich erinnere mich". http://www.iremember.ru/minometchiki/orlov-naum-aronovich/stranitsa-6.html
    Samoilov D. Dekret. Op.-Nr. S. 88.
    Bogomolov V. O. Mein Leben, oder habe ich von dir geträumt? .. // Unser Zeitgenosse. 2005. Nr. 10-12; 2006. Nr. 1. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/03.html
    Aus dem Politischen Bericht über die Übergabe der Anweisungen des Genossen . an das Personal Stalin Nr. 11072 vom 20.04.1945 in der Schützendivision 185. 26. April 1945 Zitiert. Zitat von: Bogomolov V.O. Dekret. Op.-Nr. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/02.html
    Zit. An: Bogomolov V. O. Dekret. Op.-Nr. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/02.html
    Am gleichen Ort.
    Am gleichen Ort.
    Staatsarchiv Russische Föderation... F. S. 9401. Op.-Nr. 2.D.96.L.203.
    Kopelew L. Dekret. Op.-Nr. CH. 12.http: //lib.rus.ec/b/137774/read#t15
    Gelfand V. N. Dekret. Op.-Nr.
    Weißer Osmar. Conquerors "Road: An Eyewitness Account of Germany 1945. Cambridge University Press, 2003. XVII, 221 S. Http://www.argo.net.au/andre/osmarwhite.html
    Slutsky B. Dekret. Op.-Nr. S. 99.
    Am gleichen Ort. S. 71.
    Polevoy B. Befreiung Prags // Aus dem sowjetischen Informationsbüro ... Publizistik und Skizzen der Kriegsjahre. 1941-1945. T. 2.1943-1945. Moskau: APN-Verlag, 1982.S. 439.
    Am gleichen Ort. S. 177-178.
    Am gleichen Ort. S. 180.
    Aus einem Interview mit D.F. Zlatkin vom 16. Juni 1997 // Persönliches Archiv.
    Zit. An: Bogomolov V. O. Dekret. Op.-Nr. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/04.html
    Am gleichen Ort.
    Slutsky B. Dekret. Op.-Nr. S. 180-181.

    Der Artikel wurde mit finanzieller Unterstützung der russischen humanitären Hilfe erstellt Wissenschaftsstiftung, Projekt-Nr. 11-01-00363а.

    Im Design verwendet sowjetisches Plakat 1944 "Europa wird frei sein!" Künstler V. Koretsky

    Die meist schlecht ausgebildeten Männer der Roten Armee zeichneten sich durch völlige Unkenntnis des Geschlechts und eine unhöfliche Haltung gegenüber Frauen aus.

    "Die Soldaten der Roten Armee glauben nicht an "individuelle Bindungen" zu deutschen Frauen, - schrieb der Dramatiker Sachar Agranenko in sein Tagebuch, das er während des Krieges in Ostpreußen führte. - Neun, zehn, zwölf gleichzeitig - sie vergewaltigen sie gemeinsam."

    Die langen Kolonnen sowjetischer Truppen, die im Januar 1945 in Ostpreußen einmarschierten, waren eine ungewöhnliche Mischung aus Moderne und Mittelalter: Panzerwagen in schwarzen Lederhelmen, Kosaken auf zotteligen Pferden mit an den Sätteln gebundener Beute, Doji und Studebaker, die durch Leih- und Pacht erworben wurden, gefolgt von einer zweiten Reihe von Karren. Die Vielfalt der Waffen entsprach voll und ganz der Charaktervielfalt der Soldaten selbst, darunter sowohl regelrechte Banditen, Trunkenbolde und Vergewaltiger als auch idealistische Kommunisten und Vertreter der Intelligenz, die vom Verhalten ihrer Kameraden schockiert waren.

    In Moskau wussten Berija und Stalin aus ausführlichen Berichten, was geschah, darunter: "Viele Deutsche glauben, dass alle in Ostpreußen verbliebenen Deutschen von Soldaten der Roten Armee vergewaltigt wurden." Es gebe zahlreiche Beispiele für Gruppenvergewaltigungen „sowohl an Minderjährigen als auch an alten Frauen“.

    Marshall Rokossovsky erließ den Befehl # 006 mit dem Ziel, "das Hassgefühl gegen den Feind auf dem Schlachtfeld" zu lenken. Es ist nirgendwo angekommen. Es gab mehrere willkürliche Versuche, die Ordnung wiederherzustellen. Der Kommandant eines der Schützenregimenter soll "den Leutnant persönlich erschossen haben, der seine Soldaten vor der zu Boden geschlagenen Deutschen aufstellte". Aber in den meisten Fällen waren entweder die Offiziere selbst an den Gräueltaten beteiligt oder die mangelnde Disziplin der mit Maschinengewehren bewaffneten betrunkenen Soldaten machte es unmöglich, die Ordnung wiederherzustellen.

    Rufe zur Rache für die von der Wehrmacht angegriffene Heimat wurden als Erlaubnis als grausam verstanden. Auch junge Frauen, Soldaten und Sanitäter, waren nicht dagegen. Ein 21-jähriges Mädchen aus Agranenkos Aufklärungskommando sagte: "Unsere Soldaten verhalten sich gegenüber den Deutschen, insbesondere gegenüber deutschen Frauen, absolut richtig." Manchen schien das merkwürdig. Einige deutsche Frauen erinnern sich zum Beispiel daran, dass sowjetische Frauen dabei zusahen, wie sie vergewaltigt und ausgelacht wurden. Aber einige waren zutiefst schockiert über das, was sie in Deutschland sahen. Natalia Gesse, eine enge Freundin des Wissenschaftlers Andrei Sacharow, war Kriegsberichterstatterin. Später erinnerte sie sich: "Russische Soldaten vergewaltigten alle deutschen Frauen im Alter zwischen 8 und 80 Jahren. Es war eine Armee von Vergewaltigern."

    Alkohol, einschließlich gefährlicher Chemikalien, die aus Labors gestohlen wurden, spielte eine bedeutende Rolle bei dieser Gewalt. Es scheint, dass sowjetische Soldaten eine Frau erst angreifen konnten, nachdem sie sich aus Mut betrunken hatten. Gleichzeitig tranken sie jedoch zu oft so, dass sie den Geschlechtsverkehr nicht abschließen konnten und verwendeten Flaschen - einige der Opfer wurden auf diese Weise entstellt.

    Das Thema der Massengreueltaten der Roten Armee in Deutschland ist in Russland so lange verboten, dass Veteranen dies auch jetzt noch bestreiten. Nur wenige sprachen offen darüber, aber ohne Bedauern. Der Kommandant der Panzereinheit erinnerte sich: "Sie hoben alle ihre Röcke und legten sich auf das Bett." Er prahlte sogar damit, dass "zwei Millionen unserer Kinder in Deutschland geboren wurden".

    Die Fähigkeit der sowjetischen Offiziere, sich davon zu überzeugen, dass die meisten Opfer entweder erfreut waren oder sich einig waren, dass dies ein fairer Preis für das Vorgehen der Deutschen in Russland war, ist erstaunlich. Ein sowjetischer Major sagte damals einem englischen Journalisten: "Unsere Genossen waren so hungrig nach weiblicher Zuneigung, dass sie zu ihrer offenen Überraschung, wenn nicht zu ihrer Freude oft sechzig, siebzig und sogar achtzig vergewaltigten."

    Man kann die psychologischen Widersprüche nur skizzieren. Als die vergewaltigten Königsberger ihre Peiniger anflehten, sie zu töten, fühlten sich die Rotarmisten beleidigt. Sie antworteten: "Russische Soldaten erschießen keine Frauen. Das machen nur Deutsche." Die Rote Armee hat sich davon überzeugt, dass ihre Soldaten, seit sie die Rolle der Befreiung Europas vom Faschismus übernommen hat, das Recht haben, sich nach Belieben zu verhalten.

    Überlegenheit und Demütigung prägten das Verhalten der meisten Soldaten gegenüber Frauen in Ostpreußen. Die Opfer zahlten nicht nur für die Verbrechen der Wehrmacht, sondern symbolisierten auch das atavistische Angriffsobjekt – so alt wie der Krieg selbst. Wie die Historikerin und Feministin Susan Brownmiller bemerkte, richtet sich Vergewaltigung als Erobererrecht "gegen die Frauen des Feindes", um den Sieg zu betonen. Es stimmt, nach der anfänglichen Raserei vom Januar 1945 wurde Sadismus immer seltener. Als die Rote Armee 3 Monate später Berlin erreichte, betrachteten die Soldaten deutsche Frauen bereits durch das Prisma des üblichen "Siegerrechts". Das Überlegenheitsgefühl blieb sicherlich bestehen, aber es war vielleicht eine indirekte Folge der Demütigung, die die Soldaten selbst von ihren Kommandeuren und der sowjetischen Führung insgesamt erlitten hatten.

    Mehrere andere Faktoren spielten auch eine Rolle. Sexuelle Freiheit wurde in den 1920er Jahren innerhalb der Kommunistischen Partei breit diskutiert, aber im nächsten Jahrzehnt tat Stalin alles, um die sowjetische Gesellschaft praktisch asexuell zu machen. Dies hatte nichts mit den puritanischen Ansichten des Sowjetvolkes zu tun - Tatsache ist, dass Liebe und Sex nicht in das Konzept der "Entindividualisierung" des Individuums passten. Natürliche Wünsche mussten unterdrückt werden. Freud wurde verboten, Scheidung und Ehebruch wurden von der Kommunistischen Partei nicht genehmigt. Homosexualität ist zu einer Straftat geworden. Die neue Doktrin verbot die Sexualerziehung vollständig. In der Kunst galt das Bild von Frauenbrüsten, sogar mit Kleidung bedeckt, als der Höhepunkt der Erotik: Sie musste von einem Arbeitsoverall bedeckt werden. Das Regime verlangte, dass jeder Ausdruck von Leidenschaft in Liebe zur Partei und zum Genossen Stalin persönlich umgewandelt würde.

    Die meist schlecht ausgebildeten Männer der Roten Armee zeichneten sich durch völlige Unkenntnis über Sex und eine unhöfliche Haltung gegenüber Frauen aus. So führten die Versuche des sowjetischen Staates, die Libido seiner Bürger zu unterdrücken, zu dem, was ein russischer Schriftsteller "Kasernenerotik" nannte, was wesentlich primitiver und grausamer war als jede der gewalttätigsten Pornografien. All dies war vermischt mit dem Einfluss der modernen Propaganda, die den Menschen seines Wesens beraubt, und atavistischen primitiven Impulsen, die durch Angst und Leiden gekennzeichnet sind.

    Der Schriftsteller Vasily Grossman, ein Kriegsberichterstatter der vorrückenden Roten Armee, stellte bald fest, dass es sich bei den Vergewaltigungsopfern nicht nur um Deutsche handelte. Darunter waren polnische Frauen, aber auch junge Russen, Ukrainerinnen und Weißrussen, die als vertriebene Arbeitskräfte nach Deutschland gelangten. Er merkte an: „Die befreiten Sowjetfrauen beschweren sich oft, dass unsere Soldaten sie vergewaltigt haben. Ein Mädchen sagte mir unter Tränen: „Es war ein alter Mann, älter als mein Vater.“

    Die Vergewaltigungen sowjetischer Frauen machen Versuche zunichte, das Verhalten der Roten Armee als Rache für die deutschen Gräueltaten auf dem Territorium der Sowjetunion zu erklären. Am 29. März 1945 teilte das Zentralkomitee des Komsomol Malenkov den Bericht des 1. Ukrainische Front... General Tsygankov berichtete: "In der Nacht zum 24. Februar drangen eine Gruppe von 35 Soldaten und der Kommandant ihres Bataillons in das Frauenheim im Dorf Grutenberg ein und vergewaltigten alle."

    In Berlin waren viele Frauen trotz Goebbels' Propaganda einfach unvorbereitet auf die Schrecken der russischen Rache. Viele haben versucht, sich einzureden, dass auf dem Land zwar die Gefahr groß sein muss, aber Massenvergewaltigungen in der Stadt nicht vor Augen geführt werden können.

    In Dahlem besuchten sowjetische Offiziere Schwester Kunigunda, die Äbtissin des Nonnenklosters, in dem das Waisenhaus und die Entbindungsklinik untergebracht waren. Die Offiziere und Soldaten verhielten sich tadellos. Sie warnten sogar, dass ihnen Verstärkungen folgen würden. Ihre Vorhersage wurde wahr: Nonnen, Mädchen, alte Frauen, Schwangere und Neugeborene wurden alle ohne Mitleid vergewaltigt.

    Innerhalb weniger Tage entstand unter den Soldaten der Brauch, sich ihre Opfer durch das Leuchten von Fackeln ins Gesicht auszusuchen. Schon der Wahlprozess, statt willkürlicher Gewalt, weist auf eine gewisse Veränderung hin. Zu diesem Zeitpunkt begannen sowjetische Soldaten, deutsche Frauen nicht als Verantwortliche für die Verbrechen der Wehrmacht, sondern als Kriegsbeute zu betrachten.

    Vergewaltigung wird oft als Gewalt definiert, die wenig mit sexuellem Verlangen selbst zu tun hat. Aber diese Definition ist aus der Sicht der Opfer. Um ein Verbrechen zu verstehen, muss man es aus der Sicht des Angreifers sehen, insbesondere in den späteren Stadien, wenn „nur“ Vergewaltigung die endlosen Amokläufe von Januar und Februar abgelöst hat.

    Viele Frauen wurden gezwungen, sich einem Soldaten „zu ergeben“, in der Hoffnung, dass er sie vor anderen schützen würde. Magda Wieland, eine 24-jährige Schauspielerin, versuchte sich in einem Schrank zu verstecken, wurde aber von einem jungen Soldaten herausgezogen. Zentralasien... Er war so angetan von der Gelegenheit, mit einer schönen jungen Blondine zu schlafen, dass er der Zeit voraus war. Magda versuchte ihm zu erklären, dass sie sich bereit erklärte, seine Freundin zu werden, wenn er sie vor anderen russischen Soldaten beschütze, aber er erzählte seinen Kameraden von ihr, und ein Soldat vergewaltigte sie. Auch Ellen Goetz, Magdas jüdische Freundin, wurde vergewaltigt. Als die Deutschen den Russen erklären wollten, dass sie Jüdin sei und verfolgt werde, bekamen sie die Antwort: "Frau ist Frau".

    Die Frauen lernten bald, sich während ihrer abendlichen Jagdstunden zu verstecken. Junge Töchter wurden mehrere Tage auf Dachböden versteckt. Mütter gingen nur am frühen Morgen zum Wasserholen, um nicht erwischt zu werden. Sowjetische Soldaten nach dem Trinken ausschlafen. Manchmal ging die größte Gefahr von Nachbarn aus, die die Verstecke der Mädchen verschenkten und so versuchten, ihre eigenen Töchter zu retten. Alte Berliner erinnern sich noch daran, nachts geschrien zu haben. Es war unmöglich, sie nicht zu hören, da alle Fenster eingeschlagen waren.

    Zwischen 95.000 und 130.000 Frauen wurden nach Angaben von zwei städtischen Krankenhäusern Opfer von Vergewaltigungen. Ein Arzt schätzte, dass von 100.000 Vergewaltigten etwa 10.000 später starben, meist durch Selbstmord. Noch höher war die Todesrate unter den 1,4 Millionen Vergewaltigten in Ostpreußen, Pommern und Schlesien. Obwohl mindestens 2 Millionen deutsche Frauen vergewaltigt wurden, wurde ein erheblicher Teil, wenn nicht die meisten, von Gruppen vergewaltigt.

    Wenn jemand versuchte, eine Frau vor einem sowjetischen Vergewaltiger zu beschützen, dann war es entweder ein Vater, der seine Tochter beschützen wollte, oder ein Sohn, der versuchte, seine Mutter zu beschützen. "Der 13-jährige Dieter Sahl", schrieben Nachbarn kurz nach der Veranstaltung in einem Brief.

    Nach der zweiten Phase, als sich Frauen einem Soldaten anboten, um sich vor den anderen zu schützen, folgte die nächste Phase - die Hungersnot nach dem Krieg - wie Susan Brownmiller bemerkte, "eine dünne Linie zwischen militärischer Vergewaltigung und militärischer Prostitution". Ursula von Kardorf stellt fest, dass die Stadt kurz nach der Kapitulation Berlins voller Frauen war, die sich für Lebensmittel oder eine alternative Währung, Zigaretten, eintauschten. Helke Sander, eine deutsche Filmemacherin, die dieses Thema gründlich recherchiert hat, schreibt von "einer Mischung aus offener Gewalt, Erpressung, Kalkül und echter Zuneigung".

    Die vierte Stufe war das seltsame Zusammenleben der Offiziere der Roten Armee mit den deutschen "Besatzungsfrauen". Sowjetische Beamte wurde wahnsinnig, als mehrere sowjetische Offiziere aus der Armee desertierten, als es an der Zeit war, nach Hause zurückzukehren, um bei ihren deutschen Geliebten zu bleiben.

    Auch wenn die feministische Definition von Vergewaltigung als reiner Gewalttat zu vereinfacht erscheint, gibt es keine Rechtfertigung für männliche Selbstzufriedenheit. Die Ereignisse von 1945 zeigen uns deutlich, wie subtil ein Hauch von Zivilisation sein kann, wenn man keine Vergeltung fürchtet. Sie erinnern uns auch daran, dass die männliche Sexualität eine dunkle Seite hat, an die wir uns lieber nicht erinnern möchten.

    ("The Daily Telegraph", Großbritannien)

    InoSMI-Materialien enthalten ausschließlich Einschätzungen ausländischer Medien und geben nicht die Position der InoSMI-Redaktion wieder.

    © Actionvideo   

       

      

     

     

     

    немецкий 


    Насилие над немецкими женщинами со стороны солдат Красной Армии. Ужасные пытки и казни японских фашистов во время Второй мировой войны! 

     
     
     
     
    27.09.2019

    "Я не сразу решился опубликовать эту главу из книги "Плен" на сайте. Это одна из самых страшных и героических историй. Низкий поклон вам, женщины, за все то, что было передано и, к сожалению, так и не оценено государством, народом, исследователями. Писать было трудно. Еще сложнее разговаривать с бывшими заключенными. Низкий поклон вам - героини. "

    "И не было на всей земле женщин столь прекрасных...". Работа. (42:15)

    "Мои слезы были для меня хлебом днем и ночью .... ... Враги мои поносят меня... " Псалтырь. (41: 4: 11)
     
    С первых дней войны десятки тысяч женщин-медиков были мобилизованы в Красную Армию. Тысячи женщин добровольно вступили в армию и ополчение. На основании постановлений ГКО от 25 марта, 13 и 23 апреля 1942 года началась массовая мобилизация женщин. Только по призыву комсомола 550 тысяч солдат. Советские женщины... 300 тысяч - призваны в войска противовоздушной обороны. Сотни тысяч - в военно-медицинской и санитарной службе, войсках связи, дорожных и других подразделениях. В мае 1942 года было принято еще одно постановление ГКО - о мобилизации 25 000 женщин на флот.

    Из женщин были сформированы три авиаполка: два бомбардировочных и один истребительный, 1-я отдельная женская добровольческая стрелковая бригада, 1-й отдельный женский запасной стрелковый полк.

    Центральная женская снайперская школа, основанная в 1942 году, подготовила 1 300 снайперов.

    Рязанское пехотное училище имени Ворошилова готовило женщин-командиров стрелковых подразделений. Только в 1943 году его окончили 1 388 человек.

    Во время войны женщины служили во всех родах войск и представляли все военные специальности. Женщины составляли 41% всех врачей, 43% медиков и 100% медсестер. В общей сложности в Красной Армии служили 800 000 женщин.

    Однако только 40% составляют женщины-медики и медсестры в действующей армии, что противоречит сложившемуся представлению о девушке под огнем, спасающей раненых. А. Волков, прошедший всю войну в качестве медицинского инструктора, в своем интервью опровергает миф о том, что медицинскими инструкторами были только девушки. По его словам, девушки были медсестрами и санитарами в медицинских батальонах, а медицинские инструкторы и санитары на фронте в окопах были в основном мужчинами.

    "Они даже не брали больных на курсы медицинских инструкторов. Только сильные! Работа медицинского инструктора сложнее, чем работа сапера. Медицинский инструктор должен ползать по своим окопам по меньшей мере четыре раза за ночь, чтобы ... Найдите раненого. Так говорят в фильмах, в книгах пишут: она такая слабая, тащите раненого Нас особо предупреждали: если тащить раненого в тыл, его расстреляют на месте за дезертирство. для чего нужен санитарный инструктор? чтобы тащить его в тыл, для этого у санитарного инструктора все подчинено. Всегда найдется кто-то, кто вытащит его с поля боя. Медицинский инструктор никому не подчиняется.

    Не все могут согласиться с А. Волковым. Девушки-медики спасали раненых, вытаскивали их на себе, тащили за собой - примеров тому множество. Интересно и другое. Сами фронтовики замечают несоответствие между стереотипными экранными образами и правдой о войне.

    Например, бывший фельдшер Софья Дубнякова говорит: "Я смотрю фильмы о войне: медсестра на фронте, она ходит аккуратно, чисто, не в ватных брюках, а в юбке, у нее шапочка на гребне ..... .. Это неправда! ... Можно ли так вытаскивать раненых? войны. Потом мы получили трикотажные трусы вместо мужских".

    Кроме медицинских инструкторов, среди которых были и женщины, санитарами были носильщики - это были только мужчины. Они также помогали раненым. Однако их главной задачей было вывезти с поля боя уже перевязанных раненых.

    3 августа 1941 года Народный комиссар обороны издал приказ № 281 "О порядке присуждения государственной премии военным медсестрам и санитарам за хорошую боевую работу". Работа медсестер и носильщиков приравнивалась к военным достижениям. Приказ гласил: "За вынос с поля боя 15 раненых с их винтовками или легкими пулеметами представить каждого санитара и носильщика к правительственной награде - медали "За боевые заслуги" или "За отвагу". За вынос с поля боя 25 раненых с их оружием представлен к ордену Красной Звезды, за вынос 40 раненых - к ордену Красного Знамени, за вынос 80 раненых - к ордену Ленина.

    150 000 советских женщин были награждены военными орденами и медалями. 200 - Ордена Славы 2-й и 3-й степеней. Четверо стали полными кавалерами ордена Славы трех степеней. 86 женщин удостоены звания Героя Советского Союза.

    Во все времена служба женщин в армии считалась аморальной. О них существует много оскорбительной лжи, достаточно вспомнить ППЖ - полевую женщину.Как ни странно, такое отношение к женщинам было порождено солдатами-мужчинами на фронте. Ветеран войны Н.С. Посылаев вспоминает: "Женщины, попавшие на фронт, как правило, вскоре становились любовницами офицеров. Но как и в других случаях, если женщина предоставлена сама себе, домогательствам не будет конца...".

     

    A. Волков рассказывал, что когда группа девушек прибывала в армию, тут же приходили "купцы": "Сначала самых молодых и красивых забирали из штаба армии, потом из штаба более низкого ранга".

    Осенью 1943 года ночью в его роту прибыл инструктор-медик. И в роте есть только один медицинский инструктор. Оказалось, что девушку "домогались повсюду, а поскольку она никому не уступала, ее отправили восвояси". Из штаба армии в штаб дивизии, потом в штаб полка, потом в роту, а командир роты отправлял труднодоступных в окопы.

    Зина Сердюкова, бывший старшина разведывательной роты 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, умела быть строгой с бойцами и командирами, но однажды случилось следующее:

    "Была зима, взвод квартировал в загородном доме, у меня там был свой угол. Вечером меня вызвал командир полка. Иногда он ставил перед собой задачу отправить его за линию фронта. На этот раз он был пьян, стол с остатками еды не был убран. Ничего не говоря, он бросился ко мне и попытался раздеть. Я знал, как сражаться, в конце концов, я разведчик. Затем он позвал санитаров и приказал им удерживать меня. Они вдвоем сорвали с меня одежду. На мои крики прилетела хозяйка, с которой меня поселили, и только это меня спасло. Я бежал по деревне, полуголый, в бреду. Почему-то я думала, что найду приют у командира корпуса генерала Шарабурко, он на манер отца называл меня своей дочерью. Адъютант не пустил меня, но я бросился к генералу, избитый и растрепанный. Она бессвязно рассказала мне, как полковник М. пытался меня изнасиловать. Генерал заверил его, что я больше никогда не увижу полковника М. Через месяц мой командир роты сообщил, что полковник погиб в бою, что он был в карательном батальоне. Это война, это не только бомбы, танки, изнурительные марши...".

    Все было в жизни на фронте, где "до смерти четыре шага". Однако большинство ветеранов вспоминают девушек, воевавших на фронте, с искренним уважением. Чаще всего ругали тех, кто сидел сзади, за спинами женщин, ушедших на фронт в качестве добровольцев.

    Бывшие фронтовики вспоминают своих боевых друзей с теплотой и благодарностью, несмотря на трудности, с которыми они столкнулись в мужском коллективе.

    Рахиль Березина, в армии с 1942 года - переводчик и разведчик военной разведки, закончила войну в Вене старшим переводчиком в разведотделе Первого гвардейского механизированного корпуса под командованием генерал-лейтенанта И.Н. Руссиянова. Она говорит, что они относились к ней очень уважительно, в разведке, в ее присутствии, они даже перестали использовать бранные слова.

    Мария Фридман, разведчица 1-го отдела НКВД, воевавшая в районе Невской Дубровки под Ленинградом, вспоминает, что разведчики защищали ее, засыпали сахаром и шоколадом, которые они находили в немецких убежищах. Правда, иногда нам приходилось защищаться с кулаками в зубах.

    "Если ты не положишь его в зубы, ты пропал! .. В конце концов, разведчики стали защищать меня от чужих поклонников:". Если никто другой, то никто другой".Когда в полку появились девушки-добровольцы из Ленинграда, нас каждый месяц таскали на "выводок", как мы его называли. В медицинском батальоне проверяли, не забеременел ли кто... После одного такого "выводка" командир полка удивленно спросил меня: "Маруська, ты за кем ухаживаешь?". Они все равно нас убьют... "Они были грубыми людьми, но добрыми. И просто. Позже я никогда не сталкивался с такой воинствующей справедливостью, как в окопах".

    Бытовые трудности, с которыми Мария Фридман столкнулась на фронте, сейчас вспоминаются с иронией.

    "Вши съели солдата. Они снимают рубашки и брюки, но как девушка? Мне пришлось искать заброшенную землянку, там я разделся догола и пытался избавиться от вшей. Иногда они мне помогали, кто-то стоял у двери и говорил: "Не суй свой нос, Маруська там вшей раздавливает!".

    И банный день! И выходить из необходимости! Как-то я отступил, залез под куст, перелез через бруствер канавы, немцы либо сразу не заметили, либо дали мне спокойно посидеть, но когда я начал надевать брюки, свистели налево и направо. Я упал в траншею, брюки на каблуках. О, они там в окопах хихикали, как Маруськин немцам задницу отлепил...

    Сначала, признаться, этот солдатский гогот меня раздражал, пока я не понял, что они смеются не надо мной, а над своей собственной солдатской судьбой, окровавленной и вшивой, смеются, чтобы выжить, а не сойти с ума. И мне было достаточно того, что после кровопролитной битвы кто-то спрашивал с удивлением: "Манька, ты жива?".

    M. Фридман воевал на фронте и в тылу врага, был трижды ранен, получил медаль "За отвагу", орден Красной Звезды ...

     

    Девушки на фронте переносили все тяготы фронтовой жизни наравне с мужчинами и не уступали им ни в мужестве, ни в военном мастерстве.

    Немцы, чьи женщины выполняли в армии только вспомогательные функции, были крайне удивлены таким активным участием советских женщин в боевых действиях.

    Они даже пытались разыграть "женскую карту" в своей пропаганде и говорили о бесчеловечности советской системы, бросающей женщин в огонь войны. Примером такой пропаганды является немецкая листовка, появившаяся на фронте в октябре 1943 года: "Когда друг ранен...".

    Большевики всегда удивляли весь мир. И в этой войне они дали нечто совершенно новое:

    " Женщина впереди! С древних времен мужчины воевали, и все всегда считали, что война - это мужское дело, мужчины должны воевать, и никому не приходило в голову вовлекать женщин в войны. Были отдельные случаи, такие как печально известные "шоковые женщины" в конце последней войны - но это были исключения, и они вошли в историю как курьез или анекдот.

    Но кроме большевиков, никто не задумывался о массовом участии женщин в армии в качестве бойцов, на передовой с оружием в руках.

    Каждый народ стремится защитить своих женщин от опасности, сохранить женщину, потому что женщина - это мать, от нее зависит сохранение нации. Большинство мужчин могут погибнуть, но женщины должны выжить, иначе может погибнуть весь народ".

    Задумались ли немцы вдруг о судьбе русского народа, волнует ли их вопрос о его сохранении. Конечно, нет! Оказывается, все это лишь преамбула к самой важной немецкой мысли:"Поэтому в случае чрезмерных потерь, угрожающих преемственности нации, правительство другой страны будет стремиться вывести свою страну из войны, потому что каждое национальное правительство дорого своему народу." (Подчеркнуто немцами. Вот основная идея: мы должны закончить войну, и правительство нужно национальное. - Аарон Шнеер).

    Большевики думают по-другому". Грузинский Сталин и различные Кагановичи, Берии, Микояны и весь еврейский кагал (ну как же без антисемитизма в пропаганде! - Арон Шнеер) дышат в затылок своему народу, русскому народу и всем наплевать на другие народы России и саму Россию. У них одна цель - сохранить свою власть и свою шкуру. Вот почему им нужна война, война любой ценой, любыми средствами, ценой любых жертв, война до последнего человека, мужчины и женщины. "Если друга ранили", например, оторвали обе ноги или руки, неважно, черт с ним, "подруга" тоже сможет умереть на фронте, тащите ее туда, в мясорубку войны, ничего нежного с ней нет. Сталин не жалеет русских...".

    Немцы, конечно, просчитались и не учли искренний патриотический порыв тысяч советских женщин, девушек-добровольцев. Конечно, были мобилизации, чрезвычайные меры в условиях крайней опасности, трагическая ситуация на фронтах, но было бы неправильно не учитывать искренний патриотический порыв молодых людей, родившихся после революции и идеологически подготовленных в предвоенные годы к борьбе и самопожертвованию.

    Одной из таких девушек была Юлия Друнина, 17-летняя школьница, которая ушла на фронт. Стихотворение, написанное ею после войны, объясняет, почему она и тысячи других девушек добровольно ушли на фронт:

    "Я оставил свое детство В грязной военной комнате, Во взводе пехоты, В санитарном поезде. ... Я пришел из школы в землянки. Из "Прекрасной дамы" - в "Мать" и "Перемога". название ближе, чем "Россия", я не нашла".

    Женщины сражались на фронте, отстаивая свое равное право на защиту Отечества. Враг неоднократно высоко оценивал участие советских женщин в боях:

    "Русские женщины ... Коммунисты ненавидят всех врагов, они фанатичны, опасны. В 1941 году медицинские батальоны защищали последние рубежи перед Ленинградом с гранатами и винтовками в руках".

    Офицер связи принц Альберт Гогенцоллерн, участвовавший в атаке на Севастополь в июле 1942 года, "восхищался русскими и особенно женщинами, которые, по его мнению, проявили удивительное мужество, достоинство и стойкость".

    По словам итальянского солдата, ему и его товарищам пришлось сражаться с "русским женским полком" под Харьковом. Несколько женщин были взяты в плен итальянцами. Однако, согласно соглашению между вермахтом и итальянской армией, все захваченные итальянцами в плен были переданы немцам. Последний решил перестрелять всех женщин. Итальянец говорит: "Женщины не ожидали ничего другого. Они просили только разрешить им помыться в ванне и постирать грязную одежду, чтобы умереть чистыми, как это должно быть по старому русскому обычаю. Немцы удовлетворили их" просьбу, надели чистые рубашки, нас расстреляли ..... "

    То, что рассказ итальянца об участии женского пехотного подразделения в сражениях не является выдумкой, подтверждает другая история. Поскольку и в советской научной, и в художественной литературе встречались многочисленные упоминания только о подвигах отдельных женщин - представительниц всех военных специальностей и никогда не говорилось об участии в боях отдельных женских пехотных подразделений, мне пришлось обратиться к материалу, опубликованному во власовской газете "Заря".

    В статье "Валя Нестеренко - помкомвзвода разведки" рассказывается история пленной советской девушки. Валя окончил Рязанское пехотное училище. По ее словам, с ней учились около 400 женщин и девушек:

    "Почему все они были добровольцами? Они считались добровольцами. Но как они бежали? Советская власть?" Они отвечают: "Мы любим". - "Значит, необходимо защищать!" Они пишут заявления. А потом попробуйте, откажитесь от него! А в 1942 году началась тотальная мобилизация. Каждый получает повестку, является в военкомат по месту регистрации и призыва. Направляется в комиссию. Комиссия выносит заключение: годен к строевой службе. Отправить в часть. Тех, кто старше или имеет детей, мобилизуют на службу. А те, кто помоложе и бездетные - те служат в армии. На моем выпуске было 200 человек. Некоторые не хотели учиться, но потом их отправили рыть окопы.

    В нашем полку из трех батальонов было двое мужчин и одна женщина. Женский был первый батальон - пулеметчики. Вначале это были девочки из детских домов. Они были в отчаянии. Мы провели этот батальон в десять населенных пунктов, а потом большинство из них вышли из строя. Позвонил, чтобы пополнить запасы. Затем остатки батальона были сняты с фронта, а из Серпухова был направлен новый женский батальон. Там была специально создана женская секция. В новом батальоне были женщины и девушки постарше. Все они были мобилизованы. Три месяца мы учились на пулеметчиков. Хотя вначале не было больших сражений, они были храбрыми.

    Наш полк продвинулся на деревни Жилино, Савкино, Суровежки. Женский батальон действовал в центре, а мужской батальон - на левом и правом флангах. Женский батальон должен был пересечь Хелм и продвинуться до опушки леса. Как только они взошли на холм, артиллерия начала бить. Девушки и женщины начали кричать и плакать. Они теснились друг к другу, и немецкая артиллерия сбила их всех в кучу. В батальоне было не менее 400 человек, и из всего батальона выжили три девушки. На то, что произошло, страшно смотреть... Горы женских трупов. Это женское дело, война?".

    Сколько женщин-красноармейцев попало в немецкий плен, неизвестно. Однако немцы не признавали женщин в качестве военнослужащих и считали их партизанками. Поэтому, по словам немецкого ефрейтора Бруно Шнайдера, перед отправкой его роты в Россию их командир, лейтенант Принц, ознакомил солдат с приказом: "Расстрелять всех женщин, служащих в Красной армии". Многочисленные факты свидетельствуют о том, что этот приказ использовался на протяжении всей войны.

    В августе 1941 года военнопленный, военный врач, был расстрелян по приказу Эмиля Кнолля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии.

    В 1941 году в городе Мглинске Брянской области немцы схватили двух девушек из медсанчасти и расстреляли их.

    После поражения Красной Армии в Крыму в мае 1942 года неизвестная девушка в военной форме спряталась в доме жителя Буряченко в рыбацком поселке Маяк под Керчью. 28 мая 1942 года немцы обнаружили ее во время обыска. Девушка сопротивлялась нацистам, крича: "Стреляйте, ублюдки! Я умираю за советский народ, потому что Сталин, а вы, изверги, умрете от собаки!". Девочка была застрелена во дворе.

    В конце августа 1942 года в станице Крымской Краснодарского края была расстреляна группа моряков, среди которых было несколько девушек в военной форме.

    В станице Старотитаровской Краснодарского края среди расстрелянных военнопленных было найдено тело девушки в красноармейской форме. Имела паспорт на имя Татьяны Александровны Михайловой, 1923 г. Родилась в селе Ново-Романовка.

    В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 года были зверски замучены захваченные в плен военные помощники Глубоков и Ячменев.

    5 января 1943 года недалеко от хутора Северный были захвачены в плен 8 красноармейцев. Среди них была медсестра по имени Люба. После продолжительных пыток и унижений все заключенные были расстреляны.

    Дивизионный переводчик разведки П. Рафес вспоминает, что в селе Смаглеевка, в 10 км от Кантемировки, освобожденном в 1943 году, жители рассказывали, как в 1941 году "раненую лейтенантку вытащили голой на улицу, порезали ей лицо, руки, отрезали груди..."Зная, что их ждет в случае пленения, женщины-солдаты обычно сражались до последнего.

    Часто захваченные женщины подвергались насилию перед смертью. Солдат 11-й танковой дивизии Ганс Рудхофф свидетельствует, что зимой 1942 года "... Русские медсестры лежали на улицах. Их расстреливали и выбрасывали на улицу. Они лежали обнаженные... На этих трупах... были сделаны непристойные надписи".

    В Ростове в июле 1942 года немецкие мотоциклисты ворвались во двор, где находились медсестры. Они хотели надеть гражданскую одежду, но у них не было времени. Поэтому их затаскивали в сарай в военной форме и насиловали. Однако они не убили его.

    Женщины-военнопленные, оказавшиеся в лагерях, также подвергались насилию и жестокому обращению. Бывший военнопленный К.А. Шенипов рассказал, что в Дрогобычском лагере была красивая пленная девушка по имени Люда. "Капитан Штроер, начальник лагеря, пытался изнасиловать ее, но она сопротивлялась, после чего немецкие солдаты, вызванные капитаном, привязали Люду к кровати, и в таком положении Штроер изнасиловал ее, а затем застрелил".

    В шталаге 346 в Кременчуге в начале 1942 года немецкий лагерный врач Орланд собрал 50 женщин-врачей, санитаров, медсестер, раздел их и "приказал нашим врачам осмотреть их со стороны половых органов - посмотреть, не больны ли они венерическими заболеваниями". Внешний осмотр он проводил сам, а этих трех молодых девушек он привел к себе на "службу".

    Охранники лагеря из числа бывших военнопленных и лагерные полицейские особенно цинично относились к женщинам-военнопленным. Они насиловали заключенных или заставляли их жить с ними под угрозой смерти. В шталаге № 337, недалеко от Барановичей, около 400 женщин-военнопленных содержались на территории, специально огороженной колючей проволокой. В декабре 1967 года бывший начальник охраны лагеря А.М. Ярош на заседании Военного трибунала Белорусского военного округа признался, что его подчиненные насиловали заключенных в женском блоке.

    В лагере для военнопленных в Миллерово содержались и женщины-заключенные. Командиром женского барака был поволжский немец. Судьба девушек, томившихся в этом бараке, была ужасной:

    "Полицейские часто заглядывали в этот барак. Каждый день комендант давал каждой девушке два часа на выбор по пол-литра. Полицейский мог отнести их в свой барак. Они жили по двое в комнате. Эти два часа он мог использовать как вещь, Однажды, на вечерней поверке, приехал сам начальник полиции, он получил девушку на всю ночь, одна немка пожаловалась ему, что эти "гады" не любят ходить к вам Он посоветовал с усмешкой: "А вы для тех, кто не хочет идти, устройте "красный пожарный". Девушку раздели догола, распяли, привязали веревками к полу. Затем они взяли большой красный перец", развернули его и вставили во влагалище девочки. Оставьте в таком положении до получаса. Многим девочкам кусали губы - они сдерживали крик и долго не могли пошевелиться после такого наказания. ла и другие изощренные издевательства. Например, "самонаказание". Существует специальный кол, сделанный крест-накрест, высотой 60 сантиметров. Девушка должна была раздеться догола, вставить кол в анус, держаться руками за крестовину, а ноги положить на табурет и держать так три минуты. Те, кто не выдержал, должны были повторить все с самого начала. О том, что происходило в женском лагере, мы узнали от самих девушек, которые выходили из бараков, чтобы посидеть на скамейке в течение десяти минут. Полицейские также с гордостью рассказывали о своих подвигах и находчивой немке.Женщины-военнопленные содержались во многих лагерях. По словам очевидцев, они производили крайне жалкое впечатление. В условиях лагерной жизни им было особенно тяжело: они больше других страдали от отсутствия элементарных санитарных условий.

    K. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, посетивший лагерь Седлице осенью 1941 года, беседовал с заключенными женщинами. Один из них, военный врач, признался: "...все терпимо, кроме отсутствия белья и воды, что не позволяет нам переодеться или помыться".

    Группа женщин-медиков, захваченных на Киевском кесселе в сентябре 1941 года, содержалась во Владимир-Волынске - в лагере Офлаг № 365 "Север".

    Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 года в Вяземском окружении. Женщины содержались сначала в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте, с приближением Красной Армии, немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. В лагере было всего несколько пленных. Их содержали в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 года немцы освободили всех женщин с "условием свободного поселения в Смоленске".

    После падения Севастополя в июле 1942 года около 300 женщин-медиков попали в плен: Врачи, медсестры, санитарки. Сначала их отправили в Славуту, а в феврале 1943 года, собрав в лагере около 600 женщин-военнопленных, их погрузили в вагоны и повезли на Запад. В Ровно все встали в очередь, и начались очередные поиски евреев. Один из заключенных, Касаченко, ходил вокруг и показывал: "Это еврей, это комиссар, это партизан". Тех, кто отделялся от общей группы, расстреливали. Тех, кто остался, погрузили обратно в повозки, мужчин и женщин вместе. Сами заключенные разделили вагон на две части: в одной - женщины, в другой - мужчины. Наматывая на катушку через отверстие в полу.

    По пути пленных мужчин высаживали на различных станциях, а женщин доставили в город Зоес 23 февраля 1943 года. Они выстроились в ряд и объявили, что будут работать на военных заводах. Среди заключенных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейский. Преподаватель истории в Одесском педагогическом институте, выдающий себя за серба. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Элклемм сказал от имени всех немцев: "Мы военнопленные и не будем работать на военных заводах". В ответ они начали всех избивать, а затем прошли в небольшой зал, где из-за тесноты невозможно было ни сесть, ни передвигаться. Почти целый день они стояли так. А затем непокорных отправили в Равенсбрюк.

    Этот женский лагерь был основан в 1939 году. Первыми заключенными в Равенсбрюке были пленные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Все заключенные были обриты, носили полосатые (синие и серые полосы) платья и куртки без подкладки. Нижнее белье - рубашка и брюки. Не было ни лифчиков, ни поясов. В октябре выдавалась пара старых чулок на шесть месяцев, но не все могли ходить в них до весны. Обувь была сделана из дерева, как и в большинстве концентрационных лагерей.

    Барак был разделен на две части, соединенные коридором: общую комнату, в которой находились столы, табуретки и небольшие шкафы, и спальню - трехэтажные койки с узким проходом между ними. На двоих заключенных было выдано ватное одеяло. В отдельной комнате жил блок - начальник казармы. В коридоре находились умывальная комната и туалет.

    Заключенные работали в основном на швейных фабриках лагеря. В Равенсбрюке производилось 80% всей униформы для войск СС, а также лагерная одежда для мужчин и женщин.

    Первые советские военнопленные женщины - 536 человек - прибыли в лагерь 28 февраля 1943 года. Сначала их всех отправили в баню, а затем выдали лагерную полосатую одежду с красным треугольником с надписью: "СУ" - Советский Союз.

    Еще до прибытия советских женщин эсэсовцы распространили в лагере слухи о том, что из России привезут банду убийц. Поэтому их разместили в специальном блоке, огороженном колючей проволокой.

    Каждый день заключенные вставали в 4 утра, иногда на несколько часов. Затем они работали по 12-13 часов в швейных мастерских или в лагерной больнице.

    Завтрак состоял из заменителя кофе, который женщины использовали в основном для мытья волос, так как горячей воды не было. Для этого кофе собирали и промывали в порядке очереди.Женщины с неповрежденными волосами стали использовать гребни, которые они делали сами. Француженка Мишлин Морель вспоминает: "Русские девушки резали деревянные доски или металлические пластины на фабричных станках и полировали их так, что получались вполне приемлемые расчески. За деревянный гребень давали половину порции хлеба, за металлический - целую порцию."

    На обед заключенным давали пол-литра тыквы и 2-3 вареных картофелины. Вечером мы получили на пятерых небольшую буханку хлеба, смешанного с опилками, и еще пол-литра тыквы.

    Одна из заключенных С. Мюллер в своих воспоминаниях свидетельствует о том, какое впечатление произвели советские женщины на узников Равенсбрюка: согласно Женевской конвенции Красного Креста с ними следует обращаться как с военнопленными, что было на руку лагерным властям.

    Но женщины из красноармейского блока (так мы называли бараки, где они жили) решили превратить это наказание в демонстрацию своей силы. Я помню, как кто-то в нашем квартале кричал: "Смотрите, Красная Армия марширует!". Мы выбежали из барака и побежали на лагерную улицу. И что же мы увидели?

    Это было незабываемо! Пятьсот советских женщин, десять в ряд, шагают, как на параде, переступая с ноги на ногу. Как барабанная дробь, их шаги ритмично стучали по улице лагеря. Вся колонна была смещена как единое целое. Вдруг женщина на правом фланге первого ряда отдала приказ петь. Она считала: "Раз, два, три!". И они пели:

    Восстань, земля огромная, восстань на смертный бой ....

    Потом они пели о Москве.

    Фашисты были ошеломлены: наказание в виде марша униженных военнопленных стало демонстрацией их силы и неподвижности...

    Эсэсовцам не удалось оставить советских женщин без ужина. Политзаключенные заранее позаботились о еде".

     

    Советские военнопленные не раз поражали своих врагов и товарищей по плену своим единством и духом сопротивления. Однажды 12 советских девушек были включены в список заключенных, которых должны были отправить в газовые камеры Майданека. Когда эсэсовцы пришли в барак, чтобы забрать женщин, товарищи отказались их передать. Эсэсовцам удалось их найти. "Оставшиеся 500 человек выстроились по пять в ряд и пошли к коменданту. Переводчиком был Э. Л. Клемм. Комендант собирал тех, кто приходил в блок, угрожал им расстрелом, и они объявляли голодовку."

    В феврале 1944 года около 60 женщин-военнопленных из Равенсбрюка были переведены в концентрационный лагерь Барт авиационного завода "Хейнкель". Девушки также отказались там работать. Затем их выстроили в два ряда и приказали раздеться до рубашек, снять деревянные колодки. В течение многих часов они стояли на холоде, и каждый час приходил надзиратель и предлагал кофе и постель тем, кто соглашался выйти на работу. Затем трех девушек бросили в карцер. Двое из них умерли от пневмонии.

    Постоянные издевательства, тяжелая работа, голод привели к самоубийству. В феврале 1945 года защитница Севастополя, военный врач Синаида Аридова, бросилась на проволоку.Тем не менее, заключенные верили в освобождение, и эта вера нашла отражение в песне, сочиненной неизвестным автором:

    Будьте здоровы, русские девушки! Выше голову, будьте смелее! Нам не нужно долго ждать, Соловей прилетит весной ... И откройте двери к свободе, Стяните полосатое платье с наших плеч И залечите глубокие раны, Вытрите слезы с наших опухших глаз. Будьте здоровы, русские девушки! Будьте русским всегда и везде! Ждать осталось недолго, совсем недолго - И мы будем на русской земле.

    В своих мемуарах бывшая узница Жермена Тиллон описала русских военнопленных в Равенсбрюке своеобразно: грубые и необразованные. Среди них были интеллигенты (врачи, учителя) - доброжелательные и внимательные. Нам также нравилось их непослушание, нежелание подчиняться немцам".

    Женщины-военнопленные также были депортированы в другие концентрационные лагеря. Узник Освенцима А. Лебедев вспоминает, что в женском лагере содержались парашютистки Ира Иванникова, Женя Саричева, Викторина Никитина, врач Нина Харламова и медсестра Клавдия Соколова.

    В январе 1944 года более 50 женщин-военнопленных из лагеря Хелм были отправлены в Майданек, поскольку они отказались работать в Германии и стать гражданскими работниками. Среди них были врач Анна Никифорова, военфельдшер Ефросинья Цепенникова и Тоня Леонтьева, пехотный лейтенант Вера Матюцкая.

    Штурман авиаполка Анна Егорова, чей самолет был сбит над Польшей, в шоковом состоянии и с обожженным лицом была схвачена и содержалась в Кюстринском лагере.

    Несмотря на смерть, царившую в плену, несмотря на то, что любые связи между военнопленными были запрещены, там, где они работали вместе, в основном в лагерных госпиталях, иногда возникала любовь, которая давала новую жизнь. Как правило, в таких редких случаях руководство немецких лазаретов не вмешивалось в роды. После рождения ребенка мать-военнопленная либо переводилась в статус гражданского лица, освобождалась из лагеря и выписывалась по месту жительства своих родственников на оккупированной территории, либо возвращалась в лагерь вместе с ребенком.

    Например, из записей лагерной больницы шталага № 352 в Минске известно, что "Александра Синдева, медсестра, которая 23.2.42 в 1-м лагере".

    В 1944 году отношение к женщинам-военнопленным ужесточается. Они подвергаются новому контролю. В соответствии с общими положениями о проверке и отборе советских военнопленных, 6 марта 1944 года OKW издал специальный приказ "Об обращении с русскими военнопленными". В этом документе говорилось, что советские военнопленные женщины, содержавшиеся в лагерях, должны были проверяться местным отделом гестапо так же, как и все вновь прибывшие советские военнопленные. Если полицейская проверка выявляла политическую неблагонадежность женщин-военнопленных, они должны были быть освобождены из плена и переданы полиции.

    На основании этого приказа начальник Службы безопасности и СД 11 апреля 1944 года издал приказ о переводе ненадежных женщин-военнопленных в ближайший концентрационный лагерь. После транспортировки в концентрационный лагерь такие женщины подвергались так называемому "особому обращению" - ликвидации. Так погибла Вера Панченко-Писанецкая - старшая группы из семисот женщин-военнопленных, работавших на военном заводе в городе Гентин. На заводе производилось много металлолома, и в ходе расследования выяснилось, что за диверсию ответственна Вера. В августе 1944 года она была переведена в Равенсбрюк и повешена там осенью 1944 года.В 1944 году 5 русских старших офицеров, включая женщину-майора, были убиты в концентрационном лагере Штутхоф. Их отвезли в крематорий - место казни. Сначала приводили мужчин и расстреливали одного за другим. Потом женщина. По словам поляка, который работал в крематории и понимал русский язык, эсэсовец, говоривший по-русски, издевался над женщиной и заставлял ее выполнять его приказы: "направо, налево, вокруг...". После этого эсэсовец спросил ее: "Почему ты это сделала?". Что она делала, я так и не узнал. Она ответила, что сделала это ради своей родины. После этого эсэсовец ударил его по лицу и сказал: "Это тебе за родину". Русский плюнул ему в глаза и ответил: "А это за твою родину". Возникло замешательство. Два эсэсовца подбежали к женщине и стали заживо заталкивать ее в мусоросжигательную печь. Она сопротивлялась. Подбежали еще несколько эсэсовцев. Офицер крикнул: "В печь ее!". Дверца духовки была открыта, и жар воспламенил волосы женщины. Хотя женщина энергично сопротивлялась, ее положили на катафалк и затолкали в печь. Это видели все заключенные, работавшие в крематории". Имя этой героини, к сожалению, осталось неизвестным.

     

    Женщины, бежавшие из плена, продолжали сражаться с врагом. В секретном послании № 12 от 17 июля 1942 года начальника полиции безопасности оккупированных восточных территорий имперскому министру безопасности 17-го рейха. Еврейская женщина-врач, ранее служившая в Красной армии и попавшая в плен, была арестована и, бежав из лагеря военнопленных, скрылась под вымышленным именем в детском доме в Умани и занималась там медицинской практикой в целях шпионажа". Вполне вероятно, что неизвестная героиня помогала военнопленным.

    Рискуя жизнью, женщины-военнопленные неоднократно спасали своих еврейских друзей. В Дулаге № 160 в Чороле около 60 000 заключенных содержались в карьере на территории кирпичного завода. Была также группа женщин-военнопленных. Из них семь или восемь остались в живых до весны 1942 года. Летом 1942 года все они были расстреляны за укрывательство еврейской женщины.

    Осенью 1942 года в Георгиевском лагере вместе с другими заключенными находилось несколько сотен военнопленных. В какой-то момент немцы повели опознанных евреев на расстрел. Среди осужденных была Циля Гедалева. В последний момент немецкий офицер, ответственный за расправу, вдруг сказал: "Медхен вон! - Девочки - на выход!" И Циля вернулась в женский барак. Друзья дали Циле новое имя - Фатима, и в дальнейшем, по всем документам, она была татаркой.

    С 9 по 20 сентября военврач III ранга Эмма Львовна Хотина находилась в окружении в лесах Брянска. Был взят в плен. На следующем этапе она бежала из села Кокаревка в город Трубчевск. Она скрывалась под вымышленным именем и часто меняла место жительства. Ее поддерживали товарищи - русские врачи, работавшие в лагерном лазарете в Трубчевске. Они установили контакт с партизанами. А когда 2 февраля 1942 года партизаны атаковали Трубчевск, 17 врачей, фельдшеров и медсестер ушли с ними. Е.Л. Хотина стала начальником партизанской медицинской службы в Житомирской области.

    Сара Земельман - военный ассистент, лейтенант медицинской службы, работала в мобильном полевом госпитале № 75 Юго-Западного фронта.... 21 сентября 1941 года под Полтавой, ранен в ногу, попал в плен вместе с госпиталем. Руководитель больницы Василенко передал Саре документы от имени убитого медика Александры Михайловской. Среди задержанных сотрудников больницы не было предателей. Через три месяца Саре удалось бежать из лагеря. В течение месяца она скиталась по лесам и селам, пока ее не спасла недалеко от Кривого Рога, в селе Веселые Терны, семья фельдшера-ветеринара Ивана Лебедченко. Сара жила в подвале дома больше года. 13 января 1943 года Веселые Терны были освобождены Красной Армией. Сара пошла в военкомат и попросилась на фронт, но ее отвезли в фильтрационный лагерь №258. Их вызывали на допрос только ночью. Следователи спросили, как она пережила нацистскую тюрьму, будучи еврейкой. И только встреча в том же лагере с коллегами по больнице - рентгенологом и главным хирургом - помогла ей.

    S. Земельман был направлен в медицинский батальон 3-й Померанской дивизии 1-й польской армии. 2 мая 1945 года она закончила войну у ворот Берлина. Она получила три ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны 1-й степени, награждена польским орденом Серебряного креста за заслуги.

    К сожалению, после освобождения из лагерей, пройдя через ад немецких лагерей, узники сталкивались с несправедливостью, недоверием и презрением.

    Груня Григорьева вспоминает, что красноармейцы, освободившие Равенсбрюк 30 апреля 1945 года, считали девушек-военнопленных "... предателями". Это нас потрясло. Мы не ожидали такой встречи. Наши любимые француженки, польки, иностранки".

    После окончания войны женщины-военнопленные прошли через все пытки и унижения на проверках СМЕРШа в фильтрационных лагерях. Александра Ивановна Макс, одна из 15 советских женщин, освобожденных в лагере Нойхаммер, рассказывает, как советский офицер в лагере возвращения наказал ее: "Как вам не стыдно, вы сдались, вы...". И я спорю с ним: "Что мы должны были сделать?". А он говорит: "Ты должен был застрелиться, но не сдавайся!". И я спросил: "Где было наше оружие?". "Ну, ты мог бы, ты должен был повеситься, убить себя. Но не сдавайся".

    Многие фронтовики знали, что ждет бывших заключенных дома. Одна из освобожденных женщин, Н.А. Курляк, вспоминает: "Мы, 5 девушек, должны были работать в советской воинской части. Мы все время просили: "Отправьте нас домой". "Но мы не верили".

    И уже через несколько лет после войны женщина-врач, бывшая заключенная, написала в частном письме: "... Иногда мне очень жаль, что я остался жив, потому что я всегда ношу на себе это темное пятно заключения, многие не знают, что это была за "жизнь", если ее можно назвать жизнью. Многие не верят, что мы честно перенесли тяготы тамошнего плена и остались честными гражданами советского государства."

    Пребывание в фашистской неволе непоправимо сказалось на здоровье многих женщин. У большинства из них естественные женские процессы остановились еще в лагере, и многие так и не смогли оправиться.

    Некоторые, переведенные из лагерей для военнопленных в концентрационные лагеря, были стерилизованы. "У меня не было детей после стерилизации в лагере. И так я остался как калека... У многих наших девушек не было детей. говорит, значит, будем жить. И мы до сих пор живем с ним".

    Установили бы вы приложение, чтобы читать статьи epochtimes на своем телефоне?

    Только недавно исследователи обнаружили, что нацисты принуждали заключенных женщин к проституции в специальных борделях в десятке европейских концлагерей, пишет Владимир Гинда в заголовке Архив в №31 от 09/08/2013 журнала Корреспондент.

    Агония и смерть или проституция - нацисты ставили европейцев и славян в концентрационных лагерях перед таким выбором. Из нескольких сотен девушек, выбравших второй вариант, администрация содержала бордели в десяти лагерях - не только в тех, где заключенных использовали в качестве рабочей силы, но и в других, предназначенных для массового уничтожения.

    В советской и современной европейской историографии этот вопрос фактически не существовал, лишь несколько американских ученых - Венди Гертенсен и Джессика Хьюз - затронули некоторые аспекты проблемы в своих научных трудах.

    В начале XXI века немецкий культуролог Роберт Зоммер начал скрупулезно восстанавливать информацию о секс-пропагандистах в ужасных условиях немецких концлагерей и фабрик смерти.

    Результатом девятилетнего исследования стала книга KZ-Bordell (Бордель концлагеря), опубликованная Зоммером в 2009 году, которая потрясла европейских читателей. На основе этой работы в Берлине была организована выставка "Секс-работа в концлагерях".

    Постельная мотивация"Легализованный секс" появился в нацистских концлагерях в 1942 году. Эсэсовцы организовали дома терпимости в десяти учреждениях, прежде всего в так называемых трудовых лагерях - в австрийском Маутхаузене и его филиале Гузене, немецком Флоссенбурге, Бухенвальде, Нойенгамме, Заксенхаузене и Дора-Миттельбау. Кроме того, институт принудительных проституток был введен и в трех лагерях смерти для уничтожения заключенных: в польском Освенциме и его "спутнике" Моновице, а также в немецком Дахау.

    Идея создания лагерных борделей принадлежала рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру. Данные исследователей показывают, что он был впечатлен системой поощрений, использовавшейся в советских лагерях принудительного труда для повышения производительности труда заключенных.

    Имперский военный музей
    Один из бараков в Равенсбрюке, крупнейшем женском концентрационном лагере нацистской Германии

    Гиммлер решил извлечь уроки из своего опыта и добавил в список "поощрений" то, чего не было в советской системе, - "поощрение" проституции. Шеф СС был убежден, что право на посещение борделя, наряду с другими вознаграждениями - сигаретами, наличными или лагерными ваучерами, улучшенным питанием - может заставить заключенных работать больше и лучше.

    На самом деле право на посещение таких заведений принадлежало преимущественно охранникам лагеря из числа заключенных. И этому есть логическое объяснение: большинство мужчин-заключенных были истощены, поэтому они даже не задумывались о сексуальном влечении.

    Хьюз отмечает, что доля заключенных-мужчин, пользовавшихся услугами борделей, была крайне мала. В Бухенвальде, где в сентябре 1943 года содержалось около 12,5 тысяч человек, за три месяца общественные бараки посетили 0,77% заключенных. Похожая ситуация была и в Дахау, где по состоянию на сентябрь 1944 года 0,75% из 22 тысяч заключенных пользовались услугами проституток.

    Тяжелый процент

    В борделях одновременно работало до двухсот секс-рабынь. Большинство женщин, два десятка, содержались в борделе в Освенциме.

    Работницами борделя были исключительно женщины-заключенные, в основном привлекательные, в возрасте от 17 до 35 лет. Около 60-70% из них были немецкого происхождения, из числа тех, кого власти Рейха называли "асоциальными элементами". Некоторые из них до попадания в концлагерь занимались проституцией, поэтому соглашались выполнять аналогичную работу, но без проблем за колючей проволокой, и даже передавали свои навыки неопытным коллегам.

    Примерно треть секс-рабынь СС набирали из заключенных других национальностей - поляков, украинцев или белых русских. Евреям не разрешалось выполнять такую работу, а еврейским заключенным не разрешалось посещать публичные дома.

    Эти работники носили специальные значки - черные треугольники, нашитые на рукава их халатов.

        Примерно треть секс-рабынь СС набирали из заключенных других национальностей - поляков, украинцев или белых русских.

    Некоторые девушки вызвались "поработать". Например, бывшая сотрудница лазарета Равенсбрюк, крупнейшего женского концентрационного лагеря Третьего рейха, где содержалось до 130 000 человек, вспоминала, что некоторые женщины добровольно шли в бордель, потому что им обещали освобождение после шести месяцев работы.Испанка Лола Касадель, участница движения сопротивления, попавшая в тот же лагерь в 1944 году, рассказывала, как бригадир ее барака объявил: "Кто хочет работать в борделе, приходите ко мне. И помните, что если не будет добровольцев, нам придется прибегнуть к насилию".

    Угроза не была пустой: как вспоминала Шейна Эпштейн, еврейка из Каунасского гетто, обитательницы женских бараков в лагере жили в постоянном страхе перед охранниками, которые регулярно насиловали заключенных. Рейды проводились ночью: Пьяные мужчины ходили по койкам с факелами и выбирали самую красивую жертву.

    Их радость не знала границ, когда они обнаружили, что девушка все еще девственница". Затем они громко рассмеялись и позвонили своим коллегам", - сказал Эпштейн.

    Потеряв честь и даже желание бороться, некоторые девушки шли в бордели, понимая, что это их последняя надежда на выживание.

    "Самое главное, что нам удалось бежать из лагерей Берген-Бельзен и Равенсбрюк", - говорит о своей "постельной карьере" Лизелотта Б., бывшая узница лагеря Дора-Миттельбау. "Главное было как-то выжить".

    С арийской дотошностью

    После первичного отбора рабочих доставляли в специальные бараки в концентрационных лагерях, где они должны были работать. Чтобы придать истощенным пленным более или менее приличный вид, их отвели в лазарет. Там медики в форме СС делали им инъекции кальция, они принимали дезинфицирующие ванны, ели и даже загорали под кварцевыми лампами.

    Во всем этом не было сострадания, только расчет: трупы готовили для каторжных работ. Как только цикл реабилитации заканчивался, девушки становились частью секс-промоутера. Работа была ежедневной, спокойной - только когда не было света или воды, при объявлении воздушной тревоги или во время трансляции по радио речей немецкого лидера Адольфа Гитлера.

    Конвейер работал как часы и точно по графику. В Бухенвальде, например, проститутки вставали в 7 утра и занимались собой до 7 вечера: Они завтракали, делали зарядку, проходили ежедневные медицинские осмотры, мылись, убирались и ели. По лагерным меркам, еды было так много, что проститутки даже обменивали еду на одежду и другие вещи. Все заканчивалось ужином, а в семь часов вечера начиналась двухчасовая работа. Единственное время, когда лагерные проститутки не могли пойти к ней, это когда у них были "те дни" или они заболевали.

     

    AP
    Женщины и дети в бараке, освобожденном англичанами в лагере Берген-Бельзен.

    Процедура оказания интимных услуг, начиная с отбора мужчин, была максимально детализирована. Прежде всего, так называемые лагерные функционеры - заключенные, работавшие на внутреннюю безопасность, и охранники из числа заключенных - могли получить жену.

    Кроме того, изначально бордели были открыты исключительно для немцев или представителей народов, проживающих на территории Рейха, а также для испанцев и чехов. Позже круг посетителей был расширен - из него исключили только евреев, советских военнопленных и обычных интернированных. Например, журналы посещений, тщательно ведущиеся администрацией борделя в Маутхаузене, показывают, что 60 % клиентов были преступниками.

    Мужчины, которые хотели предаться плотским утехам, сначала должны были получить разрешение от администрации лагеря. Затем они покупали билет за две рейхсмарки - чуть меньше 20 сигарет, которые продавались в столовой. Четверть этой суммы доставалась самой женщине, и только если она была немкой.

    В лагерном борделе клиенты сначала оказывались в комнате ожидания, где проверялись их данные. Затем они прошли медицинский осмотр и получили профилактические инъекции. Затем посетителю называли номер комнаты, в которую он должен был пройти. Именно там происходил половой акт. Разрешалась только "поза миссии". Разговоры не поощрялись.

    Одна из содержавшихся там "наложниц", Магдалена Вальтер, описывает работу борделя в Бухенвальде: "У нас была ванная комната с туалетом, где женщины должны были мыться перед приходом следующего посетителя. Сразу же после мытья появился заказчик. Все работало как на конвейере; мужчинам не разрешалось находиться в комнате более 15 минут.

    В течение вечера проститутка принимала от 6 до 15 человек, согласно полученным документам.

    Органы в действии

    Легализация проституции была выгодна властям. Например, один только бордель в Бухенвальде за первые шесть месяцев работы заработал 14-19 000 рейхсмарок. Деньги пошли на экономическую политику Германии.

    Немцы использовали женщин не только как объект сексуального наслаждения, но и как научный материал. Обитательницы публичных домов тщательно следили за гигиеной, поскольку любое заболевание, передающееся половым путем, могло стоить им жизни: Зараженных проституток в лагерях не лечили, но проводили над ними эксперименты.

     


    Имперский военный музей
    Освобожденные узники лагеря Берген-Бельзен.

    Ученые Рейха так и поступили, выполняя волю Гитлера: еще до войны он называл сифилис одним из самых опасных заболеваний в Европе, способным привести к катастрофе. Фюрер считал, что спасутся только те народы, которые смогут найти способ быстро вылечить болезнь. Чтобы получить чудодейственное лекарство, эсэсовцы превращали зараженных женщин в живые лаборатории. Однако они недолго оставались в живых - интенсивные эксперименты быстро приводили заключенных к мучительной смерти.

    Исследователи обнаружили ряд случаев, когда даже здоровых проституток бросали на растерзание медицинским садистам.

    В лагерях не щадили и беременных женщин. В некоторых местах их убивали сразу, в некоторых - искусственно прерывали и отправляли обратно в "строй" через пять недель. Кроме того, аборты делались в разное время и разными способами - и это тоже стало частью исследования. Некоторым заключенным разрешалось рожать, но только в экспериментальном порядке, чтобы определить, как долго ребенок может прожить без пищи.

    Презренные заключенные

    По словам бывшего узника Бухенвальда Альберта ван Дейка из Нидерландов, лагерных проституток презирали другие заключенные, не обращая внимания на то, что их вынуждали "идти в присяжные" тяжелые условия содержания и попытка спасти свою жизнь. А работа обитательниц борделя была похожа на ежедневно повторяющееся изнасилование.

    Некоторые женщины, даже в борделе, пытались защитить свою честь. Вальтер, например, попала в Бухенвальд девственницей и, играя роль проститутки, пыталась защититься от первого клиента ножницами. Попытка не удалась, и, согласно записям, бывшая девственница удовлетворила шесть мужчин в тот же день. Вальтер терпела это, потому что знала: иначе ее ждет газовая камера, крематорий или барак для жестоких экспериментов.

    Не у всех хватило сил пережить насилие. По данным исследователей, некоторые обитатели лагерных борделей покончили с собой, другие потеряли рассудок. Некоторые выжили, но остались в заключении на всю жизнь Психологические проблемы.... Физическое освобождение не избавило их от бремени прошлого, и после войны лагерные проститутки были вынуждены скрывать свою историю. В результате ученые собрали мало документальных свидетельств о жизни в этих домах терпимости.

    "Я работала плотником или строила дороги, это одно, и совсем другое - "мне приходилось работать проституткой", - говорит Инза Эшебах, директор мемориала в бывшем лагере Равенсбрюк.

    Данный материал был опубликован в № 31 журнала "Корреспондент" от 9 августа 2013 года. Полная перепечатка публикаций журнала "Корреспондент" запрещена. Правила использования материалов журнала "Корреспондент", опубликованных на сайте Korrespondent.net, можно найти .

    Медицинские работники Красной Армии, захваченные под Киевом, собраны для отправки в лагерь для военнопленных, август 1941 года:

    Многие формы девочек - полувоенные-полугражданские, типичные для ранних этапов войны, когда Красная Армия испытывала трудности с обеспечением женской формой и форменной обувью маленьких размеров. Слева - туповатый пленный артиллерийский лейтенант, возможно, "командир этапа".Сколько женщин-солдат Красной Армии оказались в немецком плену, неизвестно. Однако немцы не признавали женщин в качестве военнослужащих и считали их партизанками. Поэтому, по словам немецкого ефрейтора Бруно Шнайдера, перед отправкой его роты в Россию их командир, лейтенант Принц, ознакомил солдат с приказом: "Расстрелять всех женщин, служащих в Красной армии". (Архив Яд Вашем. M-33/1190, лист 110).... Многочисленные факты свидетельствуют о том, что этот приказ использовался на протяжении всей войны.

        * В августе 1941 года по приказу Эмиля Кнолля, командира полевой жандармерии 44-й пехотной дивизии, был расстрелян военнопленный - военный врач (Архив Яд Вашем. M-37/178, лист 17.).

        * В 1941 году в городе Мглинске Брянской области немцы схватили двух девушек из медицинского отдела и расстреляли их (Архив Яд Вашем. M-33/482, лист 16.).

        * После поражения Красной Армии в Крыму в мае 1942 года неизвестная девушка в военной форме спряталась в доме жителя Буряченко в рыбацком поселке Маяк под Керчью. 28 мая 1942 года немцы обнаружили ее во время обыска. Девушка сопротивлялась фашистам, крича: "Стреляйте, гады! Я умру за советский народ, за Сталина, а вы, изверги, умрете от собаки!". Девочка была застрелена во дворе (Архив Яд Вашем. M-33/60, лист 38.).

        * В конце августа 1942 года в станице Крымской Краснодарского края была расстреляна группа моряков, в том числе несколько девушек в военной форме (Архив Яд Вашем. M-33/303, л. 115.).

        * В станице Старотитаровской Краснодарского края среди расстрелянных военнопленных было найдено тело девушки в красноармейской форме. У нее был паспорт на имя Татьяны Александровны Михайловой, 1923 года рождения, уроженки села Ново-Романовка (Архив Яд Вашем. М-33/309, лист 51.).

        * В селе Воронцово-Дашковское Краснодарского края в сентябре 1942 года были зверски замучены пленные военные помощники Глубоков и Ячменев. (Архив Яд Вашем. M-33/295, лист 5.).

        * 5 января 1943 года 8 красноармейцев попали в плен недалеко от хутора Северный. Среди них - медсестра по имени Люба. После продолжительных пыток и унижений все заключенные были расстреляны (Архив Яд Вашем. M-33/302, лист 32.).

    Два довольно ухмыляющихся нациста - сержант и курсант Фанен (офицерский курсант, справа; очевидно, вооружен трофейной советской самозарядной винтовкой Токарева) - сопровождают пленную советскую женщину-солдата - в плен... или на смерть?

      

    Кажется, что "гансы" не выглядят злыми ... Хотя - кто знает? На войне абсолютно обычные люди они часто совершают такую вопиющую мерзость, которой никогда бы не было в "другой жизни"... Девушка одета в полную полевую форму Красной Армии обр. 1935 года - мужскую и в хорошие "штабные ботинки коммандос" по размеру.

    Похожая фотография, вероятно, летом или ранней осенью 1941 г. В конвое - немецкий унтер-офицер, военнопленный в командирской фуражке, но без знаков различия:

     

    Дивизионный переводчик разведки о. Рафес вспоминает, что в селе Смаглеевка, в 10 км от Кантемировки, освобожденном в 1943 году, жители рассказывали, как в 1941 году "раненую лейтенантку вытащили голой на улицу, изрезали лицо, руки, отрезали груди...". (Фр. Рафес. Тогда они все еще не покаялись. Из записок переводчика дивизионной разведки. "Огонек". Специальный выпуск. М., 2000, № 70).

    Зная, что их ожидает в случае пленения, женщины-солдаты обычно сражались до последнего.

    Часто захваченные женщины подвергались насилию перед смертью. Солдат 11-й танковой дивизии Ганс Рудхофф свидетельствовал, что зимой 1942 года "... Русские медсестры лежали на улицах. Их расстреливали и выбрасывали на улицу. Они лежали обнаженные... На этих трупах были сделаны непристойные надписи..." (Архив Яд Вашем. M-33/1182, лист 94-95.).

    В Ростове в июле 1942 года немецкие мотоциклисты ворвались во двор, где находились медсестры. Они хотели надеть гражданскую одежду, но у них не было времени. Поэтому их затаскивали в сарай в военной форме и насиловали. Однако они не убивали (Владислав Смирнов. Ростов кошмарный. - "Искра". М., 1998. № 6.).

    Женщины-военнопленные, оказавшиеся в лагерях, также подвергались насилию и жестокому обращению. Бывший военнопленный К.А. Шенипов рассказал, что в Дрогобычском лагере была красивая пленная девушка по имени Люда. "Капитан Штроер, начальник лагеря, пытался изнасиловать ее, но она сопротивлялась, после чего немецкие солдаты, вызванные капитаном, привязали Люду к кровати и в таком положении Штроер изнасиловал ее, а затем застрелил". (Архив Яд Вашем. M-33/1182, лист 11.).

    В шталаге 346 в Кременчуге в начале 1942 года немецкий лагерный врач Орланд собрал 50 женщин-врачей, санитаров, медсестер, разделил их и "приказал нашим врачам осмотреть их со стороны половых органов - не больны ли они венерическими заболеваниями?". . Он сам провел внешний осмотр. Я выбрал трех молодых девушек, взял их на "службу". Немецкие солдаты и офицеры подбирали женщин, которых осматривали врачи. Лишь немногие из этих женщин избежали изнасилования. (Архив Яд Вашем. M-33/230, лл. 38,53,94; M-37/1191, лл. 26.).

    Женщины-солдаты Красной Армии, взятые в плен при попытке выйти из окружения под Невелем, лето 1941 года:

     

      

    Судя по их истощенным лицам, им пришлось многое пережить, прежде чем их схватили.

    Здесь над "ханами" явно издеваются и позируют - чтобы они поскорее испытали всю "радость" плена на себе! И несчастная девушка, которая, видимо, уже в полной мере попробовала свои силы на фронте, не питает иллюзий относительно своих перспектив в неволе...

     

    На фотографии справа (сентябрь 1941 года, снова под Киевом - ?), напротив, девушки (одна из которых в плену даже умудрилась держать на руке часы; невиданное дело, часы - оптимальная лагерная валюта!) не выглядят отчаявшимися или измученными. Пленные красноармейцы улыбаются ... Это постановочная фотография или это действительно относительно гуманный начальник лагеря, который обеспечивал сносное существование?

    Лагерная охрана из числа бывших военнопленных и лагерная полиция особенно цинично относились к женщинам-военнопленным. Они насиловали заключенных или заставляли их жить с ними под угрозой смерти. В шталаге № 337, недалеко от Барановичей, около 400 женщин-военнопленных содержались на территории, специально огороженной колючей проволокой. В декабре 1967 года бывший начальник охраны лагеря А. М. Ярош признался на заседании Военного трибунала Белорусского военного округа, что его подчиненные насиловали заключенных в женском блоке (П. Шерман ... И страна была в ужасе. (О злодеяниях, совершенных немецкими фашистами на территории города Барановичи и его окрестностей с 27 июня 1941 года по 8 июля 1944 года). Факты, документы, свидетельства . Барановичи, 1990, с. 8-9).

    В лагере для военнопленных в Миллерово содержались и женщины-заключенные. Командиром женского барака был поволжский немец. Судьба девушек, томившихся в этом бараке, была ужасной: "Полицейские часто заглядывали в этот барак. Каждый день, за пол-литра, комендант давал каждой девушке выбор в течение двух часов. Полицейский мог отвести их в свой барак. Они жили по двое в комнате. В течение этих двух часов он мог использовать ее как вещь, издеваться над ней, смеяться над ней, делать все, что захочет.

    Однажды во время вечерней проверки пришел сам начальник полиции, ему дали девушку на всю ночь, одна немка пожаловалась ему, что эти "падлюки" не любят ходить к вашим полицейским. Он посоветовал с усмешкой: "А вы, те, кто не хочет идти, организуйте "красного пожарника". Девушку раздели догола, распяли и привязали веревками к полу. Затем они взяли большой красный перец, перевернули его и вставили во влагалище девушки. Оставьте в таком положении до получаса. Кричать было запрещено. Многим девушкам кусали губы - они сдерживали крик и долго не могли пошевелиться после такого наказания.

    Комендантшу за глаза называли каннибалкой, пользовались неограниченными правами над пленными девушками и придумывали другие изощренные издевательства. Например, "самонаказание". Существует специальный кол, сделанный крест-накрест, высотой 60 сантиметров. Девушка должна была раздеться догола, вставить кол в анус, держаться руками за крестовину, а ноги положить на табурет и держать так три минуты. Те, кто не выдержал, должны были повторить все с самого начала.

    О том, что происходило в женском лагере, мы узнали от самих девушек, которые выходили из бараков, чтобы посидеть на скамейке в течение десяти минут. Полицейские также с гордостью рассказывали о своих подвигах и находчивой немке. (С. М. Фишер. Мемуары. Рукопись. Архив автора).

    Женщины-врачи Красной Армии, захваченные во многих лагерях военнопленных (в основном транзитных и переселенческих), работали в лагерных госпиталях:
     

       
    На На линии фронта также мог находиться немецкий полевой госпиталь - на заднем плане видна часть кузова автомобиля, оборудованного для перевозки раненых, а у одного из немецких солдат на фотографии перевязана рука.

    Лазаретный барак лагеря для военнопленных в Красноармейске (вероятно, октябрь 1941 года):

     

    На переднем плане - сержант немецкой полевой жандармерии с характерным значком на груди.

    Женщины-военнопленные содержались во многих лагерях. По словам очевидцев, они производили крайне жалкое впечатление. Условия лагерной жизни были для них особенно тяжелыми: они больше других страдали от отсутствия элементарных санитарных условий.

    K. Кромиади, член комиссии по распределению рабочей силы, посетивший лагерь Седлице осенью 1941 года, беседовал с заключенными женщинами. Один из них, военный врач, признался: "...все терпимо, кроме отсутствия белья и воды, что не позволяет нам переодеться или помыться". (К. Кромиади. Советские военнопленные в Германии... с. 197.).

    Группа женщин-медиков, захваченных в сентябре 1941 года в Киевском котле, содержалась во Владимир-Волынском лагере - Офлаг № 365 "Север". (Т. Першина. Фашистский геноцид на Украине 1941-1944 ... с. 143.).

    Медсестры Ольга Ленковская и Таисия Шубина попали в плен в октябре 1941 года в Вяземском окружении. Женщины содержались сначала в лагере в Гжатске, затем в Вязьме. В марте, с приближением Красной Армии, немцы перевели пленных женщин в Смоленск в Дулаг № 126. В лагере было всего несколько пленных. Их содержали в отдельном бараке, общение с мужчинами было запрещено. С апреля по июль 1942 года немцы освободили всех женщин с "условием свободного поселения в Смоленске". (Архивы Яд Вашем. M-33/626, лист 50-52. M-33/627, лист 62-63.).

    Крым, лето 1942 г. Совсем молодые бойцы Красной Армии, только что взятые в плен вермахтом, и среди них такая же молодая женщина-солдат:

     

    Скорее всего - не медик: руки у нее чистые, в недавнем бою она не перевязывала раненых.

    После падения Севастополя в июле 1942 года около 300 женщин-медиков попали в плен: Врачи, медсестры, санитарки (Н. Лемещук. Не опуская головы. (О деятельности антифашистского подполья в гитлеровских лагерях) Киев, 1978, с. 32-33)... Сначала их отправили в Славуту, а в феврале 1943 года, собрав в лагере около 600 военнопленных женщин, их погрузили в вагоны и повезли на Запад. В Ровно все встали в очередь, и начались очередные поиски евреев. Один из заключенных, Касаченко, ходил вокруг и показывал: "Это еврей, это комиссар, это партизан". Тех, кто отделялся от общей группы, расстреливали. Тех, кто остался, погрузили обратно в повозки, мужчин и женщин вместе. Сами заключенные разделили вагон на две части: в одной - женщины, в другой - мужчины. Падение в яму в земле (Г. Григорьева. Интервью с автором 9.10.1992.).

    По пути пленных мужчин высаживали на различных станциях, а женщин доставили в город Зоес 23 февраля 1943 года. Они выстроились в ряд и объявили, что будут работать на военных заводах. Среди заключенных была и Евгения Лазаревна Клемм. Еврейский. Преподаватель истории в Одесском педагогическом институте, выдающий себя за серба. Она пользовалась особым авторитетом среди женщин-военнопленных. Элклемм сказал от имени всех немцев: "Мы военнопленные и не будем работать на военных заводах". В ответ они начали всех избивать, а затем прошли в небольшой зал, где из-за тесноты невозможно было ни сесть, ни передвигаться. Почти целый день они стояли так. А потом повстанцев отправили в Равенсбрюк (Г. Григорьева. Беседа с автором 9.10.1992 г. Э. Л. Клемм, вскоре после возвращения из лагеря, после бесконечных звонков в органы госбезопасности с требованием признаться в измене, покончил жизнь самоубийством)... Этот женский лагерь был основан в 1939 году. Первыми узниками Равенсбрюка были пленные из Германии, а затем из европейских стран, оккупированных немцами. Все заключенные были обриты, носили полосатые (синие и серые полосы) платья и куртки без подкладки. Нижнее белье - рубашка и брюки. Не было ни лифчиков, ни поясов. В октябре выдавалась пара старых чулок на шесть месяцев, но не все могли ходить в них до весны. Обувь была сделана из дерева, как и в большинстве концентрационных лагерей.

    Барак был разделен на две части, соединенные коридором: общую комнату, в которой находились столы, табуретки и небольшие шкафы, и спальню - трехэтажные койки с узким проходом между ними. На двоих заключенных было выдано ватное одеяло. В отдельной комнате жил блок - начальник казармы. В коридоре находилась умывальная комната, туалет (ГС Забродская. Воля к победе. В сборнике "Свидетели обвинения. L. 1990, p. 158; S. Müller. Слесарная команда "Равенсбрюк". Воспоминания заключенного № 10787. М., 1985, с. 7.).

    Этап советских военнопленных прибыл в шталаг 370, Симферополь (лето или ранняя осень 1942 года):

     

    Пленные несут все свои скудные пожитки; под жарким крымским солнцем многие из них обвязывают головы платками и сбрасывают тяжелые ботинки.

    Там же, шталаг 370, Симферополь:

     

    Заключенные в основном работали на швейных фабриках лагеря. В Равенсбрюке производилось 80% всей униформы для войск СС, а также лагерная одежда для мужчин и женщин. (Женщины Равенсбрюка. М., 1960, с. 43, 50.).

    Первые советские военнопленные женщины - 536 человек - прибыли в лагерь 28 февраля 1943 года. Сначала их всех отправили в баню, а затем выдали лагерную полосатую одежду с красным треугольником с надписью: "СУ" - Советский Союз.

    Еще до прибытия советских женщин эсэсовцы распространили в лагере слухи о том, что из России привезут банду убийц. Поэтому их разместили в специальном блоке, огороженном колючей проволокой.

    Каждый день заключенные вставали в 4 утра, иногда на несколько часов. Затем они работали по 12-13 часов на швейных фабриках или в лагерной больнице.

    Завтрак состоял из заменителя кофе, который женщины использовали в основном для мытья волос, так как горячей воды не было. Для этого кофе собирали и промывали по очереди. .

    Женщины с неповрежденными волосами стали использовать гребни, которые они делали сами. Француженка Мишлин Морель вспоминает: "Русские девушки использовали фабричные станки для резки деревянных досок или металлических пластин и полировки их так, что они становились приемлемыми расческами. За деревянный гребешок давали половину порции хлеба, за металлический - целую порцию. (Голоса. Мемуары узников гитлеровских лагерей. М., 1994, с. 164.).

    На обед заключенные получали пол-литра тыквы и 2-3 вареных картофелины. Вечером нам давали маленькую буханку хлеба, смешанную с опилками, на пятерых и еще пол-литра Баланды (Забродская Г.С. Воля к победе... с. 160.).

    Одна из узниц С. Мюллер свидетельствует в своих воспоминаниях о том, какое впечатление произвели советские женщины на узников Равенсбрюка: Согласно Женевской конвенции Красного Креста, с ними должны были обращаться как с военнопленными. Для администрации лагеря это было вопиющей дерзостью. В течение первой половины дня их заставляли маршировать по лагерной улице (главной дороге) и лишали обеда.

    Но женщины из красноармейского блока (так мы называли бараки, где они жили) решили превратить это наказание в демонстрацию своей силы. Я помню, как кто-то в нашем квартале кричал: "Смотрите, Красная Армия марширует!". Мы выбежали из барака и побежали на лагерную улицу. И что же мы увидели?

    Это было незабываемо! Пятьсот советских женщин, десять в ряд, шагают, как на параде, переступая с ноги на ногу. Как барабанная дробь, их шаги ритмично стучали по улице лагеря. Вся колонна была смещена как единое целое. Вдруг женщина на правом фланге первого ряда отдала приказ петь. Она считала: "Раз, два, три!". И они пели:

    Восстань, земля огромная
    Поднимитесь на смертельный бой ....

    Потом они пели о Москве.Фашисты были ошеломлены: наказание в виде марша униженных военнопленных стало демонстрацией их силы и неподвижности...

    Эсэсовцам не удалось оставить советских женщин без ужина. Политзаключенные заранее заботились о питании" (S. Müller. Schlosserteam Ravensbrück ... pp. 51-52.).

    Советские военнопленные не раз поражали своих врагов и товарищей по плену своим единством и духом сопротивления. Однажды 12 советских девушек были включены в список заключенных, которых должны были отправить в газовые камеры Майданека. Когда эсэсовцы пришли в барак, чтобы забрать женщин, товарищи отказались их передать. Эсэсовцам удалось их найти. "Оставшиеся 500 человек выстроились в ряд, по пять человек, и пошли к коменданту. Переводчиком был Э. Л. Клемм. Комендант загнал вновь прибывших в блок, пригрозил им расстрелом, и они объявили голодовку. (Женщины Равенсбрюка ... стр. 127.).

    В феврале 1944 года около 60 женщин-военнопленных из Равенсбрюка были переведены в концентрационный лагерь Барт авиационного завода "Хейнкель". Девушки также отказались там работать. Затем их выстроили в два ряда и приказали раздеться до рубашек, снять деревянные колодки. В течение многих часов они стояли на холоде, и каждый час приходил надзиратель и предлагал кофе и постель тем, кто соглашался выйти на работу. Затем трех девушек бросили в карцер. Две из них умерли от воспаления легких (Ванеев Г. Героини Севастопольской крепости. Симферополь. 1965, с. 82-83.).

    Постоянные издевательства, тяжелая работа, голод привели к самоубийству. В феврале 1945 года защитница Севастополя, военный врач Синаида Аридова, бросилась на проволоку (Забродская Г.С. Воля к победе... с. 187.).

    И все же узники верили в освобождение, и эта вера звучала в песне, сочиненной неизвестным автором (Н. Цветкова. 900 дней в фашистских подземельях. В коллекции: В фашистских подземельях. Примечания. Минск. 1958, с. 84.):

    Будьте здоровы, русские девушки!
    Выше голову, будьте смелее!
    Нам недолго осталось терпеть,
    Соловей прилетит весной ...
    И откроет для нас двери к свободе,
    Стяните полосатое платье с плеч
    И залечить глубокие раны
    Вытрите слезы с опухших глаз.
    Будьте здоровы, русские девушки!
    Будьте русским всегда и везде!
    Ждать осталось недолго, совсем недолго -
    И мы будем на российской земле.

    Бывшая узница Жермена Тиллон в своих мемуарах дала своеобразный рассказ о русских военнопленных в Равенсбрюке: "... Их солидарность объяснялась тем, что до пленения они уже посещали армейскую школу. Они были молодыми, сильными, опрятными, честными, а также довольно грубыми и необразованными. Среди них были и интеллигенты (врачи, учителя) - доброжелательные и внимательные. Кроме того, нам нравилось их непослушание, их нежелание подчиняться немцам". (Голоса, стр. 74-5.).

     

    Женщины-военнопленные также были депортированы в другие концентрационные лагеря. Узник Освенцима А. Лебедев вспоминает, что в женском лагере содержались парашютистки Ира Иванникова, Женя Саричева, Викторина Никитина, врач Нина Харламова и медсестра Клавдия Соколова (Лебедев А. Солдаты маленькой войны... с. 62.).

    В январе 1944 года более 50 женщин-военнопленных из лагеря Хелм были отправлены в Майданек, поскольку они отказались работать в Германии и стать гражданскими работниками. Среди них были врач Анна Никифорова, военфельдшер Ефросинья Цепенникова и Тоня Леонтьева, пехотный лейтенант Вера Матюцкая (А. Никифорова. Это не должно повторяться. М., 1958, с. 6-11).

    Штурман авиаполка Анна Егорова, чей самолет был сбит над Польшей, в шоковом состоянии, с обожженным лицом, попала в плен и содержалась в Кюстринском лагере (Н. Лемещук. Не опуская головы... с. 27. В 1965 году А. Егоровой было присвоено звание Героя Советского Союза).

    Несмотря на смерть, царившую в плену, несмотря на то, что любые связи между военнопленными были запрещены, там, где они работали вместе, обычно в лагерных госпиталях, иногда возникала любовь, которая давала новую жизнь. Как правило, в таких редких случаях руководство немецких лазаретов не вмешивалось в роды. После рождения ребенка мать-военнопленная либо переводилась в статус гражданского лица, освобождалась из лагеря и выписывалась по месту жительства своих родственников на оккупированной территории, либо возвращалась в лагерь вместе с ребенком.

    Из записей лагерной больницы шталага № 352 в Минске, например, известно, что "Александра Синдева, медсестра, работавшая в 23-м военном лагере" (Архив Яд Вашем. M-33/438 Часть II, лист 127.).

    Возможно, одна из последних фотографий советских женщин-военнослужащих в немецком плену, 1943 или 1944 год:

     

    Оба были награждены медалями, девушка слева - "За отвагу" (темная кайма на последней), вторая, возможно, также имеет "BZ". Есть мнение, что это летчики, но это маловероятно: у обоих "чистые" погоны капралов.

    В 1944 году отношение к женщинам-военнопленным ужесточается. Они подвергаются новому контролю. В соответствии с общими положениями о проверке и отборе советских военнопленных, 6 марта 1944 года OKW издал специальный приказ "Об обращении с русскими военнопленными". В этом документе говорилось, что советские военнопленные женщины, содержавшиеся в лагерях, должны были проверяться местным отделом гестапо так же, как и все вновь прибывшие советские военнопленные. Если полицейская проверка выявит политическую неблагонадежность женщин-военнопленных, их следует освободить из плена и передать полиции. (A. Streim. The Treatment of Soviet Prisoners of War... p. 153.).

    На основании этого приказа начальник СБ и СД 11 апреля 1944 года издал приказ о переводе ненадежных женщин-военнопленных в ближайший концентрационный лагерь. После транспортировки в концентрационный лагерь такие женщины подвергались так называемому "особому обращению" - ликвидации. Так погибла Вера Панченко-Писанецкая, старшая из группы семисот женщин-военнопленных, работавших на военном заводе в городе Гентин. На заводе производилось много металлолома, и в ходе расследования выяснилось, что за диверсию ответственна Вера. В августе 1944 года она была переведена в Равенсбрюк и повешена там осенью 1944 года. (А. Никифорова. Это не должно повториться... с. 106.).

    В концентрационном лагере Штутхоф в 1944 году были убиты 5 русских высокопоставленных офицеров, в том числе женщина-майор. Их отвезли в крематорий - место казни. Сначала приводили мужчин и расстреливали одного за другим. Потом женщина. По словам поляка, который работал в крематории и понимал русский язык, эсэсовец, говоривший по-русски, издевался над женщиной и заставлял ее выполнять его приказы: "направо, налево, вокруг...". После этого эсэсовец спросил ее: "Почему ты это сделала?". Что она делала, я так и не узнал. Она ответила, что сделала это ради родины. После этого эсэсовец ударил его по лицу и сказал: "Это тебе за родину". Русский плюнул ему в глаза и ответил: "А это за твою родину". Возникло замешательство. Два эсэсовца подбежали к женщине и стали заживо заталкивать ее в мусоросжигательную печь. Она сопротивлялась. Подбежали еще несколько эсэсовцев. Офицер крикнул: "В печь ее!". Дверца духовки была открыта, и жар воспламенил волосы женщины. Хотя женщина энергично сопротивлялась, ее посадили на катафалк и затолкали в печь. Все заключенные, работавшие в крематории, видели это". (A. Streim. The Treatment of Soviet Prisoners of War ....стр. 153-154.).... К сожалению, имя этой героини осталось неизвестным.

    В развитие темы и в дополнение к статье Елены Сенявской, опубликованной на сайте 10 мая 2012 года, предлагаем нашим читателям новую статью того же автора, опубликованную в журнале

    На заключительном этапе Великой Отечественной войны, освобождая оккупированную немцами и их сателлитами советскую территорию и преследуя отступающего врага, Красная Армия пересекла государственную границу СССР. С этого момента она начала свой победный путь по странам Европы - как по тем, которые шесть лет томились под фашистской оккупацией, так и по тем, которые выступали союзниками Третьего рейха в этой войне, и по территории самой гитлеровской Германии. В ходе этого продвижения на Запад и неизбежных многообразных контактов с коренным населением советские солдаты, никогда прежде не бывавшие за пределами своей страны, получали много новых и весьма противоречивых впечатлений о представителях других народов и культур, на основе которых впоследствии формировались этнопсихологические стереотипы их восприятия европейцев. ... Среди этих впечатлений образ европейских женщин занимал самое важное место. Упоминания и даже подробные рассказы о них можно найти в письмах и дневниках, на страницах мемуаров многих участников войны, где часто чередуются лирические и циничные оценки и интонации.


    Первой европейской страной, в которую Красная Армия вторглась в августе 1944 года, была Румыния. В "Записках о войне" фронтового поэта Бориса Слуцкого мы находим очень откровенные строки: "Вдруг, почти столкнутая в море, показалась Констанца. Она почти совпадает со среднестатистической мечтой о счастье и после войны. Рестораны. Ванные комнаты. Кровати с чистым бельем. Продавцы рептилий. И - женщины, умные городские женщины - девушки Европы - первую дань уважения мы отдали побежденным... " Затем он описывает свои первые впечатления от "чужой страны": "Где сначала грязь с рук, а потом лицо моют", перины вместо одеял - из отвращения к быту сразу делались обобщения... В Констанце мы впервые столкнулись с публичными домами ... Наш первоначальный энтузиазм по поводу существования свободной любви быстро угас. Не только страх заражения и высокая стоимость, но и презрение к возможности приобретения человека влияет на ... Многие гордились типом: румынский муж жалуется в комендатуру, что наш офицер не заплатил его жене оговоренные полторы тысячи леев. У всех было острое осознание: "Это невозможно для нас"... Наверное, наши солдаты будут вспоминать Румынию как страну сифилитиков... ". И он заключает, что в Румынии, этой европейской глубинке, "наш солдат в наибольшей степени ощутил свое возвышение над Европой".

    Другой советский офицер, подполковник ВВС Федор Смольников, записал свои впечатления о Бухаресте в дневнике 17 сентября 1944 года: "Гостиница "Амбассадор", ресторан, первый этаж. Я вижу, как ходит праздная публика, им нечего делать, они ждут. Они смотрят на меня как на редкость. "Русский офицер!!!" Я одета очень скромно, более чем скромно. Уходите. Мы все еще будем в Будапеште. Это так же верно, как и то, что я нахожусь в Бухаресте. Первоклассный ресторан. Публика нарядная, самые красивые румынки вызывающе лезут в глаза (Далее выделено автором статьи)... Мы проводим ночь в первоклассном отеле. Мегаполис кипит. Музыки нет, зрители ждут. Капитал, черт возьми! Я не буду поддаваться рекламе... "

    В Венгрии советская армия столкнулась не только с вооруженным сопротивлением, но и с коварным ударом в спину населению, когда "убивали пьяниц и бродяг на приусадебных участках" и топили их в силосных ямах. Но "женщины, не столь развращенные, как румыны, поддались с постыдной легкостью... Немного любви, немного разврата и, прежде всего, конечно, страх помогли". Цитируя одного венгерского адвоката: "Очень хорошо, что русские так любят детей. Очень плохо, что они так любят женщин", - комментирует Борис Слуцкий, - "Он не учел, что венгерские женщины тоже любили русских, что кроме темного страха, раздвигавшего колени матрон и матерей семейств, была нежность девушек и отчаянная нежность солдат, сдававшихся в плен убийцам своих мужей.

    Григорий Чухрай в своих воспоминаниях описал один такой случай в Венгрии. Часть его в свое время была четвертована. Хозяева дома, где он и солдаты поселились, расслабились во время застолья "под воздействием русской водки и признались, что прятали свою дочь на чердаке". Советские офицеры были возмущены: "За кого вы нас принимаете? Мы не фашисты!" "Хозяевам стало стыдно, и вскоре за столом появилась худенькая девочка по имени Марийка и стала жадно есть. Потом, когда она привыкла, она начала флиртовать и даже задавать нам вопросы... В конце ужина все были в дружеском настроении и выпили за "Бороцхаз" (дружбу). Марийка поняла этот тост слишком прямолинейно. Когда мы легли спать, она появилась в моей комнате в жилете. Как советский офицер, я сразу понял, что готовится провокация. "Вы ожидаете, что я соблазнюсь очарованием Марийки и подниму шум. Но я не поддамся на провокацию", - подумал я. Да, и мне не понравилось обаяние Марийки - я показал ей на дверь.

    На следующее утро хозяйка поставила на стол еду, звеня посудой. "Она нервничает. Провокация провалилась!" - подумал я. Я поделился этой мыслью с нашим венгерским переводчиком. Он разразился смехом.

    Это не провокация! Вам показали дружеское расположение, и вы им пренебрегли. Теперь вы не считаетесь человеком в этом доме. Вы должны переехать в другую квартиру!

    Почему они спрятали свою дочь на чердаке?
    Они боялись насилия. В нашей стране принято, что девушка может иметь близость со многими мужчинами до брака с согласия родителей. Они говорят здесь: Вы не покупаете кота в завязанном мешке...".

    Молодые, трудоспособные мужчины испытывают естественное влечение к женщинам. Но легкость европейской морали развратила одних советских бойцов, а другие, наоборот, были убеждены, что отношения не должны сводиться к простой физиологии. Сержант Александр Роден записал свои впечатления от посещения - из любопытства! - бордель в Будапеште, часть которого еще некоторое время стояла после окончания войны: "... После ухода возникло отвратительное, постыдное ощущение лжи и фальши, образ явного, искреннего притворства женщины не выходил из головы... Интересно, что такое неприятное послевкусие от посещения борделя осталось не только у меня, молодого человека, воспитанного на таких принципах, как "Без любви не целуй, но и", с большинством наших солдат мне приходилось общаться... Примерно в те же дни мне пришлось разговаривать с симпатичной мадьяркой (она откуда-то знала русский). Когда меня спросили, понравился ли мне Будапешт, я ответил, что да, только бордели смущают. "Но почему?" - спросила девушка. Потому что это неестественно, дико, - объяснял я: - женщина берет деньги и тут же начинает "любить!". Девушка задумалась на некоторое время, затем кивнула в знак согласия и сказала: "Вы правы: некрасиво приносить деньги на фронт"... "

    Польша оставила о себе и другие впечатления. Поэт Давид Самойлов говорит: "... в Польше они держали нас в строгости. Из этого места было трудно выбраться. А за шалости наказывали строго". И он передает впечатления от этой страны, где единственным положительным моментом была красота польских женщин. "Я не могу сказать, что Польша нам очень понравилась", - писал он. - Тогда я не нашел в нем ничего благородного и рыцарского. Наоборот, все было буржуазное, крестьянское - условия и интересы. Да, а в восточной Польше они смотрели на нас с подозрением и полувраждебностью и пытались содрать с освободителей все, что могли. Однако женщины были обнадеживающе красивы и кокетливы, очаровывая нас своими манерами, воркующими речами, в которых вдруг все становилось ясно, а сами они иногда попадали в плен грубой мужской силы или солдатской формы. А их бледные, истощенные бывшие поклонники на некоторое время отошли в тень со стиснутыми зубами ... ".

    Но не все оценки польских женщин выглядели так романтично. 22 октября 1944 года лейтенант Владимир Гельфанд записал в своем дневнике: с красивыми польскими женщинами, гордыми до отвращения... ... Мне рассказывали о польских женщинах: Они заманивали наших солдат и офицеров в свои объятия, а когда те ложились спать, отрезали им пенисы бритвой, душили горло руками и выцарапывали глаза. Сумасшедшие, дикие, уродливые женщины! С ними нужно быть осторожным и не увлекаться их красотой. А поляки красивые, некрасивые". Однако в его записках есть и другие настроения. 24 октября он записывает следующую встречу: "Сегодня в одной из деревень моими спутницами оказались красивые польские девушки. Они жаловались на отсутствие мальчиков в Польше. Они также называли меня "Пан", но они были неприкасаемыми. Я легонько похлопал одну из них по плечу в ответ на ее замечание о мужчинах и утешил себя мыслью о том, что для нее открыта дорога в Россию - там много мужчин. Она поспешила отойти в сторону и в ответ на мои слова сказала, что и для нее здесь найдутся мужчины. Мы попрощались, пожав друг другу руки. Так что мы не договорились, но девушки хорошие, даже если они польки". Месяц спустя, 22 ноября, он записал свои впечатления от первого крупного польского города, с которым познакомился, Минска-Мазовецкого, и среди описания архитектурных красот и количества велосипедов, поразивших его во всех слоях общества, он отводит особое место горожанам: "Шумная, праздная толпа, женщины, как одна, в особых белых шляпках, надетых, кажется, ветром, придающих им сорокалетний вид и удивляющих своей новизной....". Мужчины в треугольных кепках, в шляпах - толстые, аккуратные, пустые. Как их много! ... Накрашенные губы, морщинистые брови, вычурность, излишняя деликатность... Как это не похоже на естественную жизнь человека. Кажется, что сами люди живут и двигаются только специально, чтобы на них смотрели другие, и все исчезнет, когда уйдет последний зритель.

    Не только польские горожане, но и сельские жители оставили о себе сильное, хотя и противоречивое впечатление. "Жизнеспособность поляков, переживших ужасы войны и немецкой оккупации, была поразительной, - вспоминает Александр Родин. - Воскресный день в польской деревне. Красивые, элегантные, в шелковых платьях и чулках, женщины-польки, которые в будни являются обычными крестьянками, сгребают навоз, босиком, без устали работают на ферме. Даже пожилые женщины выглядят свежо и молодо. Хотя вокруг глаз у них черные оправы... "Далее он цитирует свою запись в дневнике от 5 ноября 1944 года: "В воскресенье жители все нарядные. Они будут посещать друг друга. Мужчины в фетровых шляпах, галстуках, джемперах. Женщины в шелковых платьях, ярких, неношеных чулках. Девочки с розовыми щечками - "паненки". Красиво завитые светлые прически ... Солдаты в углу хижины также оживлены. Но те, кто чувствителен, заметят, что это болезненное пробуждение. Все громко смеются, чтобы показать, что это их не беспокоит, что это их совсем не беспокоит и совсем не вызывает зависти. Разве мы хуже их? Дьявол знает, какое это счастье - спокойная жизнь! Ведь я совсем не видел их в гражданской жизни!". Его брат-солдат, сержант Николай Нестеров, в тот же день записал в своем дневнике: "Сегодня свобода, поляки собираются красиво одетые в хате и сидят парами. Даже становится как-то не по себе. Разве я не могу сидеть так? .. "

    Галина Ярцева, солдат, гораздо более беспощадна в своей оценке "европейской морали", напоминающей "пир во время чумы". 24 февраля 1945 года она писала подруге с фронта: "... Если бы была возможность, можно было бы послать прекрасные посылки с ее трофейными вещами. Есть кое-что. Нас раздевали и раздевали. Какие города я видел, каких мужчин и женщин. И когда вы смотрите на них, вами овладевает столько зла, столько ненависти! Они идут, любят, живут, а вы идете и освобождаете их. Вы смеетесь над русскими - "Свинья!". Да, да! Ублюдки... Я не люблю никого, кроме СССР, кроме народов, которые живут с нами. Я не верю в дружбу с поляками и другими литовцами... ".

    В Австрии, куда советские войска ворвались весной 1945 года, им угрожали "всеобщей капитуляцией": "Целые деревни были покрыты белыми тряпками. Пожилые женщины поднимали руки, когда встречали мужчину в форме Красной Армии. Здесь, по словам Б. Слуцкий, солдаты "взяли блондинок". В то же время "австрийцы не оказались слишком упрямыми. Подавляющее большинство крестьянских девушек выходили замуж "испорченными". Отдыхающие солдаты чувствовали в своей груди Христа. В Вене наш гид, банковский служащий, был поражен упорством и нетерпением русских. Он считал, что храбрости достаточно, чтобы получить от венка все, что хочешь. То есть речь шла не только о страхе, но и об определенных особенностях национального менталитета и традиционного поведения.

    И, наконец, Германия. И женщины врага - матери, жены, дочери, сестры тех, кто издевался над мирным населением на оккупированной территории СССР с 1941 по 1944 год. Как они воспринимали советских солдат? Внешний вид немецких женщин, идущих в толпе беженцев, описан в дневнике Владимира Богомолова: "Женщины - старые и молодые - в шляпах, в платках с чалмами и только козырьком, как наши женщины, в нарядных пальто с меховыми воротниками и в поношенной, непонятной одежде...". Многие женщины носят темные очки, чтобы не моргать от бликов майского солнца и тем самым защитить свое лицо от морщин.... "Лев Копелев вспоминал встречу в Алленштайне с эвакуированными берлинцами: "На тротуаре стоят две женщины. Сложные шляпки, одна даже с вуалью. Шубы хорошего качества, и сами они гладкие, прилизанные". И он цитировал комментарии солдат, обращенные к ним: "цыплята", "индейка", "это было бы так гладко...".Как вели себя немцы, столкнувшись с советскими войсками? В докладе зам. Начальник Главного политического управления Красной Армии Шикин в ЦК ВКП(б) Г.Ф. постепенно начинает выходить на улицы, почти у всех на рукавах белые повязки. Встречая наших солдат, многие женщины поднимают руки, плачут и дрожат от страха, но как только они убеждаются, что солдаты и офицеры Красной Армии совсем не такие, какими их рисовала фашистская пропаганда, этот страх быстро проходит, все больше и больше людей выходят на улицы и предлагают свои услуги, всячески стараясь подчеркнуть свою преданность Красной Армии.

    Наибольшее впечатление на победителей произвели скромность и благоразумие немецких женщин. В этом контексте стоит упомянуть рассказ минометчика Н.А. Орлова, который был потрясен поведением немецких женщин в 1945 году: "Никто в минбате не убивал мирных немцев. Наш специальный офицер был "германофилом". Если бы это произошло, криминальные власти быстро отреагировали бы на такой эксцесс. О насилии в отношении немецких женщин. Мне кажется, что некоторые, кто говорит о таком явлении, немного "преувеличивают". Я помню пример другого рода. Мы поехали в какой-то немецкий город, поселились в домах. Появляется "женщина", 45 лет, и спрашивает "Гера командира". Они отвезли ее к Марченко. Она утверждает, что управляет этим районом и собрала 20 немецких женщин для сексуального обслуживания русских солдат (!!!). Марченко немецкий язык я понял и перевел смысл немки заместителю политрука Долгобородову, который стоял рядом со мной. Реакция наших офицеров была гневной и оскорбительной. Немка была выслана вместе со своим "отрядом", который был готов к службе. В целом, немецкое послушание нас ошеломило. Ожидается, что немцы будут заниматься партизанской войной, саботажем. Но для этого народа порядок - Ordnung - превыше всего. Если вы победитель, то они "встают на задние лапы", специально, а не по принуждению. Это такая психология...".

    Давид Самойлов приводит подобный случай в своих военных записках: "В Арендсфельде, где мы только что обосновались, появилась небольшая толпа женщин с детьми. Их возглавляла немка лет пятидесяти с огромными усами - фрау Фридрих. Она заявила, что является представителем гражданского населения, и попросила зарегистрировать оставшихся жителей. Мы ответили, что это можно сделать, как только появится комендатура.

    Это невозможно", - сказала г-жа Фридрих. "Здесь есть женщины и дети. Они должны быть зарегистрированы.

    Мирные жители с криками и слезами подтвердили ее слова.

    Не зная, что делать, я предложил им взять подвал дома, где мы остановились. И они, успокоенные, пошли в подвал и стали размещаться там, где дожидались властей.

    Комиссар, - самодовольно сказала мне миссис Фридрих (на мне была кожаная куртка). "Мы понимаем, что у солдат есть небольшие потребности. Они готовы, - продолжала фрау Фридрих, - предоставить им несколько молодых женщин для...

    Я не стал продолжать разговор с фрау Фридрих".

    После общения с берлинцами 2 мая 1945 года Владимир Богомолов записал в своем дневнике: "Заходим в один из уцелевших домов. Все тихо, мертво. Мы стучим, пожалуйста, откройте. В коридоре мы слышим, как они шепчутся, говорят приглушенно и взволнованно. Наконец дверь открывается. Женщины без возраста, тесно прижавшись друг к другу, боязливо, глубоко и покорно кланяются. Немецкие женщины боятся нас, им говорили, что советские солдаты, особенно азиаты, будут насиловать и убивать их... Страх и ненависть на их лицах. Но иногда кажется, что они хотели бы быть побежденными - их поведение так услужливо, их улыбки так милы, а их слова так приятны. В наши дни рассказывают о том, как наш солдат вошел в немецкую квартиру, попросил выпить, и как только немка увидела его, она легла на диван и сняла колготки.

    "Все немецкие женщины избалованы. Ты не против переспать с ними". , - такое мнение существовало в советских войсках ах и подкреплялось не только множеством ярких примеров, но и их неприятными последствиями, которые вскоре обнаружили военные врачи.

    Директива Военного совета 1-го Белорусского фронта № 00343 / Ш от 15 апреля 1945 года гласила: "За время пребывания войск на территории противника значительно возросла заболеваемость венерическими болезнями среди военнослужащих. Расследование причин такой ситуации показывает, что венерические заболевания широко распространены среди немцев. Перед отступлением, как и сейчас, немцы на занимаемой нами территории пошли по пути искусственного заражения немецких женщин сифилисом и гонореей с целью создания крупных очагов распространения венерических заболеваний среди солдат Красной Армии".26 апреля 1945 года Военный совет 47-й армии сообщил: "... В марте количество венерических заболеваний среди военнослужащих увеличилось в четыре раза по сравнению с февралем этого года. ... Женская часть населения Германии в исследуемых районах поражена на 8-15%. Известны случаи, когда противник намеренно вызывал у немецких женщин венерические заболевания, чтобы заразить военнослужащих.

    Во исполнение постановления Военного совета 1-го Белорусского фронта № 056 от 18 апреля 1945 года о профилактике венерических заболеваний среди войск 33-й армии была выпущена листовка следующего содержания:

    "Товарищи, солдаты!

    Вас соблазняют немецкие женщины, чьи мужья прошли через все публичные дома Европы, заразились сами и заразили своих немецких жен.

    Перед вами те немецкие женщины, которые были специально брошены врагом, чтобы распространять венерические заболевания и тем самым сделать солдат Красной Армии небоеспособными.

    Мы должны понимать, что наша победа над врагом близка и что скоро вы сможете вернуться к своим семьям.

    Какими глазами будут смотреть в глаза своих близких те, кто принес заразную болезнь?

    Можем ли мы, солдаты героической Красной Армии, быть источником инфекционных заболеваний в нашей стране? НЕТ! Потому что моральный облик красноармейца должен быть таким же чистым, как облик его Родины и его семьи!

    Даже в воспоминаниях Льва Копелева, с гневом пересказывавшего факты насилия и мародерства советских солдат в Восточной Пруссии, есть строки, отражающие другую сторону "отношений" с местным населением: "Они говорили о покорности, угодничестве, заискивании перед немцами: Здесь, говорят, они такие, какие есть, они продают жен и дочерей за кусок хлеба". Предвзятый тон, в котором Копелев рассказывает эти "истории", говорит об их недостоверности. Однако они подтверждаются многими источниками.

    Владимир Гельфанд описал в дневнике свои ухаживания за немецкой девушкой (запись сделана через полгода после окончания войны, 26 октября 1945 года, но все равно очень характерна): "Я хотел наслаждаться ласками красавицы Марго от всей души - поцелуев и объятий было недостаточно. Я ожидал большего, но не осмеливался требовать или настаивать на этом. Мать девочки была довольна мной. Все равно! Я приносил на алтарь доверия и привязанности родственников сладости и масло, колбасу, дорогие немецкие сигареты. Даже половины этих продуктов достаточно, чтобы иметь полное основание и право делать с дочерью все что угодно на глазах у матери, и она ничего не скажет против. Ведь еда сегодня дороже жизни, да еще такой молодой и милой чувственной женщины, как нежная красавица Марго.

    Интересные дневниковые записи оставил австралийский военный корреспондент Осмар Уайт, который в 1944-1945 гг. находился в Европе в рядах 3-й американской армии под командованием Джорджа Патона. Например, в Берлине в мае 1945 года, всего через несколько дней после окончания наступления, он писал: "Я прошел по ночным кабаре, начиная с "Фемины" на Потсдаммерплац. Вечер был теплым и знойным. В воздухе стоял запах канализации и разлагающихся трупов. Фасад Femina был покрыт футуристическими обнаженными натурами и рекламой на четырех языках. Бальный зал и ресторан были заполнены русскими, британскими и американскими офицерами, сопровождавшими (или преследовавшими) женщин. Бутылка вина стоила $25, гамбургер с кониной и картофелем - $10, пачка американских сигарет - невероятные $20. Берлинские женщины накрасили щеки и губы, как будто Гитлер выиграл войну. Многие женщины носили шелковые чулки. Хозяйка вечера открыла концерт на немецком, русском, английском и французском языках..... Это вызвало усмешку со стороны капитана русской артиллерии, который сидел рядом со мной. Он наклонился ко мне и сказал на правильном английском языке: "Такой быстрый переход от национального к международному! Бомбы RAF - великие профессора, не так ли?".Общее впечатление о европейских женщинах у советских солдат - гладкие и элегантные (по сравнению с их изможденными войной соотечественницами в полуголодной глубинке, в странах, освобожденных от оккупации, с фронтовыми подругами в застиранных туниках). , доступный, эгоистичный, свободный или трусливый сабмиссив. Исключение составляют югославские и болгарские женщины. Грубые и аскетичные югославские партизаны воспринимались как товарищи и считались неприкасаемыми. А учитывая строгость морали в югославской армии, "девушки-партизанки, вероятно, считали PW [полевых женщин] особым, злым сортом". Борис Слуцкий вспоминал болгар следующим образом: "... После украинского благодушия, после румынского разврата, серьезная недоступность болгарских женщин удивила наш народ. Почти никто не хвастался победами. Это была единственная страна, где офицеров на прогулке часто сопровождали мужчины и почти никогда - женщины. Позже болгары гордились, когда им рассказывали, что русские возвращались в Болгарию за невестами - единственными в мире, которые оставались чистыми и нетронутыми."

    Приятное впечатление оставили чешские красавицы, радостно встречавшие советских солдат-освободителей. Смущенные танкисты покрытых маслом и пылью боевых машин, украшенных венками и цветами, говорили между собой: "... Какой-то птенец-танкист, чтобы очистить его. А их девушки, знаете ли, привлекают. Хорошие люди... Я давно не встречал таких искренних людей .... "Доброта и гостеприимство чехов были искренними. "... - Если бы можно было, я бы расцеловал всех солдат и офицеров Красной Армии за освобождение моей Праги, - под общий дружный и одобрительный смех сказал... рабочий пражского трамвая", - так описал атмосферу в освобожденной чешской столице и настроение местных жителей 11 мая 1945 года Борис Полевой.

    Но в других странах, через которые прошла победоносная армия, женская часть населения не пользовалась уважением. "В Европе женщины сдавались, менялись раньше других ..... - написал Б. Слуцкий. - Меня всегда шокировала, смущала, дезориентировала легкость, постыдная легкость любовных отношений. Порядочные женщины, от природы бескорыстные, были похожи на проституток - поспешная доступность, желание избежать промежуточных стадий, отсутствие интереса к мотивам, побуждающим мужчину подойти к ним. Как люди, выучившие три неприличных слова из всего словаря любовной лирики, они свели все дело к нескольким телодвижениям, что вызвало негодование и презрение у самых желтоглазых из наших офицеров... Сдерживающими мотивами были отнюдь не этические, а страх заразиться, страх огласки, страх беременности. , - добавив, что в условиях завоевания "общая развращенность прикрывала и скрывала особую женскую развращенность, делая ее невидимой и постыдной".

    Однако мотивы, способствовавшие распространению "интернациональной любви", включали еще несколько, несмотря на все запреты и суровые приказы советского командования: женское любопытство к "экзотическим" любовникам и беспрецедентная щедрость русских по отношению к объекту своей симпатии, выгодно отличавшая их от узколобых европейских мужчин.

    Сублейтенант Даниил Златкин высадился в Дании на острове Борнхольм в самом конце войны. В своем интервью он сказал, что интерес русских мужчин и европейских женщин друг к другу был взаимным: "Мы не видели ни одной женщины, но мы должны были ... И когда мы приехали в Данию... бесплатно, пожалуйста. Они хотели проверить русского человека, испытать его, опробовать, каков он, и казалось, что он работает лучше, чем датчане. Почему именно этот? Мы были незаинтересованными и милыми ... Я отдал полстола коробке конфет, я подарил 100 роз неизвестной женщине... на ее день рождения... "В то же время мало кто думал о серьезных отношениях, о браке, потому что советское руководство четко обозначило свою позицию по этому вопросу. В постановлении Военного совета 4-го Украинского фронта от 12 апреля 1945 года говорится: "1. Объявить всем офицерам и личному составу войск фронта, что браки с иностранками незаконны и строго запрещены. 2. немедленно сообщать в приказном порядке обо всех случаях браков военнослужащих с иностранками, а также о связях наших людей с враждебными элементами иностранных государств, с целью привлечения виновных к ответственности за потерю бдительности и нарушение советских законов". Директивное указание начальника Политуправления 1-го Белорусского фронта от 14 апреля 1945 г. гласило: "По сообщению начальника Главного управления кадров НКО, в адрес Центра продолжают поступать заявления от офицеров действующей армии с просьбой санкционировать браки с женщинами иностранных государств (польками, болгарками, чешками и т.д.). ). Такие факты следует рассматривать как ослабление бдительности и усыпление патриотических чувств. Поэтому в политико-воспитательной работе необходимо обратить внимание на глубокое разъяснение недопустимости подобных действий со стороны офицеров Красной Армии. Объясните всем офицерам, не понимающим бесперспективности таких браков, нецелесообразность женитьбы на иностранках, вплоть до полного запрета и недопущения ни одного случая."

    И женщины не питали иллюзий относительно намерений своих хозяев. "В начале 1945 года даже самые глупые венгерские крестьянки не верили нашим обещаниям. Европейцы уже знали, что нам запрещено жениться на иностранках, и подозревали, что существует аналогичный приказ о совместном появлении в ресторане, кино и т.д. Это не мешало им любить мужей наших дам, но придавало этой любви чисто "должнический" [плотский] характер", - писал Б. Слуцкий.

    В целом, надо признать, что образ европейских женщин, сложившийся у красноармейцев в 1944-1945 годах, оказался, за редким исключением, весьма далек от страдающей фигуры со скованными руками, с надеждой смотрящей с советского плаката "Европа будет свободной!". ...

      

     

    Примечания
    Слуцкий Б. Военные записки. Стихи и баллады. СПб., 2000. с. 174.
    В том же месте. S. 46-48.
    В том же месте. S. 46-48.
    Смольников Ф. М. Мы на войне! Дневник фронтовика. Письма с фронта. М., 2000. СТР. 228-229.
    Слуцкий Б. Указ. соч. Op. no. pp. 110, 107.
    В том же месте. S. 177.
    Чухрай Г. Моя война. М.: Алгоритм, 2001. стр. 258-259.
    Родин А. Дневники "Три тысячи километров в седле". М., 2000.С. 127.
    Самойлов Д. Люди опозиции. Из военных записок // Аврора. 1990. № 2. с. 67.
    В том же месте. S. 70-71.
    Гельфанд В. Н. Дневники 1941-1946. http://militera.lib.ru/db/gelfand_vn/05.html
    В том же месте.
    В том же месте.
    Родин А. Три тысячи километров в седле. Дневники. М., 2000.С. 110.
    В том же месте. S. 122-123.
    В том же месте. S. 123.
    Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации. Ф. 372. оп. 6570. д; 76. л. 86.
    Слуцкий Б. Указ. соч. Op. no. p. 125.
    Там же. S. 127-128.
    Богомолов В. О. Германия Берлин. Весна 1945 года // Богомолов В. О. Моя жизнь, или ты мне снилась? ... М .: Журнал "Наш современник", № 10-12, 2005, № 1, 2006. http://militera.lib.ru/prose/russian/ bogomolov_vo/03.html.
    Копелев Л. Хранить вечность. В 2 книгах. Книга 1: Части 1-4. м.: Терра, 2004. гл. 11.http: //lib.rus.ec/b/137774/read#t15
    Российский государственный архив социально-политической истории (далее - РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 125. д. 321. л. 10-12.
    Из интервью с Н.А. Орловым на сайте "Я помню". http://www.iremember.ru/minometchiki/orlov-naum-aronovich/stranitsa-6.html
    Самойлов Д. Указ. соч. Op. no. p. 88.
    Богомолов В. О. Моя жизнь, или ты мне снилась? ... // Наш современник. 2005. № 10-12; 2006. № 1. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/03.html
    Из политического отчета о выполнении указаний тов. Сталина № 11072 от 20.04.1945 в стрелковой дивизии № 185. 26 апреля 1945 г. Цитирую. Цитируется по: Богомолов В.О. Указ. Op. no. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/02.html
    Цит. по: Богомолов В. О. Указ. Op.-Nr. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/02.html
    В том же месте.
    В том же месте.
    Государственный архив Российской Федерации... F. S. 9401. Op.-Nr. 2.D.96.L.203.
    Копелев Л. Указ. соч. Op. no. CH. 12.http: //lib.rus.ec/b/137774/read#t15
    Гельфанд В.Н. Указ. соч. Op. no.
    Белый Осмар. Дорога завоевателей: рассказ очевидца о Германии 1945 г. Издательство Кембриджского университета, 2003 г. XVII, 221 стр. Http://www.argo.net.au/andre/osmarwhite.html
    Слуцкий Б. Указ. соч. Op. no. p. 99.
    В том же месте. S. 71.
    Полевой Б. Освобождение Праги // Из советского информационного бюро ... Журналистика и очерки военных лет. 1941-1945. т. 2.1943-1945. М.: Издательство АПН, 1982.с. 439.
    В том же месте. S. 177-178.
    В том же месте. S. 180.
    Из интервью с Д.Ф. Златкиным 16 июня 1997 г. // Личный архив.
    Цит. по: Богомолов В.О. Указ. Op. no. http://militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/04.html
    В том же месте.
    Слуцкий Б. Указ. соч. Op. no. pp. 180-181.

    Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда гуманитарной помощи, проект № 11-01-00363а.
    В оформлении использовался советский плакат 1944 года "Европа будет свободной!". Художник В. Корецкий
     
     
     



    "Солдаты Красной Армии не верят в "индивидуальные связи" с немецкими женщинами, - писал драматург Сахар Аграненко в дневнике, который он вел в Восточной Пруссии во время войны. - Девять, десять, двенадцать за раз - они насилуют их вместе".

    Длинные колонны советских войск, вступившие в Восточную Пруссию в январе 1945 года, представляли собой необычную смесь современности и средневековья: бронированные автомобили в черных кожаных шлемах, казаки на лохматых лошадях с притороченной к седлу добычей, "доджи" и "студебеккеры", приобретенные по найму и аренде, за которыми следовала вторая линия повозок. Разнообразие оружия полностью соответствовало разнообразию характера самих солдат, среди которых были как откровенные бандиты, пьяницы и насильники, так и коммунисты-идеалисты и представители интеллигенции, шокированные поведением своих товарищей.

    В Москве Берия и Сталин знали о происходящем из подробных отчетов, в том числе: "Многие немцы считают, что все немки, оставшиеся в Восточной Пруссии, были изнасилованы солдатами Красной Армии". Имеются многочисленные примеры групповых изнасилований "как несовершеннолетних, так и пожилых женщин".Превосходство и унижение характеризовали поведение большинства солдат по отношению к женщинам в Восточной Пруссии. Жертвы не только расплачивались за преступления вермахта, но и символизировали атавистический объект нападения - такой же древний, как и сама война. Как отмечает историк и феминистка Сьюзен Браунмиллер, изнасилование как право завоевателя "нацелено на женщин противника", чтобы подчеркнуть победу. Правда, после первоначального ажиотажа в январе 1945 года садизм становился все более редким явлением. К тому времени, когда Красная Армия через 3 месяца дошла до Берлина, солдаты уже рассматривали немецких женщин через призму обычного "права завоевания". Чувство превосходства, конечно, осталось, но оно, возможно, было косвенным результатом унижения, которому подвергались сами солдаты от рук своих командиров и советского руководства в целом.

    Свою роль сыграли и некоторые другие факторы. Сексуальная свобода широко обсуждалась в Коммунистической партии в 1920-х годах, но в следующем десятилетии Сталин сделал все возможное, чтобы сделать советское общество практически асексуальным. Это не имело ничего общего с пуританскими взглядами советских людей - дело в том, что любовь и секс не вписывались в концепцию "деиндивидуализации" личности. Естественные желания должны были быть подавлены. Фрейд был запрещен, развод и супружеская измена не одобрялись коммунистической партией. Гомосексуализм стал уголовным преступлением. Новая доктрина полностью запрещает половое воспитание. В искусстве изображение женской груди, даже прикрытой одеждой, считалось верхом эротизма: она должна была быть прикрыта работой в целом. Режим требовал, чтобы любое проявление страсти трансформировалось в любовь к партии и лично к товарищу Сталину.

    В основном малообразованные мужчины Красной Армии отличались полным невежеством в вопросах секса и грубым отношением к женщинам. Таким образом, попытки советского государства подавить либидо своих граждан привели к тому, что один русский писатель назвал "казарменным эротизмом", который был гораздо более примитивным и жестоким, чем любая самая жестокая порнография. Все это было смешано с влиянием современной пропаганды, которая лишает человека его сущности, и атавистическими первобытными импульсами, характеризующимися страхом и страданием.

    Писатель Василий Гроссман, военный корреспондент наступающей Красной Армии, вскоре обнаружил, что жертвами изнасилований были не только немцы. Среди них были польские женщины, а также молодые русские, украинки и белоруски, прибывшие в Германию в качестве перемещенных работников. Он отметил: "Освобожденные советские женщины часто жалуются, что наши солдаты их насиловали. Одна девушка сказала мне со слезами на глазах: "Это был старик, старше моего отца".

    Изнасилования советских женщин победили попытки объяснить поведение Красной Армии местью за немецкие зверства на территории Советского Союза. 29 марта 1945 года Центральный комитет комсомола Маленкова ознакомил с докладом 1-го Украинского фронта..... Генерал Цыганков докладывал: "В ночь на 24 февраля группа из 35 солдат и командир их батальона вошли в женский дом в деревне Грутенберг и изнасиловали всех".

    В Берлине, несмотря на пропаганду Геббельса, многие женщины оказались просто не готовы к ужасам русской мести. Многие пытались убедить себя, что если в сельской местности опасность должна быть велика, то массовые изнасилования в городе не могут предстать перед их глазами.

    В Далеме советские офицеры посетили сестру Кунигунду, настоятельницу женского монастыря, в котором располагались детский дом и родильный дом. Офицеры и солдаты вели себя безупречно. Они даже предупредили, что за ними последует подкрепление. Их предсказание сбылось: монахини, девушки, старухи, беременные женщины и новорожденные дети - все были изнасилованы без жалости.

    Через несколько дней среди солдат возник обычай выбирать жертв, светя факелами им в лицо. Сам процесс выбора, а не произвольное насилие, указывает на определенные изменения. В этот момент советские солдаты стали рассматривать немецких женщин не как ответственных за преступления вермахта, а как военные трофеи.

    Изнасилование часто определяется как насилие, которое не имеет ничего общего с сексуальным желанием как таковым. Но это определение дано с точки зрения жертвы. Чтобы понять преступление, необходимо увидеть его с точки зрения нападавшего, особенно на поздних стадиях, когда "просто" изнасилование сменилось бесконечными бесчинствами января и февраля.

    Многие женщины были вынуждены "сдаться" солдату в надежде, что он защитит их от других. Магда Виланд, 24-летняя актриса, пыталась спрятаться в шкафу, но ее вытащил молодой солдат. Центральная Азия... Его так захватила возможность переспать с красивой молодой блондинкой, что он опередил события. Магда пыталась объяснить ему, что согласилась стать его девушкой, если он защитит ее от других русских солдат, но он рассказал о ней своим товарищам, и один солдат изнасиловал ее. Эллен Гетц, еврейская подруга Магды, также была изнасилована. Когда немцы пытались объяснить русским, что она еврейка и подвергается преследованиям, они получили ответ: "Женщина есть женщина".

    Вскоре женщины научились прятаться во время вечерней охоты. Юных дочерей прятали на чердаках в течение нескольких дней. Матери ходили за водой только рано утром, чтобы их не поймали. Советские солдаты спали после пьянки. Иногда самая большая опасность исходила от соседей, которые выдавали тайники девочек, пытаясь спасти своих собственных дочерей. Старые берлинцы до сих пор помнят крики по ночам. Не услышать их было невозможно, потому что все окна были разбиты.

    От 95 000 до 130 000 женщин стали жертвами изнасилования, по данным двух городских больниц. Один врач подсчитал, что из 100 000 изнасилованных около 10 000 впоследствии умерли, в основном в результате самоубийства. Смертность была еще выше среди 1,4 миллиона изнасилованных в Восточной Пруссии, Померании и Силезии. Хотя по меньшей мере 2 миллиона немецких женщин были изнасилованы, значительная часть, если не большинство, подверглись групповому изнасилованию.

    Если кто-то пытался защитить женщину от советского насильника, то это был либо отец, пытавшийся защитить свою дочь, либо сын, пытавшийся защитить свою мать. "13-летний Дитер Залль", - написали соседи в письме вскоре после этого события.

    После второго этапа, когда женщины предлагали себя солдату, чтобы защитить себя от других, наступил следующий этап - послевоенный голод - как отметила Сьюзен Браунмиллер, "тонкая грань между военным изнасилованием и военной проституцией". Урсула фон Кардорф отмечает, что вскоре после капитуляции Берлина город был полон женщин, которые обменивались на еду или альтернативную валюту - сигареты. Хельке Сандер, немецкий режиссер, тщательно исследовавшая эту тему, пишет о "смеси открытого насилия, шантажа, расчета и искренней привязанности".

    Четвертым этапом стало странное сожительство офицеров Красной Армии с немецкими "оккупационными женщинами". Советские чиновники сошли с ума, когда несколько советских офицеров дезертировали из армии, когда пришло время возвращаться домой, чтобы остаться со своими немецкими любовницами.

    Даже если феминистское определение изнасилования как чисто насильственного действия кажется слишком упрощенным, это не оправдывает мужского самодовольства. События 1945 года ясно показывают нам, насколько тонким может быть прикосновение к цивилизации, когда нет страха возмездия. Они также напоминают нам, что у мужской сексуальности есть темная сторона, о которой мы предпочитаем не вспоминать.

    ("The Daily Telegraph", Великобритания)

    Материалы ИноСМИ содержат оценки только зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.


     
     
     
     
     
     

  •     Dr. Elke Scherstjanoi "Ein Rotarmist in Deutschland"
  •     Stern  "Von Siegern und Besiegten"
  •     Märkische Allgemeine  "Hinter den Kulissen"
  •     Das Erste "Kulturreport"
  •     Berliner Zeitung  "Besatzer, Schöngeist, Nervensäge, Liebhaber"
  •     SR 2 KulturRadio  "Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Die Zeit  "Wodka, Schlendrian, Gewalt"
  •     Jüdische Allgemeine  "Aufzeichnungen im Feindesland"
  •     Mitteldeutsche Zeitung  "Ein rotes Herz in Uniform"
  •     Unveröffentlichte Kritik  "Aufzeichnungen eines Rotarmisten vom Umgang mit den Deutschen"
  •     Bild  "Auf Berlin, das Besiegte, spucke ich!"
  •     Das Buch von Gregor Thum "Traumland Osten. Deutsche Bilder vom östlichen Europa im 20. Jahrhundert"
  •     Flensborg Avis  "Set med en russisk officers øjne"
  •     Ostsee Zeitung  "Das Tagebuch des Rotarmisten"
  •     Leipziger Volkszeitung  "Das Glück lächelt uns also zu!"
  •     Passauer Neue Presse "Erinnerungspolitischer Gezeitenwechsel"
  •     Lübecker Nachrichten  "Das Kriegsende aus Sicht eines Rotarmisten"
  •     Lausitzer Rundschau  "Ich werde es erzählen"
  •     Leipzigs-Neue  "Rotarmisten und Deutsche"
  •     SWR2 Radio ART: Hörspiel
  •     Kulturation  "Tagebuchaufzeichnungen eines jungen Sowjetleutnants"
  •     Der Tagesspiegel  "Hier gibt es Mädchen"
  •     NDR  "Bücher Journal"
  •     Kulturportal  "Chronik"
  •     Sächsische Zeitung  "Bitterer Beigeschmack"
  •     Wiesbadener Tagblatt "Reflexionen, Textcollagen und inhaltlicher Zündstoff"
  •     Deutschlandradio Kultur  "Krieg und Kriegsende aus russischer Sicht"
  •     Berliner Zeitung  "Die Deutschen tragen alle weisse Armbinden"
  •     MDR  "Deutschland-Tagebuch eines Rotarmisten"
  •     Jüdisches Berlin  "Das Unvergessliche ist geschehen" / "Личные воспоминания"
  •     Süddeutsche Zeitung  "So dachten die Sieger"
  •     Financial Times Deutschland  "Aufzeichnungen aus den Kellerlöchern"
  •     Badisches Tagblatt  "Ehrliches Interesse oder narzisstische Selbstschau?"
  •     Freie Presse  "Ein Rotarmist in Berlin"
  •     Nordkurier/Usedom Kurier  "Aufzeichnungen eines Rotarmisten ungefiltert"
  •     Nordkurier  "Tagebuch, Briefe und Erinnerungen"
  •     Ostthüringer Zeitung  "An den Rand geschrieben"
  •     Potsdamer Neueste Nachrichten  "Hier gibt es Mädchen"
  •     NDR Info. Forum Zeitgeschichte "Features und Hintergründe"
  •     Deutschlandradio Kultur. Politische Literatur. "Lasse mir eine Dauerwelle machen"
  •     Konkret "Watching the krauts. Emigranten und internationale Beobachter schildern ihre Eindrücke aus Nachkriegsdeutschland"
  •     Cicero "Voodoo Child. Die verhexten Kinder"
  •     Dagens Nyheter  "Det oaendliga kriget"
  •     Utopie-kreativ  "Des jungen Leutnants Deutschland - Tagebuch"
  •     Neues Deutschland  "Berlin, Stunde Null"
  •     Webwecker-bielefeld  "Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Südkurier  "Späte Entschädigung"
  •     Online Rezension  "Das kriegsende aus der Sicht eines Soldaten der Roten Armee"
  •     Saarbrücker Zeitung  "Erstmals: Das Tagebuch eines Rotarmisten"
  •     Neue Osnabrücker Zeitung  "Weder Brutalbesatzer noch ein Held"
  •     Thüringische Landeszeitung  "Vom Alltag im Land der Besiegten"
  •     Das Argument "Wladimir Gelfand: Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Deutschland Archiv: Zeitschrift für das vereinigte Deutschland  "Betrachtungen eines Aussenseiters"
  •     Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte  "Von Siegern und Besiegten"
  •     Deutsch-Russisches Museum Berlin-Karlshorst "Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     Online Rezensionen. Die Literaturdatenbank
  •     Literaturkritik  "Ein siegreicher Rotarmist"
  •     RBB Kulturradio  "Ein Rotarmist in Berlin"
  •     Українська правда  "Нульовий варiант" для ветеранiв вiйни" / Комсомольская правда "Нулевой вариант" для ветеранов войны"
  •     Dagens Nyheter. "Sovjetsoldatens dagbok. Hoppfull läsning trots krigets grymheter"
  •     Ersatz  "Tysk dagbok 1945-46 av Vladimir Gelfand"
  •     Borås Tidning  "Vittnesmåil från krigets inferno"
  •     Sundsvall (ST)  "Solkig skildring av sovjetisk soldat frеn det besegrade Berlin"
  •     Helsingborgs Dagblad  "Krigsdagbok av privat natur"
  •     2006 Bradfor  "Conference on Contemporary German Literature"
  •     Spring-2005/2006/2016 Foreign Rights, German Diary 1945-1946
  •     Flamman / Ryska Posten "Dagbok kastar tvivel över våldtäktsmyten"
  •     INTERPRES "DAGBOG REJSER TVIVL OM DEN TYSK-REVANCHISTISKE “VOLDTÆGTSMYTE”
  •     Expressen  "Kamratliga kramar"
  •     Expressen Kultur  "Under våldets täckmantel"
  •     Lo Tidningen  "Krigets vardag i röda armén"
  •     Tuffnet Radio  "Är krigets våldtäkter en myt?"
  •     Norrköpings Tidningar  "En blick från andra sidan"
  •     Expressen Kultur  "Den enda vägens historia"
  •     Expressen Kultur  "Det totalitära arvet"
  •     Allehanda  "Rysk soldatdagbok om den grymma slutstriden"
  •     Ryska Posten  "Till försvar för fakta och anständighet"
  •     Hugin & Munin  "En rödarmist i Tyskland"
  •     Theater "Das deutsch-russische Soldatenwörtebuch" / Театр  "Русско-немецкий солдатский разговорник"
  •     SWR2 Radio "Journal am Mittag"
  •     Berliner Zeitung  "Dem Krieg den Krieg erklären"
  •     Die Tageszeitung  "Mach's noch einmal, Iwan!"
  •     The book of Paul Steege: "Black Market, Cold War: Everyday Life in Berlin, 1946-1949"
  •     Телеканал РТР "Культура":  "Русско-немецкий солдатский разговорник"
  •     Аргументы и факты  "Есть ли правда у войны?"
  •     RT "Russian-German soldier's phrase-book on stage in Moscow"
  •     Утро.ru  "Контурная карта великой войны"
  •     Коммерсантъ "Языковой окоп"
  •     Телеканал РТР "Культура"  "Широкий формат с Ириной Лесовой"
  •     Museum Berlin-Karlshorst  "Das Haus in Karlshorst. Geschichte am Ort der Kapitulation"
  •     Das Buch von Roland Thimme: "Rote Fahnen über Potsdam 1933 - 1989: Lebenswege und Tagebücher"
  •     Das Buch von Bernd Vogenbeck, Juliane Tomann, Magda Abraham-Diefenbach: "Terra Transoderana: Zwischen Neumark und Ziemia Lubuska"
  •     Das Buch von Sven Reichardt & Malte Zierenberg: "Damals nach dem Krieg Eine Geschichte Deutschlands - 1945 bis 1949"
  •     Lothar Gall & Barbara Blessing: "Historische Zeitschrift Register zu Band 276 (2003) bis 285 (2007)"
  •     Wyborcza.pl "Kłopotliwy pomnik w mieście z trudną historią"
  •     Kollektives Gedächtnis "Erinnerungen an meine Cousine Dora aus Königsberg"
  •     Das Buch von Ingeborg Jacobs: "Freiwild: Das Schicksal deutscher Frauen 1945"
  •     Wyborcza.pl "Strącona gwiazda wdzięczności"
  •     Закон i Бiзнес "Двічі по двісті - суд честі"
  •     Радио Свобода "Красная армия. Встреча с Европой"
  •     DEP "Stupri sovietici in Germania /1944-45/"
  •     Дніпропетровський національний історичний музей ім. Яворницького "Музей і відвідувач: методичні розробки, сценарії, концепції. Листи з 43-го"
  •     Explorations in Russian and Eurasian History "The Intelligentsia Meets the Enemy: Educated Soviet Officers in Defeated Germany, 1945"
  •     DAMALS "Deutschland-Tagebuch 1945-1946. Gedankenwelt des Siegers"
  •     Das Buch von Pauline de Bok: "Blankow oder Das Verlangen nach Heimat"
  •     Das Buch von Ingo von Münch: "Frau, komm!": die Massenvergewaltigungen deutscher Frauen und Mädchen 1944/45"
  •     Das Buch von Roland Thimme: "Schwarzmondnacht: Authentische Tagebücher berichten (1933-1953). Nazidiktatur - Sowjetische Besatzerwillkür"
  •     История государства  "Миф о миллионах изнасилованных немок"
  •     Das Buch Alexander Häusser, Gordian Maugg: "Hungerwinter: Deutschlands humanitäre Katastrophe 1946/47"
  •     Heinz Schilling: "Jahresberichte für deutsche Geschichte: Neue Folge. 60. Jahrgang 2008"
  •     Jan M. Piskorski "WYGNAŃCY: Migracje przymusowe i uchodźcy w dwudziestowiecznej Europie"
  •     Wayne State "The Cultural Memory Of German Victimhood In Post-1990 Popular German Literature And Television"
  •     Deutschlandradio "Heimat ist dort, wo kein Hass ist"
  •     Journal of Cold War Studies "Wladimir Gelfand, Deutschland-Tagebuch 1945–1946: Aufzeichnungen eines Rotarmisten"
  •     ЛЕХАИМ "Евреи на войне. Солдатские дневники"
  •     Частный Корреспондент "Победа благодаря и вопреки"
  •     Перспективы "Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны: память, дискурс, орудие политики"
  •     Радиостанция Эхо Москвы & RTVi "Не так" с Олегом Будницким: Великая Отечественная - солдатские дневники"
  •     Books Llc "Person im Zweiten Weltkrieg /Sowjetunion/ Georgi Konstantinowitsch Schukow, Wladimir Gelfand, Pawel Alexejewitsch Rotmistrow"
  •     Das Buch von Jan Musekamp: "Zwischen Stettin und Szczecin - Metamorphosen einer Stadt von 1945 bis 2005"
  •     Encyclopedia of safety "Ladies liberated Europe in the eyes of Russian soldiers and officers (1944-1945 gg.)"
  •     Азовские греки "Павел Тасиц"
  •     Newsland "СМЯТЕНИЕ ГРОЗНОЙ ОСЕНИ 1941 ГОДА"
  •     Wallstein "Demokratie im Schatten der Gewalt: Geschichten des Privaten im deutschen Nachkrieg"
  •     Вестник РГГУ "Болезненная тема второй мировой войны: сексуальное насилие по обе стороны фронта"
  •     Das Buch von Jürgen W. Schmidt: "Als die Heimat zur Fremde wurde"
  •     ЛЕХАИМ "Евреи на войне: от советского к еврейскому?"
  •     Gedenkstätte/ Museum Seelower Höhen "Die Schlacht"
  •     The book of Frederick Taylor "Exorcising Hitler: The Occupation and Denazification of Germany"
  •     Огонёк "10 дневников одной войны"
  •     The book of Michael Jones "Total War: From Stalingrad to Berlin"
  •     Das Buch von Frederick Taylor "Zwischen Krieg und Frieden: Die Besetzung und Entnazifizierung Deutschlands 1944-1946"
  •     WordPress.com "Wie sind wir Westler alt und überklug - und sind jetzt doch Schmutz unter ihren Stiefeln"
  •     Åke Sandin "Är krigets våldtäkter en myt?"
  •     Олег Будницкий: "Архив еврейской истории" Том 6. "Дневники"
  •     Michael Jones: "El trasfondo humano de la guerra: con el ejército soviético de Stalingrado a Berlín"
  •     Das Buch von Jörg Baberowski: "Verbrannte Erde: Stalins Herrschaft der Gewalt"
  •     Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft "Gewalt im Militar. Die Rote Armee im Zweiten Weltkrieg"
  •     Ersatz-[E-bok] "Tysk dagbok 1945-46"
  •     The book of Michael David-Fox, Peter Holquist, Alexander M. Martin: "Fascination and Enmity: Russia and Germany as Entangled Histories, 1914-1945"
  •     Елена Сенявская "Женщины освобождённой Европы глазами советских солдат и офицеров (1944-1945 гг.)"
  •     The book of Raphaelle Branche, Fabrice Virgili: "Rape in Wartime (Genders and Sexualities in History)"
  •     (סקירה   צבאית נשים של אירופה המשוחררת דרך עיניהם של חיילים וקצינים סובייטים (1944-1945
  •     БезФорматаРу "Хоть бы скорей газетку прочесть"
  •     ВЕСТНИК "Проблемы реадаптации студентов-фронтовиков к учебному процессу после Великой Отечественной войны"
  •     Zeitschrift für Geschichtswissenschaft 60 (2012), 12
  •     Все лечится "10 миллионов изнасилованных немок"
  •     Симха "Еврейский Марк Твен. Так называли Шолома Рабиновича, известного как Шолом-Алейхем"
  •     Nicolas Bernard "La Guerre germano-soviétique: 1941-1945 (Histoires d'aujourd'hui) E-Book"
  •     Annales: Nathalie Moine "La perte, le don, le butin. Civilisation stalinienne, aide étrangère et biens trophées dans l’Union soviétique des années 1940"
  •     Das Buch von Beata Halicka "Polens Wilder Westen. Erzwungene Migration und die kulturelle Aneignung des Oderraums 1945 - 1948"
  •     Das Buch von Jan M. Piskorski "Die Verjagten: Flucht und Vertreibung im Europa des 20. Jahrhundert"
  •     "آسو  "دشمن هرگز در نمی‌زن
  •     Уроки истории. ХХ век. Гефтер. "Антисемитизм в СССР во время Второй мировой войны в контексте холокоста"
  •     Ella Janatovsky "The Crystallization of National Identity in Times of War: The Experience of a Soviet Jewish Soldier"
  •     Word War II Multimedia Database "Borgward Panzerjager At The Reichstag"
  •     Militaergeschichtliche Zeitschrift "Buchbesprechungen"
  •     Всеукраинский еженедельник Украина-Центр "Рукописи не горят"
  •     Ljudbok / Bok / eBok: Niclas Sennerteg "Nionde arméns undergång: Kampen om Berlin 1945"
  •     Das Buch von Michaela Kipp: "Großreinemachen im Osten: Feindbilder in deutschen Feldpostbriefen im Zweiten Weltkrieg"
  •     Петербургская газета "Женщины на службе в Третьем Рейхе"
  •     Володимир Поліщук "Зроблено в Єлисаветграді"
  •     Германо-российский музей Берлин-Карлсхорст. Каталог постоянной экспозиции / Katalog zur Dauerausstellung
  •     Clarissa Schnabel "The life and times of Marta Dietschy-Hillers"
  •     Alliance for Human Research Protection "Breaking the Silence about sexual violence against women during the Holocaust"
  •     Еврейский музей и центр толерантности. Группа по работе с архивными документами
  •     Эхо Москвы "ЦЕНА ПОБЕДЫ: Военный дневник лейтенанта Владимира Гельфанда"
  •     Bok / eBok: Anders Bergman & Emelie Perland "365 dagar: Utdrag ur kända och okända dagböcker"
  •     РИА Новости "Освободители Германии"
  •     Das Buch von Miriam Gebhardt "Als die Soldaten kamen: Die Vergewaltigung deutscher Frauen am Ende des Zweiten Weltkriegs"
  •     Petra Tabarelli "Vladimir Gelfand"
  •     Das Buch von Martin Stein "Die sowjetische Kriegspropaganda 1941 - 1945 in Ego-Dokumenten"
  •     Książka Beata Halicka "Polski Dziki Zachód. Przymusowe migracje i kulturowe oswajanie Nadodrza 1945-1948"
  •     The German Quarterly "Philomela’s Legacy: Rape, the Second World War, and the Ethics of Reading"
  •     MAZ LOKAL "Archäologische Spuren der Roten Armee in Brandenburg"
  •     Tenona "Как фашисты издевались над детьми в концлагере Саласпилс. Чудовищные исторические факты о концлагерях"
  •     Deutsches Historisches Museum "1945 – Niederlage. Befreiung. Neuanfang. Zwölf Länder Europas nach dem Zweiten Weltkrieg"
  •     День за днем "Дневник лейтенанта Гельфанда"
  •     BBC News "The rape of Berlin" / BBC Mundo / BBC O`zbek / BBC Brasil / BBC فارْسِى "تجاوز در برلین" 
  •     Echo24.cz "Z deníku rudoarmějce: Probodneme je skrz genitálie"
  •     The Telegraph "The truth behind The Rape of Berlin"
  •     BBC World Service "The Rape of Berlin"
  •     ParlamentniListy.cz "Mrzačení, znásilňování, to všechno jsme dělali. Český server připomíná drsné paměti sovětského vojáka"
  •     WordPress.com "Termina a Batalha de Berlim"
  •     Dnevnik.hr "Podignula je suknju i kazala mi: 'Spavaj sa mnom. Čini što želiš! Ali samo ti"
  •     ilPOST "Gli stupri in Germania, 70 anni fa"
  •     上海东方报业 有限公司 70年前苏军强奸了十万柏林妇女?很多人仍在寻找真相
  •     연합뉴스 "BBC: 러시아군, 2차대전때 독일에서 대규모 강간"
  •     세계일보 "러시아군, 2차대전때 독일에서 대규모 강간"
  •     Telegraf "SPOMENIK RUSKOM SILOVATELJU: Nemci bi da preimenuju istorijsko zdanje u Berlinu?"
  •     Múlt-kor "A berlini asszonyok küzdelme a szovjet erőszaktevők ellen"
  •     Noticiasbit.com "El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     Museumsportal Berlin "Landsberger Allee 563, 21. April 1945"
  •     Caldeirão Político "70 anos após fim da guerra, estupro coletivo de alemãs ainda é episódio pouco conhecido"
  •     Nuestras Charlas Nocturnas "70 aniversario del fin de la II Guerra Mundial: del horror nazi al terror rojo en Alemania"
  •     W Radio "El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     La Tercera "BBC: El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     Noticias de Paraguay "El drama de las alemanas violadas por tropas soviéticas hacia el final de la Segunda Guerra Mundial"
  •     Cnn Hit New "The drama hidden mass rape during the fall of Berlin"
  •     Dân Luận "Trần Lê - Hồng quân, nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin 1945"
  •     Český rozhlas "Temná stránka sovětského vítězství: znásilňování Němek"
  •     Historia "Cerita Kelam Perempuan Jerman Setelah Nazi Kalah Perang"
  •     G'Le Monde "Nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin năm 1945 mang tên Hồng Quân"
  •     BBC News 코리아 "베를린에서 벌어진 대규모 강간"
  •     Эхо Москвы "Дилетанты. Красная армия в Европе"
  •     Der Freitag "Eine Schnappschussidee"
  •     باز آفريني واقعيت ها  "تجاوز در برلین"
  •     Quadriculado "O Fim da Guerra e o início do Pesadelo. Duas narrativas sobre o inferno"
  •     Majano Gossip "PER NON DIMENTICARE.... LE PORCHERIE COMUNISTE!!!"
  •     非中国日报网 "柏林的强奸"
  •     Constantin Film "Anonyma - Eine Frau in Berlin. Materialien zum Film"
  •     Русская Германия "Я прижал бедную маму к своему сердцу и долго утешал"
  •     De Gruyter Oldenbourg "Erinnerung an Diktatur und Krieg. Brennpunkte des kulturellen Gedächtnisses zwischen Russland und Deutschland seit 1945"
  •     Memuarist.com "Гельфанд Владимир Натанович"
  •     Πανεπιστημίου Ιωαννίνων "Οι νόμοι του Πλάτωνα για την υβριστική κακολογία και την κατάχρηση του δημοσίου"
  •     Das Buch von Nicholas Stargardt "Der deutsche Krieg: 1939 - 1945" / Николас Старгардт "Мобилизованная нация. Германия 1939–1945"
  •     FAKEOFF "Оглянуться в прошлое"
  •     The book of Nicholas Stargardt "The German War: A Nation Under Arms, 1939–45"
  •     The book of Nicholas Stargardt "The German War: A Nation Under Arms, 1939–45"
  •     Книга "Владимир Гельфанд. Дневник 1941 - 1946"
  •     BBC Русская служба "Изнасилование Берлина: неизвестная история войны"BBC Україна "Зґвалтування Берліна: невідома історія війни"
  •     Virtual Azərbaycan "Berlinin zorlanması"
  •     Гефтер "Олег Будницкий: «Дневник, приятель дорогой!» Военный дневник Владимира Гельфанда"
  •     Гефтер "Владимир Гельфанд. Дневник 1942 года"
  •     BBC Tiếng Việt "Lính Liên Xô 'hãm hiếp phụ nữ Đức'"
  •     Nicolas Bernard "La Guerre germano-soviétique, 1941-1943" Tome 1
  •     Nicolas Bernard "La Guerre germano-soviétique, 1943-1945" Tome 2
  •     Эхо Москвы "ЦЕНА ПОБЕДЫ: Дневники лейтенанта Гельфанда"
  •     Renato Furtado "Soviéticos estupraram 2 milhões de mulheres alemãs, durante a Guerra Mundial"
  •     Вера Дубина "«Обыкновенная история» Второй мировой войны: дискурсы сексуального насилия над женщинами оккупированных территорий"
  •     Еврейский музей и центр толерантности "Презентация книги Владимира Гельфанда «Дневник 1941-1946»"
  •     Еврейский музей и центр толерантности "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. "Атака"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. "Бой"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. "Победа"
  •     Сидякин & Би-Би-Си. Драма в трех действиях. Эпилог
  •     Труд "Покорность и отвага: кто кого?"
  •     Издательский Дом «Новый Взгляд» "Выставка подвига"
  •     Katalog NT "Выставка "Евреи в Великой Отечественной войне " - собрание уникальных документов"
  •     Вести "Выставка "Евреи в Великой Отечественной войне" - собрание уникальных документов"
  •     Радио Свобода "Бесценный графоман"
  •     Вечерняя Москва "Еще раз о войне"
  •     РИА Новости "Выставка про евреев во время ВОВ открывается в Еврейском музее"
  •     Телеканал «Культура» Выставка "Евреи в Великой Отечественной войне" проходит в Москве
  •     Россия HD "Вести в 20.00"
  •     GORSKIE "В Москве открылась выставка "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Aгентство еврейских новостей "Евреи – герои войны"
  •     STMEGI TV "Открытие выставки "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики "Открытие выставки "Евреи в Великой Отечественной войне"
  •     Независимая газета "Война Абрама"
  •     Revista de Historia "El lado oscuro de la victoria aliada en la Segunda Guerra Mundial"
  •     יעיתון סינאתלה  גביש הסמל ולדימיר גלפנד מספר על חיי היומיום במלחמה , על אורח חיים בחזית ובעורף
  •     Лехаим "Война Абрама"
  •     Elhallgatva "A front emlékezete. A Vörös Hadsereg kötelékében tömegesen és fiatalkorúakon elkövetett nemi erőszak kérdése a Dél-Vértesben"
  •     Libertad USA "El drama de las alemanas: violadas por tropas soviéticas en 1945 y violadas por inmigrantes musulmanes en 2016"
  •     НГ Ex Libris "Пять книг недели"
  •     Брестский Курьер "Фамильное древо Бреста. На перекрестках тех дорог…"
  •     Полит.Ру "ProScience: Олег Будницкий о народной истории войны"
  •     Олена Проскура "Запiзнiла сповiдь"
  •     Полит.Ру "ProScience: Возможна ли научная история Великой Отечественной войны?"
  •     Книга "Владимир Гельфанд. Дневник 1941 - 1946"
  •     Ahlul Bait Nabi Saw "Kisah Kelam Perempuan Jerman Setelah Nazi Kalah Perang"
  •     北京北晚新视 觉传媒有限公司 "70年前苏军强奸了十万柏林妇女?"
  •     Преподавание истории в школе "«О том, что происходило…» Дневник Владимира Гельфанда"
  •     Вестник НГПУ "О «НЕУБЕДИТЕЛЬНЕЙШЕЙ» ИЗ ПОМЕТ: (Высокая лексика в толковых словарях русского языка XX-XXI вв.)"
  •     Fotografias da História "Memórias esquecidas: o estupro coletivo das mulheres alemãs"
  •     Archäologisches Landesmuseum Brandenburg "Zwischen Krieg und Frieden" / "Между войной и миром"
  •     Российская газета "Там, где кончается война"
  •     Народный Корреспондент "Женщины освобождённой Европы глазами советских солдат: правда про "2 миллиона изнасилованых немок"
  •     Fiona "Военные изнасилования — преступления против жизни и личности"
  •     军情观察室 "苏军攻克柏林后暴行妇女遭殃,战争中的强奸现象为什么频发?"
  •     Независимая газета "Дневник минометчика"
  •     Независимая газета "ИСПОДЛОБЬЯ: Кризис концепции"
  •     East European Jewish Affairs "Jewish response to the non-Jewish question: “Where were the Jews during the fighting?” 1941–5"
  •     Niels Bo Poulsen "Skæbnekamp: Den tysk-sovjetiske krig 1941-1945"
  •     Olhar Atual "A Esquerda a história e o estupro"
  •     The book of Stefan-Ludwig Hoffmann, Sandrine Kott, Peter Romijn, Olivier Wieviorka "Seeking Peace in the Wake of War: Europe, 1943-1947"
  •     Walter de Gruyter "Germans into Allies: Writing a Diary in 1945"
  •     Blog in Berlin "22. Juni – da war doch was?"
  •     Steemit "Berlin Rape: The Hidden History of War"
  •     Estudo Prático "Crimes de estupro na Segunda Guerra Mundial e dentro do exército americano"
  •     Громадське радіо "Насильство над жінками під час бойових дій — табу для України"
  •     InfoRadio RBB "Geschichte in den Wäldern Brandenburgs"
  •     "شگفتی های تاریخ است "پشت پرده تجاوز به زنان برلینی در پایان جنگ جهانی دوم
  •     Das Buch Hans-Jürgen Beier gewidmet "Lehren – Sammeln – Publizieren"
  •     The book of Miriam Gebhardt "Crimes Unspoken: The Rape of German Women at the End of the Second World War"
  •     Русский вестник "Искажение истории: «Изнасилованная Германия»"
  •     凯迪 "推荐《柏林女人》与《五月四日》影片"
  •     Vix "Estupro de guerra: o que acontece com mulheres em zonas de conflito, como Aleppo?"
  •     Universidad del Bío-Bío "CRÍMENES DE GUERRA RUSOS EN LA SEGUNDA GUERRA MUNDIAL (1940-1945)"
  •     "المنصة  "العنف ضد المرأة.. المسكوت عنه في الحرب العالمية الثانية
  •     Книга. Олег Шеин "От Астраханского кремля до Рейхсканцелярии. Боевой путь 248-й стрелковой дивизии"
  •     Sodaz Ot "Освободительная миссия Красной Армии и кривое зеркало вражеской пропаганды"
  •     Sodaz Ot "Советский воин — освободитель Европы: психология и поведение на завершающем этапе войны (II)"
  •     企业头条 "柏林战役后的女人"
  •     Sántha István "A front emlékezete"
  •     腾讯公司   "二战时期欧洲, 战胜国对战败国的十万妇女是怎么处理的!"
  •     El Nuevo Accion "QUE LE PREGUNTEN A LAS ALEMANAS VIOLADAS POR RUSOS, NORTEAMERICANOS, INGLESES Y FRANCESES"
  •     Periodismo Libre "QUE LE PREGUNTEN A LAS ALEMANAS VIOLADAS POR RUSOS, NORTEAMERICANOS, INGLESES Y FRANCESES"
  •     DE Y.OBIDIN "Какими видели европейских женщин советские солдаты и офицеры (1944-1945 годы)?"
  •     Magyar Tudományos Akadémia "Váltóállítás: Diktatúrák a vidéki Magyarországon 1945-ben"
  •     歷史錄 "近1萬女性被強姦致死,女孩撩開裙子說:不下20個男人戳我這兒"
  •     Cyberpedia "Проблема возмездия и «границы ненависти» у советского солдата-освободителя"
  •     NewConcepts Society "Можно ли ставить знак равенства между зверствами гитлеровцев и зверствами советских солдат?"
  •     搜狐 "二战时期欧洲,战胜国对战败国的妇女是怎么处理的"
  •     Ranker "14 Shocking Atrocities Committed By 20th Century Communist Dictatorships"
  •     Эхо Москвы "Дилетанты. Начало войны. Личные источники"
  •     Журнал "Огонёк" "Эго прошедшей войны"
  •     이창남 외 공저 "폭력과 소통 :트랜스내셔널한 정의를 위하여"
  •     Уроки истории. XX век "Книжный дайджест «Уроков истории»: советский антисемитизм"
  •     Свободная Пресса "Кто кого насиловал в Германии"
  •     EPrints "Взаємовідносини червоноармійців з цивільним населенням під час перебування радянських військ на території Польщі (кінець 1944 - початок 1945 рр.)"
  •     Pikabu "Обратная сторона медали"
  •     Озёрск.Ru "Война и немцы"
  •     Імекс-ЛТД "Історичний календар Кіровоградщини на 2018 рік. Люди. Події. Факти"
  •     יד ושם - רשות הזיכרון לשואה ולגבורה "Vladimir Gelfand"
  •     Atchuup! "Soviet soldiers openly sexually harass German woman in Leipzig after WWII victory, 1945"
  •     Книга Мириам Гебхардт "Когда пришли солдаты. Изнасилование немецких женщин в конце Второй мировой войны"
  •     Coffe Time "Женщины освобождённой"
  •     Дилетант "Цена победы. Военный дневник лейтенанта Владимира Гельфанда"
  •     Feldgrau.Info - Bоенная история "Подборка"
  •     Геннадий Красухин "Круглый год с литературой. Квартал четвёртый"
  •     Вечерний Брест "В поисках утраченного времени. Солдат Победы Аркадий Бляхер. Часть 9. Нелюбовь"
  •     Аргументы недели "Всю правду знает только народ. Почему фронтовые дневники совсем не похожи на кино о войне"
  •     Fanfics.me "Вспомним подвиги ветеранов!"
  •     VietInfo "Hồng quân, Nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin năm 1945"
  •     Книга: Виталий Дымарский, Владимир Рыжков "Лица войны"
  •     Dozor "Про День Перемоги в Кіровограді, фейкових ветеранів і "липове" примирення"
  •     East European Jewish Affairs "Review of Dnevnik 1941-1946, by Vladimir Gel’fand
  •     The book of Harriet Murav, Gennady Estraikh "Soviet Jews in World War II: Fighting, Witnessing, Remembering"
  •     TARINGA! "Las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     ВолиньPost "Еротика та війна: спогади про Любомль 1944 року"
  •     Anews "Молодые воспринимают войну в конфетном обличии"
  •     RTVi "«Война эта будет дикая». Что писали 22 июня 1941 года в дневниках"
  •     Tribun Manado "Nasib Kelam Perempuan Jerman Usai Nazi Kalah, Gadis Muda, Wanita Tua dan Hamil Diperkosa Bergantian"
  •     The book of Elisabeth Krimmer "German Women's Life Writing and the Holocaust: Complicity and Gender in the Second World War"
  •     ViewsBros  "WARTIME VIOLENCE AGAINST WOMEN"
  •     Xosé Manuel Núñez Seixas "El frente del Este : historia y memoria de la guerra germano-soviética, 1941-1945"
  •     اخبار المقطم و الخليفه " إغتصاب برلين الكبير"
  •     Русская семерка "В чьем плену хуже всего содержались женщины-военные на Второй мировой"
  •     Mail Online "Mass grave containing 1,800 German soldiers who perished at the Battle of Stalingrad is uncovered in Russia - 75 years after WWII's largest confrontation claimed 2 mln lives"
  •     PT. Kompas Cyber Media "Kuburan Massal 1.800 Tentara Jerman Ditemukan di Kota Volgograd"
  •     Công ty Cổ phần Quảng cáo Trực tuyến 24H "Nga: Sửa ống nước, phát hiện 1.800 hài cốt của trận đánh đẫm máu nhất lịch sử"
  •     LGMI News "Pasang Pipa Air, Tukang Temukan Kuburan Masal 1.837 Tentara Jerman"
  •     Quora "¿Cuál es un hecho sobre la Segunda Guerra Mundial que la mayoría de las personas no saben y probablemente no quieren saber?"
  •     "مجله مهاجرت  "آنچه روس‌ها در برلین انجام دادند!
  •     Музейний простiр  "Музей на Дніпрі отримав новорічні подарунки під ялинку"
  •     Бэла Гельфанд. Как в Берлине убивали жену красноармейца Владимира Гельфанда  .. ..
  •     The book of Paul Roland "Life After the Third Reich: The Struggle to Rise from the Nazi Ruins"
  •     O Sentinela "Dois Milhões de Alemãs: O Maior Estupro em Massa da História foi um Crime Aliado-Soviético"
  •     Stratejik Güvenlik "SAVAŞ DOSYASI : TARİHTEN BİR KARE – 2. DÜNYA SAVAŞI BİTİMİNDE ALMANYA’DA KADINLARA TOPLU TECAVÜZLER"
  •     Агентство новостей «Хакасия-Информ» "Кто остановит шоу Коновалова?"
  •     Isralike.org "Цена победы. Военный дневник лейтенанта Владимира Гельфанда"
  •     Robert Dale “For what and for whom were we fighting?”: Red Army Soldiers, Combat Motivation and Survival Strategies on the Eastern Front in the Second World War
  •     "طرفداری "پایان رویای نازیسم / سقوط امپراطوری آدولف هیتلر
  •     Das Buch von Kerstin Bischl "Frontbeziehungen: Geschlechterverhältnisse und Gewaltdynamiken in der Roten Armee 1941-1945"
  •     Русская семерка "Красноармейцы или солдаты союзников: кто вызывал у немок больший страх"
  •     Kibalchish "Фрагменты дневников поэта-фронтовика В. Н. Гельфанда"
  •     History Magazine "Sõjapäevik leitnant Vladimir Gelfand"
  •     Magazine online "Vojnový denník poručíka Vladimíra Gelfanda"
  •     theБабель "Український лейтенант Володимир Гельфанд пройшов Другу світову війну від Сталінграда до Берліна"
  •     Znaj.UA "Жорстокі знущання та масові вбивства: злочини Другої світової показали в моторошних кадрах"
  •     Gazeta.ua "Масові вбивства і зґвалтування: жорстокі злочини Другої світової війни у фотографіях"
  •     PikTag "Знали вы о том, что советские солдаты ИЗНАСИЛОВАЛИ бессчетное число женщин по пути к Берлину?"
  •     Kerstin Bischl  "Sammelrezension: Alltagserfahrungen von Rotarmisten und ihr Verhältnis zum Staat"
  •     Конт "Несколько слов о фронтовом дневнике"
  •     Sherstinka "Német megszállók és nők. Trófeák Németországból - mi volt és hogyan"
  •     Олег Сдвижков "Красная Армия в Европе. По страницам дневника Захара Аграненко"
  •     X-True.Info "«Русские варвары» и «цивилизованные англосаксы»: кто был более гуманным с немками в 1945 году"
  •     Veröffentlichungen zur brandenburgischen Landesarchäologie "Zwischen Krieg und und Frieden: Waldlager der Roten Armee 1945"
  •     Sherstinka "Szovjet lányok megerőszakolása a németek által a megszállás alatt. Német fogságba esett nők"
  •     Dünya Haqqinda "Berlin zorlanmasi: İkinci Dünya Müharibəsi"
  •     Dioxland "NEMŠKIM VOJAKOM JE BILO ŽAL RUSKIH ŽENSK. VSE KNJIGE SO O: "VOJAŠKIH SPOMINIH NEMŠKEGA..."
  •     Actionvideo "Gewalt gegen deutsche Frauen durch Soldaten der Roten Armee. Entsetzliche Folter und Hinrichtungen durch japanische Faschisten während des Zweiten Weltkriegs!"
  •     Maktime "Was machten die Nazis mit den gefangenen sowjetischen Mädchen? Wer hat deutsche Frauen vergewaltigt und wie sie im besetzten Deutschland gelebt haben"
  •     Музей «Пам’ять єврейського народу та Голокост в Україні» отримав у дар унікальні експонати
  •     Sherstinka "Что творили с пленными женщинами фашисты. Жестокие пытки женщин фашистами"
  •     Bidinvest "Brutalitäten der Sowjetarmee - Über die Gräueltaten der sowjetischen "Befreier" in Europa. Was haben deutsche Soldaten mit russischen Frauen gemacht?"
  •     Русский сборник XXVII "Советские потребительские практики в «маленьком СССР», 1945-1949"
  •     Academic Studies Press. Oleg Budnitskii: "Jews at War: Diaries from the Front"
  •     Gazeta Chojeńska "Wojna to straszna trauma, a nie fajna przygoda"
  •     Historiadel.net "Crímenes de violación de la Segunda Guerra Mundial y el Ejército de EE. UU."
  •     화요지식살롱     "2차세계대전 말, 소련에게 베를린을 점령당한 '독일 여자들'이 당한 치욕의 역사"
  •     The Global Domain News "As the soldiers did to captured German women"
  •     Quora "Você sabe de algum fato da Segunda Guerra Mundial que a maioria das pessoas não conhece e que, provavelmente, não querem saber?"
  •     MOZ.de "Als der Krieg an die Oder kam – Flucht aus der Festung Frankfurt"
  •     Музей "Пам'ять єврейського народу та Голокост в Україні". "1 березня 1923 р. – народився Володимир Гельфанд"
  •     Wyborcza.pl "Ryk gwałconych kobiet idzie przez pokolenia. Mało kto się nim przejmuje"
  •     Cноб "Женщина — военный трофей. Польский историк о изнасилованиях в Европе во время Второй мировой"
  •     Refugo "O estupro da Alemanha"
  •     Historia National Geographic "la batalla de berlín durante la segunda guerra mundial"
  •     Politeka "Росіянам напередодні 9 травня нагадали про злочини в Німеччині: «Заплямували себе...»"
  •     Акценты "Советский офицер раскрыл тайны Второй мировой: рассказал без прикрас"
  •     БелПресса "Цена Победы. Какой была военная экономика"
  •     Lucidez "75 años de la rendición nazi: Los matices del “heroísmo” soviético"
  •     UM CANCERIANO SEM LAR "8 de Maio de 1945"
  •     Lasteles.com "La Caída de la Alemania Nazi: aniversario de la rendición de Berlin"
  •     Cloud Mind "Violence Against Women: The Rape Of Berlin WW2"
  •     Музей "Пам'ять єврейського народу та Голокост в Україні" "8 ТРАВНЯ – ДЕНЬ ПАМ’ЯТІ І ПРИМИРЕННЯ"
  •     Lunaturaoficial "LIBROS QUE NO HICIERON HISTORIA: EL DIARIO DE LOS HORRORES"
  •     CUERVOPRESS "El drama oculto de las violaciones masivas durante la caída de Berlín"
  •     EU Today "The Rape of Berlin: Red Army atrocities in 1945"
  •     Издательство Яндекс + История будущего "Настоящий 1945"
  •     Вне строк "Похищение Берлина: зверства Красной армии в 1945 году"
  •     Frankfurter Allgemeine Zeitung "Erlebt Russland eine neue Archivrevolution?"
  •     The book of Beata Halicka "The Polish Wild West: Forced Migration and Cultural Appropriation in the Polish-german Borderlands, 1945-1948"
  •     Twentieth-Century Literature “A World of Tomorrow”: Trauma, Urbicide, and Documentation in A Woman in Berlin: Eight Weeks in the Conquered City
  •     Märkische Onlinezeitung "Sowjetische Spuren in Brandenburgs Wäldern"
  •     Revue Belge de Philologie et d’Histoire "Soviet Diaries of the Great Patriotic War"
  •     Der Spiegel "Rotarmisten und deutsche Frauen: "Ich gehe nur mit anständigen Russen"
  •     ReadSector "Mass grave of WWII Nazi paratroopers found in Poland contains 18 skeletons and tools with swastikas"
  •     ИноСМИ "Der Spiegel (Германия): «Я гуляю только с порядочными русскими»"
  •     Actionvideo "Jak naziści szydzili z rosyjskich kobiet. Gwałt w Berlinie: nieznana historia wojny"
  •     Graf Orlov 33 "ДНЕВНИК В. ГЕЛЬФАНДА советского офицера РККА"
  •     Deutsche Welle  "Послевоенная Германия в дневниках и фотографиях"
  •     Deutsche Welle  "За что немки любили в 1945 году лейтенанта Красной армии?"
  •     Elke Scherstjanoi "Sieger leben in Deutschland: Fragmente einer ungeübten Rückschau. Zum Alltag sowjetischer Besatzer in Ostdeutschland 1945-1949"
  •     SHR32 "Rus əsgərləri alman qadınlarına necə istehza etdilər. Alman qadınlarını kim zorlayıb və onlar işğal olunmuş Almaniyada necə yaşayıblar"
  •     Детектор медіа "«Гра тіней»: є сенс продовжувати далі"
  •     Historia provinciae "Повседневная жизнь победителей в советской зоне оккупации Германии в воспоминаниях участников событий"
  •     Portal de Prefeitura "Artigo: “FRAU, KOMM!” O maior estupro coletivo da história"
  •     Pikabu "Извращение или традиция, потерявшая смысл?"
  •     Русская Семерка "Владимир Гельфанд: от каких слов отказался «отец» мифа об изнасиловании немок советскими солдатами"
  •     Институт российской истории РАН "Вторая мировая и Великая Отечественная: к 75-летию окончания"
  •     Kozak UA "Як "діди" німкень паплюжили в 1945 році"
  •     Dandm "Cómo los nazis se burlaron de las mujeres rusas. Mujeres rusas violadas y asesinadas por los alemanes"
  •     Permnew.Ru "«Диван» Федора Вострикова. Литобъединение"
  •     Neurologystatus "Violence women in the Second World War. Shoot vagas: why soldiers rape women"
  •     Brunilda Ternova "Mass rapes by Soviet troops in Germany at the end of World War II"
  •     The book Stewart Binns "Barbarossa: And the Bloodiest War in History"
  •     Новое литературное обозрение: Будницкий Олег "Люди на войне"
  •     Леонід Мацієвський "9 травня – День перемоги над здоровим глуздом. Про згвалтовану Європу та Берлін"
  •     Полит.Ру "Люди на войне"
  •     #CОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ #ПАМЯТЬ "Владимир Гельфанд: месяц в послевоенном Берлине"
  •     Новое литературное обозрение "Ирина Прохорова, Олег Будницкий, Иван Толстой: Люди на войне"
  •     Georgetown University "Explorations in Russian and Eurasian History": "Emotions and Psychological Survival in the Red Army, 1941–42"
  •     Forum24 "Co se dělo se zajatými rudoarmějkami? Jaký byl osud zajatých žen z Wehrmachtu?"
  •     Радио Свобода "Война и народная память"
  •     Лехаим "Двадцать второго июня…"
  •     Русская семёрка "Как изменилось отношение немок к красноармейцам в 1945 году"
  •     Исторический курьер "Героизм, герои и награды: «героическая сторона» Великой Отечественной войны в воспоминаниях современников"
  •     Коммерсантъ "Фронт и афронты"
  •     Русская семёрка "Владимир Гельфанд: что не так в дневниках автора мифа об «изнасилованной» Германии"
  •     Medium "The Brutal Rapes of Every German Female from Eight to Eighty"
  •     One News Box "How German women suffered largest mass rape in history by foreign solders"
  •     "نیمرخ "نقش زنان در جنگها - قسمت اول: زنان به مثابه قربانی جنگ
  •     Bolcheknig "Що німці робили з жінками. Уривок з щоденника дівчини, яку німці використовували як безкоштовну робочу силу. Життя в таборі"
  •     Nrgaudit "Рассказы немецких солдат о войне с русскими. Мнения немцев о русских солдатах во время Второй мировой войны"
  •     Музей "Пам'ять єврейського народу та Голокост в Україні "На звороті знайомого фото"
  •     Новое литературное обозрение. Книга: Козлов, Козлова "«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества"
  •     Sattarov "Mga babaeng sundalo sa pagkabihag ng Aleman. Kabanata limang mula sa librong "Pagkabihag. Ito ang ginawa ng mga Nazi sa mga nahuling kababaihan ng Soviet"
  •     Política Obrera "Sobre “José Pablo Feinmann y la violación en manada"
  •     Эхо Москвы "Цена победы. Люди на войне"
  •     SHR32 "How Russian soldiers mocked German women. Trophies from Germany - what it was and how. Who raped German women and how they lived in occupied Germany"
  •     Олег Сдвижков: "«Советских порядков не вводить!»  Красная армия в Европе 1944—1945 гг."
  •     Livejournal "Чья бы мычала"
  •     Newton Compton Editori. Stewart Binns "Operazione Barbarossa. Come Hitler ha perso la Seconda guerra mondiale"
  •     Kingvape "Rosa Kuleshovs Belichtung. Rosa Kuleshov ist die mysteriöseste Hellseherin der Sowjetzeit. Zwischen rot und grün"
  •     Kfdvgtu الجوائز من ألمانيا - ما كان عليه وكيف. الذين اغتصبوا الألمانية وكيف عاش في ألمانيا المحتلة
  •     nc1 "Αναμνήσεις στρατιωτών πρώτης γραμμής για Γερμανίδες. Οι απόψεις των Γερμανών για τους Ρώσους στρατιώτες κατά τον Β' Παγκόσμιο Πόλεμο"
  •     ik-ptz "Was haben deutsche Soldaten mit russischen Mädchen gemacht? Das haben die Nazis mit gefangenen sowjetischen Frauen gemacht"
  •     مراجعة عسكرية  نساء أوروبا المحررات من خلال عيون الجنود والضباط السوفيت (1944-1945)
  •     nc1 "Scrisori de soldați ruși despre germani. Cum au șocat femeile sovietice pe ocupanții germani"
  •     中 新健康娱乐网 "柏林战役德国女人 70年前苏军强奸了十万柏林妇女?"
  •     "پورتال برای دانش آموز. خودآموزی،  "نازی ها با زنان اسیر چه کردند؟ نحوه آزار نازی ها از کودکان در اردوگاه کار اجباری سالاسپیلس
  •     Русская Семерка "Каких штрафников в Красной Армии называли «эсэсовцами»"
  •     Голос Народу "Саша Корпанюк: Кто и кого изнасиловал в Германии?"
  •     Gorskie "Новые источники по истории Второй мировой войны: дневники"
  •     TransQafqaz.com Fedai.az Araşdırma Qrupu
  •     Ik-ptz "What did the Nazis do with the captured women. How the Nazis abused children in the Salaspils concentration camp"
  •     Евгений Матонин "22 июня 1941 года. День, когда обрушился мир"
  •     Ulisse Online "Per non dimenticare: orrori contro i bambini"
  •     Наука. Общество. Оборона "«Изнасилованная Германия»: из истории современных ментальных войн"
  •     Quora "Por que muitos soldados estupram mulheres durante guerras?"
  •     Das Buch von Stefan Creuzberger "Das deutsch-russische Jahrhundert: Geschichte einer besonderen Beziehung"
  •     პორტალი სტუდენტისთვის "როგორ დასცინოდნენ რუსი ჯარისკაცები გერმანელებს"
  •     Зеркало "Где и когда русское воинство ЧЕСТЬ потеряло?"
  •     WordPress.com Historywithatwist  "How Russia has used rape as a weapon of war"
  •     Mai Khôi Info "Lính Liên Xô 'hãm hiếp phụ nữ Đức'"
  •     EU Political Report "Russia is a Country of Marauders and Murderers"
  •     "بالاترین  "روایت ستوان روس «ولادیمیر گلفاند» از «تجاوز جنسی» وحشیانه‌ی ارتش سرخ شوروی به «زنان آلمانی»/عکس
  •     TCH "Можемо повторити": як радянські солдати по-звірячому і безкарно ґвалтували німецьких жінок
  •     인사이트 "2차 세계 대전 때에도 독일 점령한 뒤 여성 200만명 성폭행했던 러시아군"
  •     Pravda.Ru "Fake news about fake rapes in Ukraine to ruin Russian solder's image"
  •     Alexey Tikhomirov "The Stalin Cult in East Germany and the Making of the Postwar Soviet Empire, 1945-1961"
  •     Дилетант "Олег Будницкий / Человек на фоне эпох / Книжное казино. Истории"
  •     The Sault Star "OPINION: Suffering of children an especially ugly element of war"
  •     El Español "Por qué la Brutalidad del Ejército Ruso se Parece más a una Novela de Stephen King que de Orwell"
  •     Ratnik.tv "Одесса. Еврейский вопрос. Дорогами смерти"
  •     Алексей Митрофанов "Коммунальная квартира"
  •     Militaergeschichtliche Zeitschrift "Evakuierungs‑ und Kriegsschauplatz Mark Brandenburg"
  •     Raovatmaytinh "Phim cấp 3 tội ác tra tấn tình dục và hiếp dâm của phát xít đức phần 1
  •     Apollo.lv "Kā Otrais pasaules karš noslēdzās ar PSRS armijas veiktu masveida izvarošanas kampaņu Vācijā"
  •     Как ў Беларусі "Who raped whom in Germany" / "Кто кого насиловал в Германии"
  •     Konkretyka "Діди-ґвалтівники, або міф про «воїнів-освободітєлєй»"
  •     LinkedIn "Grandfathers-rapists, or the myth of "warriors-liberators"​. Typical Russian imperial character"
  •     Danielleranucci "Lit in the Time of War: Gelfand, Márquez, and Ung"
  •     Смоленская газета "Истинная правда и её фальшивые интерпретации"
  •     Дзен "Я влюбился в портрет Богоматери..." Из фронтовых дневников лейтенанта Владимира Гельфанда
  •     Дзен "Праздник Победы отчасти горек для меня..." Зарубежные впечатления офицера Красной армии Гельфанда
  •     UkrLineInfo "Жiноча смикалка: способи самозахисту від сексуального насилля в роки Другої світової війни"
  •     Memo Club. Владимир Червинский: "Одесские истории без хэппи энда"
  •     Thomas Kersting, Christoph Meißner, Elke Scherstjanoi "Die Waldlager der Roten Armee 1945/46: Archäologie und Geschichte"
  •     Goldenfront "Самосуд над полицаями в Одессе в 1944 году: что это было"
  •     Gedenkstätten Buchenwald "Nach dem Krieg. Spuren der sowjetischen Besatzungszeit in Weimar 1945-50: Ein Stadtrundgang"
  •     Historia National Geographic "la segunda guerra mundial al completo, historia del conflicto que cambió el mundo"
  •     સ્વર્ગારોહણ  "કેવી રીતે રશિયન સૈનિકોએ જર્મન લોકોની મજાક ઉડાવી"
  •     Absorbwell "Causas Y Consecuencias De La Segunda Guerra Mundial Resumen"
  •     לחימה יהודית  א. יהודים בצבא האדום
  •     Український світ "«Можем повторіть» — про звірства російських солдат під час Другої світової війни"
  •     Andrii Portnov "Dnipro: An Entangled History of a European City"
  •     Татьяна Шишкова "Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом"
  •     Oleg Budnitskii, David Engel, Gennady Estraikh, Anna Shternshis: "Jews in the Soviet Union: A History: War, Conquest, and Catastrophe, 1939–1945"
  •     The Chilean "Roto". "VIOLADA"
  •     Дзен "Немок сажайте на мохнатые мотороллеры". Что сделали с пленными немками в Советском Союзе"
  •     ProNews "Σιλεσία 1945: Με εθνοκάθαρση η πρώτη τιμωρία των Γερμανών για τα εγκλήματα τους στο Β΄ ΠΠ"
  •     Livejournal "Одесситы - единственные в СССР - устроили самосуд в 1944 году"
  •     Scribd "Estupro em Massa de Alemãs"
  •     Музей «Пам’ять єврейського народу та Голокост в Україні» ЦЬОГО ДНЯ – 100-РІЧЧЯ ВІД ДНЯ НАРОДЖЕННЯ ВОЛОДИМИРА ГЕЛЬФАНДА
  •     Davidzon Radio "Владимир Гельфанд. Шокирующий дневник войны". Валерия Коренная в программе "Крылья с чердака"
  •     Quora "Open to the weather, lacking even primitive sanitary facilities, underfed, the prisoners soon began dying of starvation and disease"
  •     Infobae "El calvario de las mujeres tras la caída de Berlín: violaciones masivas del Ejército Rojo y ola de suicidios"
  •     Научная электронная библиотека "Военные и блокадные дневники в издательском репертуаре современной России (1941–1945)"
  •     Historywithatwist "How Russia has used rape as a weapon of war"
  •     Periodista Digital "Las terribles violaciones ocultas tras la caída de Berlín"
  •     Tạp chí Nước Đức "Hồng quân Liên Xô, nỗi kinh hoàng của phụ nữ Berlin năm 1945"
  •     "زیتون | سایت خبری‌ تحلیلی زیتون "بدن زن؛ سرزمینی که باید فتح شود!
  •     Enciclopedia Kiddle Español "Evacuación de Prusia Oriental para niños"
  •     Ukraine History "Діди-ґвалтівники, або міф про «воїнів-визволителів». Типовий російський імперський характер"
  •     Локальна  Історiя "Жаске дежавю: досвід зустрічі з "визволителями"
  •     Tamás Kende "Class War or Race War The Inner Fronts of Soviet Society during and after the Second World War"
  •     museum-digital berlin "Vladimir Natanovič Gel'fand"
  •     知乎 "苏联红军在二战中的邪恶暴行"
  •